Диме очень хотелось рассмотреть шлем поближе, но он постеснялся попросить.
– Какой еще новодел, – буркнул Карлссон. – Фамильный шлем Мак‑Ларенов. – Подумал немного и добавил: – Был.
Именинник еще раз с большим почтением оглядел подарок. Проникся.
– Это какой же век? – спросил он. Карлссон пожал плечами.
– Давно было, – и добавил деловито: – Там внутри ремешки – того. От времени. Ты новые сделай потом. И нечего его разглядывать. Ты давай, примерь. Похоже, он тебе все‑таки маловат.
Именинник улыбнулся, надел шлем на бритую голову и сразу превратился в древнего воина. В этого самого Мак‑Ларена. Шлем сидел на нем, как родной. Хозяин «Шаманамы» и так выглядел сурово, а в шлеме – просто устрашающе.
– Мал, – с огорчением проговорил Карлссон. – Пустой – садится, а с подшлемником и обвязкой – вряд ли.
– Ну спасибо, брат! – с чувством произнес именинник, – Уж подарок так подарок! – встал, расправил плечи, рявкнул: – Эй, братва! Гляньте, что мне Карлссон подарил!
Братва оценила. То есть настолько, что на пару секунд в зале даже наступило что‑то вроде тишины. И только потом – гром восторгов, не утихавший минуты две.
Двое из обслуги приволокли хозяину большущее зеркало. Тот глянул – и аж взрыкнул от удовольствия.
– Ну, брат… – растроганно проговорил он, садясь рядом с Карлссоном и обнимая его за плечи. – Ну, брат…
– А у нас, между прочим, тоже подарки для тебя есть, – сообщила Катя.
– Правда, Малышка? – Именинник улыбнулся, надо полагать, дружелюбно. Но из‑за шлема улыбка получилась жутко кровожадной.
– Угу. Вот! – Катя достала цепь. – Поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе счастья! Ой! – Она вдруг сообразила, что для Колиной шеи цепь явно коротковата.
Но именинник сам нашел выход: намотал цепь на запястье. Оказалось, что она на удивление хорошо гармонирует с шлемом.
Карлссон тоже заинтересовался. Поглядел на бляшку с молотом и копьем, перевернул, поглядел на руны, хмыкнул одобрительно.
– Сама резала! – похвасталась Катя.
Карлссон посмотрел на Катю, даже жевать перестал… Задумался на мгновение, но ничего не сказал. Только кивнул.
– А что они означают? – спросил хозяин «Шама‑намы».
– Вот эта, – Катя указала на ту, которая слегка напоминала латинскую букву «R», – «райдо» – руна дороги. Я нарочно ее выбрала. Ты ведь в путешествие отправляешься. Эта руна будет тебя охранять. Ну, она вообще полезная. Благоприятная. Чтобы не заблудился, чтобы ничего плохого с тобой не случилось по дороге…
– Откуда ты их выкопала? – скептически спросил
Дима.
– Нашла в Интернете.
– А другая?
Коля ткнул пальцем во вторую руну, похожую на зигзаг молнии. Катя смущенно улыбнулась.
– Это «эйвас», – сказала она, – я и сама не очень понимаю, что она означает. Она тоже как‑то связана с дорогой, только смысл другой, более глубокий. Там было написано, что каждая дорога, путь – это переход через какую‑то грань. Чего‑то там еще было про порог…
– Короче, через границу поедем, – сделал вывод Коля. – Все правильно.
– Я мучилась‑мучилась, какую руну выбрать, и решила оставить обе, – извиняющимся тоном добавила Катя. – Тебе нравится?
– Здорово, полезные вещи, – одобрил именинник. И вопросительно поглядел на Диму: чем ты меня порадуешь?
Дима достал фляжку.
И вопросительно поглядел на Диму: чем ты меня порадуешь?
Дима достал фляжку. Он даже слегка покраснел: до того несолидным казался его подарок рядом с остальными.
– Поздравляю…
– Нет, – перебил хозяин «Шаманамы», – так дело не пойдет. Давай познакомимся сначала. Ты – Дима. Я – Коля. – Он протянул руку, очень, кстати, похожую на лапищу Карлссона. – Коля Голый. Друзья моих друзей – мои друзья. Теперь место знаешь – приходи. И спасибо, – он взял фляжку и сунул в карман. – Нужная вещь. Всегда пригодится.
Он уже собрался встать, когда Катя сказала:
– Николай… А можно спросить?
– Коля. Коля Голый. Можно. Спрашивай.
– Федот… Как его здоровье?
– Федота? Думаю – в норме. А что такое?
– Да нет, ничего. Просто спросила. Сегодня ведь его не будет, да?
– Не будет. Но подарочек мне прислал. Вчера. А тебе привет. Классное, сказал, тачило. Ну, отдыхайте, – хозяин «Шаманамы» поднялся и двинулся к стойке.
– Что за Федот? – спросил Дима.
– Бандит, – сказала Катя, – Который у нас «порше» купил.
Было два часа пополуночи; когда потрепанный джип с черными армейскими номерами свернул с трассы на проселочную дорогу. Еще через полчаса он уткнулся в «кирпич» и остановился.
Из джипа вылезли двое. Третий, водитель, остался в машине.
Вид у пары был специфический. Таких обычные граждане стараются обходить стороной. И правильно делают.
– Не‑е, я не понял! И где твой проводник? – спросил один из троицы, тот, что повыше ростом.
– Сейчас будет, – сказал второй. – Всё путем, Федот, не парься. «Коридор» откроют только через полчаса… А… Вот и он!
На проводнике была полевая армейская форма без знаков. Лица не разглядеть: он старался держаться вне освещенной фарами полосы.
– Как дела у Хамида? – спросил он у того, что пониже.
– Крутится. Как у нас, нормально?
– Угу. Деньги при вас?
– Конечно, – тот, что пониже, сунул проводнику свернутые в трубочку купюры.
– Здесь половина, – сказал он. – Вторая – по ту сторону. Как договорились.
– Угу, – проводник сунул купюры в карман. – Навьючились и вперед.
Двое приехавших на джипе надели рюкзаки.
– Попрыгали и побежали, – сказал проводник. – А ты давай отсюда, – велел он шоферу.
– Чё тут прыгать… – недовольно проворчал Федот. – Всё проплачено.
– Проплачено, – согласился проводник. – Но борзеть не надо. И «пушку» брать тоже не надо было.
– Об этом уговора не было! – возразил Федот.
– Дело твое, – пожал плечами проводник. – С чухонскими полицаями сам разбираться будешь.
– Я разберусь. – В негромком голосе чувствовалась угроза.
Проводник хмыкнул, но спорить не стал.
– Значит так, – сказал он. – Идти четко за мной. Не шуметь, не болтать, фонари не включать. По полосе отчуждения идти за мной след в след. Я вывожу вас через кордон к месту, где вас будет ждать машина. Там мы расплачиваемся и забываем друг о друге навсегда. Всё поняли?
– Поняли, не дебилы, – проворчал Федот. – Пошли, Сусанин.
Было три часа двадцать минут, когда проводник остановился.