Время шло и шло.
Через две недели к Виллу пришла Старая Ведьма Бесси. Вилл сидел в тени огромного дуба на лужайке, буйно поросшей молочаем, кисточками рогатого бога и кружевами царицы Мэб. Пчелы прилежно и не без выгоды для себя опыляли скромную лесную флору. Чуть в стороне виднелся древний курган, раскопанный когда‑то искателями сокровищ, которые выкинули оттуда все кости и оставили валяться на солнце. Там‑то, в некоем подобии пещеры, и спал Вилл прошлой ненастной ночью под плеск дождя, завывания ветра и пушечные раскаты грома. Сельские избегали кургана, в котором, по их мнению, угнездились неприкаянные души далеких предков, но Вилл этим сказкам не верил, и никакие духи так за всю ночь ему и не явились, не потревожили его сон.
Правдосказательница поклонилась и официально, без всяких эмоций произнесла:
– Господин дракон просит тебя вернуться.
Вилл не стал расспрашивать высокочтимую ведьму, как она сумела его найти. Мудрые женщины умеют многое и никогда не объясняют свои умения.
– Я вернусь, – ответил он, – когда буду готов. Мои дела здесь еще не закончены.
Иголкой, многотрудно изготовленной из длинного шипа терновника, и нитками из раздернутых на волоконца травинок Вилл сшивал воедино листья дуба, ольхи, ясеня и тиса. Работа оказалась очень нелегкой и заставила Вилла навсегда проникнуться уважением к прилежным мастерицам, день и ночь корпящим над своим шитьем.
– Ты подвергаешь нас серьезной опасности, – нахмурилась Бесси.
– Он не станет убиваться из‑за такой ерунды, как сбежавший мальчишка. А уж тем более когда он точно знает, что рано или поздно я вернусь.
– Это правда.
– Только зачем же, высокочтимая леди, щеголять здесь этим твоим ремеслом? – безрадостно усмехнулся Вилл. – Говорила бы ты лучше со мной, как с любым другим из наших сельских. Я больше на дракона не работаю.
– Это уж как тебе хочется.
Правдосказательница поправила обвивавший ее плечи платок, с размаху плюхнулась на землю и скрестила ноги. Одно‑единственное движение, и она снова стала той давно знакомой Бесси.
– Забавно, – сказал Вилл, ни на секунду не оставляя свою работу. – Ты немногим старше меня, теперь я это прекрасно вижу. Будь сейчас спокойное, мирное время – кто знает? Года через два, ну через шесть лет я повзрослел бы достаточно, чтобы заявить на тебя права согласно древнему обычаю зеленой травы и полной луны.
– Что это, Вилл? – улыбнулась Бесси. – Да никак ты со мною заигрываешь?
– Если бы так, – Вилл поймал нитку на зуб и перекусил ее, – я постарался бы сесть к тебе поближе. И шитье бы на время оставил – освободил бы руки, чтобы говорить по‑доходчивей.
– Уж больно ты сегодня смелый.
– Я повзрослел. Какие‑то месяцы назад я был совсем еще сосунком и очень бы встревожился, приди мне подобные мысли в голову. Но теперь… Ладно, все равно ничего такого не будет, или ты думаешь иначе?
– Нет, – качнула головой Бесси, – не будет. – И осторожно добавила: – Вилл, что это ты задумал?
– Я теперь стал зеленорубашечником, – сказал Вилл, демонстрируя Бесси наконец‑то дошитую рубашку.
Он был голым до пояса, потому что в первый же день своей жизни в лесу разорвал красивую, с красным драконом рубашку на полоски, немного их обуглил и использовал в качестве трута при разведении огня. А вот теперь гордо облачался в рубашку лиственную, только что им изготовленную.
Подпоясавшись сплетенным из травинок поясом, Вилл спросил Бесси:
– Как ты думаешь, много ли наших последует за мной, если я смогу прямо у них на глазах покончить с драконьим правлением?
– Никто, совсем никто.
