— Это эбеновый камень? — Мерик шагнул к столу.
— Нет, — покачала головой девушка. — Камень прозрачный. Похож на черный хрусталь.
Отодвинув Элену в сторону, Эр’рил оглядел резьбу навершия. Оно представляло собой сидящего на торце бескрылого дракона или ящера с длинным хвостом, которым он обвивал рукоятку до крестовины. Зубастый рот распахнулся в беззвучном шипении. Наклонившись поближе, Эр’рил сумел рассмотреть воротник из перьев вокруг шеи чудовища.
— Добрая Матушка… — с болью в голосе проговорил воин.
Все посмотрели на него, но в этот момент главный шкипер вышел вперед и резко заявил:
— Я знаю этот камень!
— И что же это? — выпрямился Эр’рил.
— Корабли дри’ренди торгуют со всеми землями Аласеи. Мы разбираемся в ценных товарах. Это — «ночное стекло». Оно немыслимо дорого. Даже осколки стоят больших денег, а кусок такого размера, да еще мастерски украшенный, можно обменять на небольшое судно.
— Но откуда он?
— Если мне не изменяет память, — широкоплечий человек почесал затылок, — его добывают в Южных Пустошах. В рудниках Гибельных Песков, окружающих развалины Тулара.
— Тулар? — недоверчиво переспросила Элена.
— Это древняя крепость, — пояснил воин равнин, покинутая целую вечность тому назад. Она так стара, что уже столетие назад никто не знал ее подлинной истории. Руины Тулара лежат в тени Южной стены.
При упоминании Южной стены глаза Элены расширились. Эр’рил мог с легкостью прочитать ее мысли — вначале опасность, зародившаяся у Северной стены, а теперь предзнаменование беды с юга.
— Это не все, — вздохнул воин.
— А что еще?
— Древний герб Тулара. — Он указал на ящерицу, вырезанную на рукояти. — Я только что вспомнил.
— А что это за зверь?
— Василиск, — обреченно вздохнул Эр’рил.
Элена охнула и отшатнулась от стола.
К тому времени заседающие в совете вожди приблизились к ним.
— Что это значит? — сурово спросила королева Тратал, и в ее голосе звучал гнев морской бури.
Эр’рил взглядом попросил разрешения у Элены.
— Скажи им, — кивнула девушка. — Все равно я собиралась объявить свое решение.
Воин повиновался, кратко изложив новости, которые они узнали нынешней ночью, остановившись подробнее на вратах Вейра и их значении.
— Итак, сын мой, — королева повернулась к Мерику, — ты намерен взять судно и отправиться на север искать врата?
— Да. Если будет на то ваша воля, я хотел бы двинуться в путь сегодняшним вечером.
— Я не возражаю, — кивнула Тратал и обратилась к Эр’рилу и Элене, указывая на кинжал: — А что вы намерены делать с этим?
Ведьма глубоко вздохнула.
— Думаю, намеки слишком прозрачны, чтобы оставить их без внимания. Одни врата Вейра Темный Властелин поместил около Северной стены. Из закона подобия следует, что еще одни могут оказаться у Южной стены. — Она указала на рукоять. — Василиска можно расценивать как намек на одни из четырех врат. Нужно хорошенько все обдумать.
— Я могу выделить еще один корабль, чтобы помочь вам в поисках, — холодно заявила королева элв’инов. — Не больше.
— Но Южные Пустоши бескрайни и малоисследованны, — возразил Эр’рил. — Если привлечь к поиску больше судов…
— Нет! — Серебряные волосы королевы потрескивали от стихийной магии.
— Я не имею права ослаблять флот.
Эр’рил нахмурился, но ледяной взгляд правительницы ясно говорил — она будет стоять на своем.
— Я мог бы отправиться с ними, — подал голос Каст, пошептавшись прежде с Сай-вен. — Острые глаза дракона Рагнар’ка могут пригодиться в пути. — Он обнял девушку-мер’ай. Мы будем сопровождать корабль элв’инов.
Эр’рил кивнул, довольный предложением кровавого наездника.
— Если идет Каст, — главный шкипер ухмыльнулся, выдавая распиравшую его гордость, — то я хочу, чтобы мой сын, Хант, также участвовал в поисках. Можете рассчитывать на помощь дри’ренди.
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила Элена. — Спасибо всем.
И тут заговорил мастер Эдилл:
— Если гриффин скрывается где-то на севере, василиск, предположительно, на юге, а виверна маг Шоркан перенес в логово Темного Властелина внутри вулкана… — Он обвел окружающих мудрым, внимательным взглядом. Тогда где, по вашему мнению, спрятаны четвертые врата? Врата мантикоры.
Ответом ему было молчание.
— Что мы знаем о них? — продолжал Эдил, картинно опираясь на трость. Пожилой мер’ай вряд ли нуждался в подпорке, чтобы ходить по твердой земле. Он не был в море уже почти месяц.
— Дух книги упоминал о них, — пожал плечами Эр’рил. — Огр с хвостом скорпиона.
— И больше ничего? Никаких подсказок?
Элена уже намеревалась покаяться в своем невежестве, как петли боковой двери заскрипели, заставив всех оглянуться. Почтительно кланяясь, вошел стражник. Беспокойным взглядом он обвел толпу.
— Что случилось? — строго поинтересовался Эр’рил.
— Я… — Стражник неопределенно махнул рукой. Я пришел предупредить…
Но в двери уже протискивалась грузная фигура. Сутулый, широкоплечий огр с янтарными глазами, напоминающими кошачьи, сразу привлек общее внимание.
— Тол’чак? — удивился Эр’рил.
В последнее время огр стал нелюдимым, предпочитая отсиживаться в заброшенных частях замка. Но теперь он выказывал все признаки беспокойства. На бесстрастном ранее лице отражались безнадежность и отчаяние.
— В чем дело? — Элена встала рядом с Эр’рилом. — Что произошло?
Вместо ответа огр подошел поближе и поднял здоровенный кулак с зажатым в нем самоцветом. Сердце-камень, талисман его народа. Пламя факелов играло, отражаясь на гранях кристалла, но свойственный самоцвету внутренний свет исчез.
— Они ушли, — проговорил Тол’чак, стараясь правильно подбирать слова всеобщего языка. Крупная слеза скатилась по его щеке. — Души моих предков. Погибель пожрала их. Сердце умерло.
Элена подбежала к гиганту, погладила руку с мозолистыми пальцами.
— Тол’чак, мне очень жаль…
Эр’рил тоже хотел подойти к огру, чтобы утешить его, но Тол’чак отшатнулся от Элены и еще больше, чем обычно, ссутулился.
— Я не достоин ваших добрых слов. Я подвел свой народ. Теперь мне придется подвести вас — моих друзей и братьев.
— Что за чушь?! — возмутился воин, дружески похлопав огра по волосатому плечу.
Тол’чак вздрогнул от его прикосновения.
— Я должен вас покинуть.
— Что? — охнула ведьма. — Что ты хочешь сказать?
Эр’рил понимал ее растерянность — как-никак огр сопровождал их с самого начала пути.
— Призрак моего отца явился мне, — прорычал Тол’чак. — И просил восстановить сердце-камень любой ценой.