Постепенно она увлеклась, остановил ее только вопрос Ингви:
-Интересно, сколько вся эта посуда может стоить?
-Посуда? - девушка растерялась.
-Ну да. Поначалу потребуется очень много денег… Это все можно пустить в переплавку, так как художественной ценности утварь не представляет. Ладно, если хочешь, оставайся, поешь, а я…
Ингви встал, отодвинув тяжелый резной стул. Ннаонна торопливо вскочила:
-Нетушки, я с тобой! Ни за что не пропущу это зрелище! И это… слышище!
Король улыбнулся:
-Ладно, идем! Никлис, вели слугам… ну, кто здесь постарше - пусть разыщут какую-то мантию… или что там найдется для торжественного приема. Я совсем забыл…
-Уже, твое демонское, все готово! Я им и слова не говорил, сами притащили - и камзолов, и этих, с мехом таких…
-Мантий, что ли?
-А Гангмар их знает, как называются… Одних только корон четыре штуки! Эта… Твое демонское, слышь-ка… - Никлис опустил глаза, изображая смущение, хотя и не очень старательно. - А можно я себе кой-чего возьму из шмоток королевских?
-Уже стащил что-то, небось, а? - Ингви только теперь обратил внимание на то, что бывший воришка щеголяет в дорогом камзоле, который ему явно узковат в плечах.
-Есть такое дело, - бывший вор перестал смущаться, - но я, твое демонское, чего поплоше взял, чтоб мне лопнуть. А как же? Мне же теперь эта - небось, должность какая при дворе положена? Звание высокое? Могу ли я моего природного государя дрянной своей одежкой - это, опорочить? Что ж тогда послы чужедальних стран скажут? Скажут - вот он, самый, что ни есть, наивернейший слуга, а ходит в обносках! Разве ж мыслимо? Эта…
-Нет, Никлис, немыслимо. Пусть лучше скажут - вот наивернейший слуга, а и тот тянет у его величества все, что плохо лежит. Что уж тогда говорить о прочих, не наивернейших? Все, все, взял - пользуйся. Но впредь чтоб прекратил тащить. Я тебя… - Ингви задумался. - Я тебя начальником стражи сделаю! Будешь ловить воров и прочих преступников.
-Да как же я… Да мне… неможно мне… эта…
-И слушать не хочу! Все, Никлис, вели тащить сюда короны и мантии, а публика пусть собирается у тронного зала. Скажи всех сегодня приму… если выживу.
Пятнадцатью минутами позже король-демон воссел на старинный альдийский престол и аккуратно расправил тяжелые багровые складки мантии. Ннаонна, в неизменном черном наряде, заняла место на широком подлокотнике трона, подтянув одну ногу и свесив другую, положила подбородок на колено и покосилась на короля. Ингви сумел не рассмеяться.
-Впускай их по одному, господин начальник стражи! - велел он Никлису.
* * *
В кабинете Гюголана жарко пылал камин. Подле стояло кресло, в нем - небрежно отброшенная отороченная волчьим мехом накидка. Король отшвырнул ее, когда слуги принесли весть о возвращении Гезнура.
Гюголан подобрал накидку, сел в кресло и закутался поплотней.
-Садись, сынок! - король указал стул. - Придвигай поближе, садись рядом… Я все не могу согреться… Возраст, по-видимому. Садись…
Гезнур огляделся, заметил стул, переставил к камину. Сел.
-Я не так представлял нашу встречу, - задумчиво произнес король, - мне бы хотелось, чтоб ты вступил в Геву под звуки труб, сопровождаемый свитой… я принял бы тебя, сын, в тронном зале, окруженный советниками и сыновьями… И чтобы ты предъявил нам оружие древних, способное спасти королевство… А Гева ныне нуждается в спасении! Появись ты таким образом, никто не стал бы покушаться на твою жизнь, и мы вместе…
-Ты имеешь в виду Адорика? - перебил короля Гезнур.