Нельзя же так вот сразу поверить ставленнику дракона. И еще, многие никогда не простят тебе распятого Пака.
– Никто? И даже ты мне не поверишь?
– Ну в общем‑то… – Бесси смешалась и покраснела. – Да, конечно, я бы за тобой пошла, только толку‑то во мне совсем немного. Я – это только я, ну что я могу полезного сделать?
– Ты можешь соврать. – Вилл взглянул ей прямо в глаза. – Ты же можешь соврать, – сказал он с упором на «можешь». – Можешь ведь, правда?
Бесси побледнела.
– Однажды могу, – сказала она еле слышным, дрожащим голосом и инстинктивно прикрыла руками низ живота. И смотрела она только вниз, пряча от Вилла глаза. – Только слишком уж велика цена, непомерна велика.
– Так или иначе, но ее придется заплатить, – сказал Вилл, вставая. – А теперь поищем‑ка мы где‑нибудь лопату. Самое время малость пограбить могилы.
К тому времени когда Вилл вернулся наконец к дракону, солнце почти уже закатилось. За эти дни Самозванцеву площадь огородили по периметру колючей проволокой; мощные, на скорую руку прилаженные светильники начисто вытравили многоцветие жизни, сделали все на площади белым и серым. На высоком столбе был повешен динамик, провода от которого вели внутрь металлической туши дракона, чтобы тот мог отдавать приказания подданным и в отсутствие сбежавшего помощника. С учетом всех нововведений площадь сделалась похожей на маленький концлагерь.
– Иди ты первой, – сказал Вилл Старой Ведьме, – убеди его, что у меня нет никаких злых умыслов.
С обнаженной грудью, облаченная в соответствии со своим высоким статусом в длинную мантию и широкополую шляпу, Яблочная Бесси миновала калитку в колючей ограде (сторожевой гримпкин открыл калитку и сразу же за ней закрыл) и вступила на черно‑белую арену площади.
– Порождение жестокости, – склонилась она перед драконом. – Твой помощник к тебе вернулся.
Вилл стоял в тени, зябко ссутулившись, виновато опустив голову и пряча руки в карманах.
– Я пошел поперек твоей воли, о величайший, – сказал он бесцветным голосом. – Я готов исполнить любое твое повеление, сделать все, чего ты ни пожелаешь. Заставь меня пресмыкаться, заставь меня ползать в пыли, только прими меня снова.
– Это правда, – сказала Бесси, широко раскинув руки, и вновь поклонилась дракону.
– Ты можешь приблизиться. – Даже сквозь треск и шипение плохой усилительной системы в голосе дракона ощущалось торжество.
Старый кисломордый гримпкин отворил перед Виллом калитку точно так же, как минуту назад отворил ее перед Бесси. Понуро, как привычный к побоям пес, возвращающийся к единственному в жизни хозяину, который хоть когда‑нибудь бросал ему кусок, Вилл пересек пыльную, булыжником мощенную площадь. Он помедлил перед динамиком, тронул его столб дрожащими пальцами и тут же снова засунул руку в карман.
– Ты победил, твоя победа несомненна. Ты торжествуешь надо всеми моими желаниями.
Вилл даже сам удивился, насколько искренне звучали эти слова, насколько естественно сходили они с его языка. Он ощущал подленькое желание капитулировать перед тираном, безоговорочно принять любое наказание, какое только тот возжелает на него наложить, и с благодарностью вновь погрузиться в пучину рабства. «Это так просто! – кричал ему в уши какой‑то тонюсенький голос. – Это так просто!» И так это и было – до ужаса просто, устрашающе просто. Унизительное осознание, что какая‑то часть его страстно того желает, заставило Вилла густо покраснеть.
Дракон неспешно приоткрыл левый глаз.
– Итак, мой мальчик… – Это игра воображения или и вправду драконий голос звучал не так сильно и уверенно, как две недели назад? – За эти дни ты осознал и прочувствовал вкус необходимости.