Тысяче Богов.
— Как скажешь. — Голова склонилась, крылья наполовину раскрылись. — А также клянется биться с Оссерком. Их союз распался из-за нарастающего взаимного неприятия. Неудача с Драконусом, похоже, нанесла смертельный удар. Вообрази, подпасть под действие женских чар — и к тому же дочки Драконуса! Неужели Оссерк даже смутно не подозревал о ее мотивах? Ха! Самцы всех видов, существующих во вселенной, так … предсказуемы.
Барук улыбнулся:
— Если я правильно припоминаю «Аномандариса» Рыбака, Леди Зависть учинила с твоим хозяином то же самое.
— Он вовсе не был неведающим, — сказала Ворон и странно заквохтала, подчеркивая слова. — Мой хозяин всегда понимал необходимость жертв. — Она расправила ониксовые перья. — Подумай о результате!
Барук скривился.
— Я голодна! — заявила Карга.
— Я не доел ужин. На той тарелке…
— Знаю, знаю! Как ты думал, отчего я проголодалась? Застынь в изумлении пред моим терпением, Верховный Алхимик! И прекрати упиваться чтением.
— Ешь быстрее, подруга, — посоветовал Барук. — Иначе умрешь от истощения.
— Прежде ты не был таким нелюбезным хозяином, — заметила Великий Ворон, прыгая к тарелке и подбирая кусок мяса. — Проблемы, Верховный Алхимик?
— Да, множество. Ривийцы говорят, что Белолицые Баргасты пропали. Все целиком.
— Точно, — подтвердила Карга. — Почти сразу после падения Коралла и его передачи под власть Тисте Анди.
— Карга, ты Великий Ворон. Твои дети реют на ветрах и видят все.
— Возможно.
— Почему бы им не поведать мне, куда пропали Баргасты?
— Кстати, Серые Мечи ушли на юг, к Элингарту, — сказала Карга, подбирая с блюда мелкие объедки. — Ты сам знаешь. Там они купили корабли. — Пауза, наклон головы. — Не видели ли они следы на воде? Знали ли они, куда плыть? А может, посреди океана таится большая дыра, захватывающая все суда своей страшной пастью?
— Белолицые пустились в моря? Необычайно. И Серые Мечи поплыли за ними.
— Все это неважно, Верховный Алхимик.
— А что важно?
— Твое беспокойство, разумеется. Утомляешь допросами бедных гостей ради собственного удовольствия.
Со дня прошлого визита Карги прошли месяцы; Барук уже начал думать, с некоторым сожалением, что сердечная дружба с Сыном Тьмы подходит к концу — без видимой причины, просто из-за хронической хандры Тисте Анди. Говорят, что вечный сумрак, воцарившийся в Черном Коралле, полностью соответствует его обитателям, как Анди, так и людям.
— Карга, прошу донести до хозяина искреннюю благодарность за дар. Он был совершенно неожиданным и щедрым. Но я все же прошу, если это не слишком смело с моей стороны, вновь обдумать официальное предложение Совета об установлении дипломатических отношений между нашими городами. Делегаты будут ждать приглашения твоего хозяина, для посольства будет выделено хорошее место. Совсем неподалеку.
— Имение, разрушенное бесславным падением демона — Солтейкена, — сказала Карга, посмеявшись, прежде чем приняться за очередной кусок. — Ах, это овощи! Отвратительно!
— Да, Карга, именно это имение. Как я сказал, недалеко отсюда.
— Хозяин обдумывает высказанное предложение. Подозреваю, будет и дальше обдумывать.
— И долго ли?
— Без понятия.
— Его что-то тревожит?
Великий Ворон, склонила набок голову и долго рассматривала Барука с блюда.
Барук неожиданно ощутил тошноту и отвел глаза.
— Итак, я не без причины… беспокоюсь.
— Хозяин спрашивает: когда начнется?
Верховный Алхимик опустил глаза на размотанный свиток — дар Аномандера — и кивнул. Но ничего не сказал.
