Я не знала, сколько на земле людей, но все равно это перебор. – И что нам до этой войны? У нас своя война есть. В каждом времени есть своя война.
– Но время одно! И если изменить что то в прошлом, изменится и будущее. Пока я хочу вам лишь кое что показать. К сожалению, Подземелье почти совсем разрушено даже в вашем времени. Сюда!
Мы оказались возле самой стены, уже достаточно далеко от башни Сатаны. Если бы не подземное пламя, можно было бы заблудиться в этой жутковатой пещере. Я провела рукой по стене и почувствовала совершенно гладкую, ровную поверхность какого то камня.
– Этой войны человечество не может избежать, – продолжал Прозрачный. Тем временем камень под моими пальцами стал чуть теплым, и я убрала руку. – Но ее можно сделать другой. Я не смогу объяснить вам всей сложности той игры, которую мы ведем с нашими врагами, поверьте, что есть только один способ сделать так, чтобы эта война не стала той, что приведет человечество к многовековому рабству!
– Игры у них какие то… – пробурчала я. – Джон, мне кажется, что нас снова используют. Ты как хочешь, но я…
Джон вдруг так сжал мои пальцы, что стало больно. Да я и сама едва не вскрикнула. На голых камнях стены пещеры вдруг появилось какое то изображение. И оно светилось. А еще… Оно двигалось! И все было какое то настоящее, совсем непохожее на самый хороший рисунок!
– Это твоя Шотландия, Джон, – сказал Прозрачный. – По вашему летоисчислению – 1940 год от Рождества Христова. Она захвачена армией, к которой принадлежали и те моряки, что спасли Моник.
– Шотландия захвачена Германией? – ахнул Джон.
– Вся Британия захвачена Германией, – поправил Прозрачный. – И не только Британия. А война продолжается, и сколько еще людей должно умереть, во время нее и после, ты не можешь себе даже представить.
Мы видели серое осеннее небо и поле. В поле солдаты в черной форме и железных касках на головах, с такими же автоматами, как у людей Бенёвского, методично расстреливали людей. Тела сваливали в выкопанный ров с помощью какой то машины, которая давила их, смешивала с землей и потом еще утрамбовывала, чтобы в ров влезло больше. Лаяли собаки, хотя я не слышала ни звука. Картинка была такой настоящей и такой страшной, что я шагнула назад.
– Это не может быть Шотландией! – Джон стоял как вкопанный и продолжал сжимать мою руку. – Ты говорил, что морская слава не даст врагам Британии высадиться на ее берегах!
– На долгое время, – подтвердил Прозрачный. – Но лишь на время. У нас есть враги, и они тоже пытаются влиять на ход истории. Поверь, то, что ты видишь – не самое страшное, что можно увидеть на той войне. Сейчас картинка исчезнет, у Подземелья почти нет энергии. Но постарайся ее запомнить. Хочешь, чтобы этого не было – сделай, что я скажу.
– Передать дельфина другому британскому моряку? – мрачно спросил Джон. Картина на стене и правда начала меркнуть. – И как это поможет? Просто отсрочит то, что произойдет?
– Ты не поймешь, даже если я попытаюсь объяснить. Мы ведем свою войну, с нашими врагами. И мы не хотим того, что ты видел. Не хотим тех страшных веков, которые придется пережить человечеству после того, как соотечественники Отто фон Белова победят. Кристин думает, что мы не друзья людям. Так и есть, мы не ангелы хранители. У нас есть свои интересы, далекие от ваших. Но сейчас я прошу вас о помощи, потому что это поможет людям.
– Люди всегда стремятся к войне, да? – Джон немного пришел в себя и отпустил наконец мою руку, которую я уже с минуту пыталась вырвать. – Все бесполезно? А Бенёвский – он сможет привести человечество к счастью?
– Сами решайте, верить ли Бенёвскому, – уклончиво ответил Прозрачный. – Но дельфина должен получить не он.
– Мы не можем помогать тебе вслепую! – я начала злиться.
– Но дельфина должен получить не он.
– Мы не можем помогать тебе вслепую! – я начала злиться. – Расскажи нам все или уходи!
