Верно говорят в народе, с кем поведешься, от того и наберешься. Если бы кто-то из его соплеменников мог в ту минуту заглянуть в мысли Аолена, не поверил бы, что имеет дело с первородным, а не с беззаконной тварью из породы онэльнов. Потому что двигало им не подобающее благородной натуре желание прийти на помощь страждущим, а самые низменные, кровожадные инстинкты. Не спасать он шел, а убивать ради собственного удовлетворения! Развлекаться хотел, а не нести в мир добро, хотя даже себе самому ни за что не признался бы в этом.
Но Судьба распорядилась иначе — разбойная кровь не обагрила в тот день лезвие его меча. Лесные братья давно покинули место своего злодеяния, и Аолену пришлось встретиться только с их жертвами.
К замшелому стволу старой ели, спиной к спине, были привязаны двое. Оба человеческого рода. Оба примерно одного возраста — очень юного, пожалуй, моложе Ильзы и Эдуарда. Но у одного — тонкое, одухотворенное лицо аристократа, у другого — простоватая круглая физиономия с веснушками на мясистом носу. У одного — чудесно сложенная фигура, другой похож на мешок с мякиной.
Как они были одеты? Судить об этом можно было только по исподнему. На толстом оно было богатым, на изящном — совершено роскошным: пошито из лучшего сехальского шелка, отделано драгоценным эттелийским кружевом. Просто чудо, что разбойники не позарились на этакую красоту! Видно, не разбирались в нижнем белье. А может, оказались на удивление добросердечными, не захотели еще и опозорить ограбленных.
Аолен горько усмехнулся про себя. Ему вдруг подумалось: как бы к такому предположению отнеслась Энка? Наверняка съязвила бы. «Любому парню куда менее зазорно оказаться перед посторонними вовсе голышом, нежели в бабском исподнем с кружавчиками» — вот как она сказала бы… Эльфу, сего живым воображением, показалось даже, будто он слышит ее голос…
А Орвуд непременно задался бы вопросом: сколько же стоила одежда ограбленных, если одно белье тянет на несколько золотых? Меридит молча отвернулась бы, чтобы не смущать, а Хельги…
— Помогите!!! Спасите нас, ради всех богов и демонов!!! Умоляю!!!
Отчаянный вопль изящного юноши вывел эльфа из раздумий, вернул к печальной действительности: он здесь один, друзья его далеко и неизвестно, живы ли… Ах, как же ему их не хватает!.. Но связанных все-таки нужно освободить. Не пропадать же им тут, в лесу! Они ведь не виноваты, что разбойники успели уйти и выместить накопившуюся злобу оказалось не на ком.
Пленники провели под сосной не один час. Освобожденные, они не смогли удержаться на ногах, попадали на четвереньки. Кое-как перевернулись, уселись на мох, принялись разминать затекшие конечности. Толстенький откровенно всхлипывал, изящный держался лучше, старался сохранить достоинство. Начал высокопарно:
— О почтенный! Позвольте выразить вам самую горячую благодарность за наше спасение! Верно, сами добрые боги ниспослали вас нам! О, если бы не вы! Страшно представить… — Он видно, в самом деле представил, и торжественности в его голосе поубавилось: — Если бы не вы, мы остались бы в лесу на ночь!.. Говорят, в этих краях полно упырей… — Тут нервы юноши окончательно сдали — он разрыдался.
Толстый вытер свой нос рукавом нижней рубахи и кинулся утешать товарища по несчастью:
— Полно, полно, господин мой! Все плохое уж позади!
Аолен на эту душещипательную сцену взирал отстраненно. В другое время он поспешил бы проявить заботу, помочь страдальцам, но теперь он настолько погряз в собственных переживаниях, что ему было не до чужих. Он совсем уж собрался откланяться и уйти. Хорошо, что вовремя опомнился, сообразив: оставить двух зеленых юнцов, полуодетых и безоружных, в лесу — это обречь на неминуемую гибель. С тем же успехом можно было не развязывать их вовсе.