- Вряд ли он перестал бы доискиваться моей погибели, даже владей я забытым оружием Проклятого Принца. Впрочем, тогда мы бы еще поглядели, кто кого…
-Адорик пал на поле брани, - строго заметил король, - стяжав победу. Благодаря его отваге мы разгромили фенадское войско. Но все равно я не смог бы принять тебя нынче в парадном зале. Представь себе, нынче лепные украшения обрушились со стены, и огромный кусок штукатурки свалился на сидение трона. Окажись я там, вряд ли бы выжил. Как ты полагаешь, что это было? Знамение? Случай? Или покушение?
Граф нахмурился.
-Я не слишком-то верю в случайности и знамения. Кому может быть выгодна твоя смерть, отец? Если бы Адорик не погиб, я бы подумал, что это он. Или Вортрих… Но мои братья мертвы… Скорее, кто-то из вельмож, намеревавшийся править от имени младших принцев. Или даже император?
-Я тоже бы думал на Алекиана, - согласился Гюголан, ухмыляясь, - но у сопляка не хватило бы времени, он нынче слишком занят тем, что карабкается на чересчур высокий для него отцовский престол. Но, как бы там ни было, с твоим возвращением нависшая надо мной опасность исчезла. Вряд ли среди наших противников найдется такой дурень, чтобы ценой моей жизни возвести на престол тебя. Ты ведь мечтаешь занять трон Гевы? И уничтожить младших братьев? Гезнур, я прошу тебя, пощади их!
-Но отец… разве я…
-Идем! - дряхлый король неожиданно порывисто встал. Одной рукой Гюголан стянул у горла накидку, чтобы не свалилась, другой схватил подсвечник. - Идем, я хочу кое-что тебе показать.
Гезнур пожал плечами, поднялся и последовал за стариком. Король увлек сына к дверце в задней стене кабинета. Миновав анфиладу погруженных в полумрак галерей, они оказались в небольшом зале, где дремали двое латников. Заслышав шум шагов, солдаты торопливо поднялись. Гюголан махнул рукой и повел графа в комнату, вход в которую стерег караул. Там была спальня. Едва тлеющие в камине угли скупо освещали две кровати, разбросанные по полу игрушки, груду одежды на полу. Двое мальчиков - младшие сыновья старого короля. Гюголан поднял свечу. Бледный болезненный Гюголан Младший обнимает подушку, тонкие пальцы мальчика почти сливаются с белоснежным бельем, а румяный Редлихт заснул, сжимая деревянный меч - он дышит неровно, то и дело вздрагивая. Должно быть, сражается с полчищами врагов во сне…
-Смотри, Гезнур, смотри - это твои братья. Я хочу, чтобы они жили.
-Разве я покушался на их жизнь? - граф пожал плечами. - Разве от меня зависит их безопасность?
-Теперь, когда не стало старших - Адорика, Вортриха, Дейнстра - их жизнь в твоих руках.
-Ты хочешь, чтобы я поклялся?
-Нет, просто скажи «да». И завтра же я объявлю тебя своим соправителем.
-Да.
-Я верю тебе, сын. Идем, покажу тебе еще кое-что.
Из детской спальни король привел сына в тронный зал. В самом деле, здоровенный кусок стены над троном обвалился, куски оттащили в сторону, но свежие царапины и сколы на троне указывали, куда рухнули обломки. Рабочие уже успели залатать свежим раствором дыру в стене, но барельеф пока что не был восстановлен - так что сырая масса, пока еще бесформенная, угрожающе нависала над престолом.
-Садись! - велел король, указывая подсвечником, пламя заколыхалось, огромные уродливые тени Гюголана и Гезнура запрыгали по стенам.
Граф послушно сел. Огляделся. Затем уставился вверх - ему вдруг стало страшно, что этот тяжелый сырой ком свалится на голову.