– Я не смогу! – Прозрачный вроде бы невесело улыбнулся. – Не смогу, а вы не сможете понять. Для того, чтобы эта война окончилась иначе, чтобы победила не Германия, придется сделать ее не Первой, а Второй Мировой войной. И в Первой тоже погибнут миллионы, но иначе нельзя. А еще нам придется принести в жертву огромную страну, чтобы немецкий паровоз не получил русского угля, потому что тогда его не остановить… Вам ведь это не понятно, верно?
– Так расскажи, чтобы было понятно! – упрямилась я.
– Вас зовут, – печально сказал Прозрачный. – Пока время истекло. Я постараюсь прийти еще.
– Стой! – я с досады хлопнула себя по лбу. – Это ты говорил с Моник?! Я об отце, она сказала, что знает, как…
– Он исчез, – Джон погладил меня по плечу, но у самого дрожали пальцы. – Идем, нас и, правда, зовут. Как бы не передрались.
Да, пришлось возвратиться в реальность. Мы почти бегом вернулись к пламени и оттуда разглядели силуэт башни Сатаны. Лучи фонарей светили с плоской крыши башни.
– Мы здесь! – закричала я. – У нас все хорошо, мы идем!
– Кристин, если вам нужно потолковать о чем то с вашим молодым спутником, то вы не очень удачно выбрали время! – несколько визгливо закричал Бенёвский. – Мы ведь заняты важным делом, неужели поцелуи нельзя отложить на потом?!
Вот же гад! Джон тут же убрал руку с моего плеча, и я почувствовала, что краснею. В мыслях у меня такого не было и вообще, при чем тут Джон? Я ускорила шаг, рука сама собой нащупала эфес. Никому не позволено так разговаривать с капитаном Ван Дер Вельде!
Я взбежала вверх по ступеням, подняла голову и встретилась взглядом с Клодом. Он ухмыльнулся и неодобрительно покачал головой. У меня даже вся злость пропала! Выходит, и он думает так же, как Бенёвский?! Вот уж не ожидала… От обиды я прикусила губу до крови.
С нашего последнего визита ничего не изменилось. Тот же каменный Круг Времени, в который следовало вложить наш Ключ. И Демон был здесь, но скорчился в стороне, у дальней стены, по которой иногда проскакивали будто какие то искорки. Или это были лишь отблески горевшего в стороне подземного пламени?
– Пальцы там! – сказал Устюжин, поправляя на плече автомат. – Возле Демона.
– Какие пальцы? – невпопад удивился Джон.
– Как это какие? Которые он ребятам нашим отгрыз. Ну, и еще какие то, там их много валяется. Есть свежие, а есть – кости одни.
– Ну, хватит о пальцах! – Бенёвский немного успокоился. – Простите меня, Кристин. Но мсье Дюпон тут собирался уже перестрелку устроить! А Отто остался наверху, кроме него с Ключом тут никто не справится.
– Я всего лишь сказал, что без своего капитана ничего делать не буду, – поправил его Клод. – И Ключ никому не отдам. Вы нервный человек, Бенёвский!
– А вы чересчур спокойный! – полковник опять повернулся ко мне. – Ну же, приказывайте ему, что ли! Мы не можем торчать тут вечно!
– Почему бы нет? – Клод, не дожидаясь моих распоряжений, вытащил из кармана Ключ и вложил его в выемку в центре Круга. – Возможно, здесь никакого времени просто нет. Возможно, именно сейчас мы как раз в вечности и находимся.
Он все же посмотрел на меня, и я кивнула. Да, пора отправиться в 1580 год и подняться на корабль. Я устала. Нужно выйти в море, выспаться и уж тогда спокойно решить, что делать и кому помогать. «Ла Навидад» мой дом, а дома и стены помогают. Точнее, борта.
Как всегда, ничего не изменилось. Просто что то чуть слышно щелкнуло. Клод вытащил Ключ из выемки и внимательно рассмотрел. Бенёвский быстро и бесшумно шагнул за его спину, вытянул шею и довольно крякнул.