— Хозяин спрашивает: тебе нужна помощь?
Барук моргнул.
Хозяин спрашивает, — неумолимо продолжала Карга, — должна ли сказанная помощь быть официальной, или лучше подходит тайное содействие?
«О боги!»
— Хозяин спрашивает: следует ли милой Карге оставаться в гостях всю ночь, ожидая ответов на эти вопросы?
Стук за окном. Барук торопливо поднялся и подошел к окну.
— Демон! — заорала Карга, раскрыв огромные крылья.
— Один из моих, — успокоил Барук, открывая задвижку и железную ставню. Сделал шаг назад, когда Чилбес показался на глаза и закряхтел, неловко влезая внутрь. — Хозяин Барук! — завизжал он. — Вон! Вон! Вон!
Теперь Барука не просто тошнило, а словно промораживало до костей. Осторожно закрыв окно, он поглядел на Великого Ворона. — Началось, Карга.
Демон заметил ее и оскалил зубы, прошипев: — Гротескная монструозность!
Карга изобразила, будто бьет его клювом. — Раздутая жаба!
— Тихо вы! — рявкнул Барук. — Карга, можешь остаться на всю ночь. Чилбес, найди себе место. Для тебя еще будет работа. Когда потребуешься, позову.
Показав Ворону раздвоенный язык, неуклюжий демон пошел к очагу. Залез в мерцающие угли, потом скрылся в дымоходе. Черная сажа посыпалась дождем, над очагом нависла туча пыли.
Карга каркнула: — Слуги твои дурно воспитаны, Верховный Алхимик.
Но Барук не слушал. Вон.
Вон!
Одинокое слово звенело в уме громче храмового колокола, заглушая прочие звуки и мысли; однако он успел уловить некий быстро угасающий отзвук…
«… верный союзник, поверженный, и кровь была на лице его…»
Глава 2
Башня Драконов факелом вознеслась над Черным Кораллом. Ее шпиль, нависший над северо-западным углом Нового Андийского дворца, сложен из глыб базальта и облицован фасетками ломкого обсидиана. Вулканическое стекло тускло поблескивает в окружившем город вечном полумраке. На плоской крыше свернулся алый чешуйчатый дракон; клиновидная голова свесилась с края и, кажется, взирает на сумятицу крыш, улиц и аллей далеко внизу.
В городе еще есть жители (из числа людей), которые верят, что яростный дозорный — всего лишь камень, творение одного из искусников Тисте Анди. Эта мысль заставила Эндеста Силана ощутить какое-то горькое удовольствие. Да, они понимал, что люди сознательно заставили себя заблуждаться. Одна мысль о настоящей, живой драконице, устремившей зловещий взор на город, на множество суетливых жизней, способна навести ужас. Да, если бы они сумели взглянуть прямо в голодные многогранные глаза Силанны — тут же в слепой панике убежали бы из Коралла.
А для Элайнтов оставаться практически недвижными день и ночь, недели и месяцы, почти год — вполне обычное дело. Эндест Силан знал это лучше всех. Этот Тисте Анди прежде был выдающимся, хотя и пожилым, колдуном на Отродье Луны, а ныне стал кастеляном, чья компетентность едва ли заслуживает доверия.
Он прошел по улице Меча, которая огибает лишенный деревьев парк, известный как Серый Холм. Покинул хорошо освещенный район Рыб, чьи улицы и переулки так загромождены прилавками рынка Внешних Вод, что все, приехавшие с полными провизии тачками, вынуждены оставлять их на площади около Серого Холма. Бесконечные потоки наемных грузчиков — они каждое утро собираются на Тележной площади — добавляют суеты. Они подобно угрям снуют и проскальзывают в толпе между рядами лотков и киосков. Хотя рынок Внешних Вод получил название от преобладающего товара — рыбы, привозимой с морей за Ночью — вечной темнотой, плащ коей окутал город и его окрестности на треть лиги — на нем можно найти и бледных, пучеглазых созданий из Бухты, теперь именуемой Ночными Водами.