— Почтенные, я очень спешу, — сказал он холодно, — на дороге меня ждет повозка. Вам было бы разумнее поторопиться и проследовать за мной. Здешние леса в самом деле небезопасны.
— О да, конечно! Не оставляйте нас! — Юноши, ковыляя на негнущихся ногах, направились за своим спасителем.
Вот только насчет повозки Аолен обольщался напрасно — и коняги Альмы, и возницы давно след простыл. Хитрый селянин сразу смекнул: не стоит дожидаться, пока разбойники расправятся с его сумасшедшим попутчиком и захотят приняться за него самого. Как только эльф скрылся в чаще, хозяин хлестанул конягу кнутом с такой силой, что та сразу вспомнила молодость и припустилась по дороге резвой рысью. Только пучки соломы, струсившейся с телеги, и дорожный мешок Аолена, сиротливо примостившийся у обочины (возница не захотел брать чужого) свидетельствовали об их недавнем присутствии.
С досады Аолен выругался столь образно, что юноши вздрогнули, не поверив собственным ушам. Эльфы по праву слывут самым утонченным, возвышенным и высоконравственным из всех народов Староземья и окрестностей, и услышать из уст первородного такие слова — все равно что застать деву корриган в кузнице у наковальни или встретить домового гоблина на рыцарском турнире. Пожалуй, привычные представления юношей о жизни сильно пошатнулись в тот день.
— Извините, — сказал Аолен мрачно. — Я не хотел вас смущать.
— Нет, нет, что вы! Как вам будет угодно! — пролепетал изящный.
— Ага! — испуганно поддакнул толстый.
Аолен поднял мешок, небрежно забросил за спину, не потрудившись отряхнуть от пыли. Обернулся к спасенным:
— Ну, делать нечего, давайте знакомиться. Верно, ближайшие дни нам предстоит повести вместе.
Вот тут-то и началось самое интересное! Потому что звали изящного юношу Годрик-Дук-Хайрам, принц Эскерольдский! А толстенький Спун был его личным слугой, оруженосцем и любимейшим другом детства. Но, разумеется, не высокий статус спасенных так впечатлил Аолена. Уж кто-кто, а он на своем веку перевидал целую кучу всяческих принцев.
Нет, его потрясла цель путешествия, которую юный Годрик печальным голосом поведал своему спасителю.
— Страшное несчастье постигло нас, — молвил он, и синие глаза его вновь наполнились слезами. — Моя невеста, моя драгоценная Люсия была похищена накануне свадьбы! Дело чести, дело всей моей жизни — разыскать и вернуть ее!
Аолен не верил своим ушам! Еще одна похищенная невеста! Что это? Совпадение? Пресловутый закон парности? Или между двумя похищениями есть связь? И Судьба не случайно разделила друзей и вывела одного из них на старую буккенскую дорогу?! Ах, как же ему хотелось в это верить! Какое облегчение дарила мысль, что не сам он сделал роковой выбор, а Высшие Силы распорядились его судьбой согласно собственному замыслу… Что ж, слаб смертный — поверил…
Продолжать путь не было смысла — сумерки совсем сгустились, а Хельги совсем расклеился. Меридит долго уговаривала брата по оружию сгонять в другой мир, обратиться к тамошним лекарям.
— Ну да! — огрызался тот. — Знаю я этих лекарей! Замажут всю спину какой-нибудь дрянью и скажут, что через полгода зарастет! Помните, как вышло с Ильзой?
— Тогда поищи в нашем мире! Отправляйся в Уэллендорф.
— Я сейчас вообще не в том состоянии, чтобы путешествовать по астралу.
— Состояние тут ни при чем, — встряла в разговор Энка. — Просто ты боишься. Так и скажи.
— Конечно, боюсь, — с достоинством подтвердил демон. — Здесь, на тропе, очень ненадежный, запутанный астрал. Вдруг я заблужусь в нем, не смогу вернуться?!
Девица всепонимающе усмехнулась:
— Не ври! Не астрала ты боишься, а лекарей! Что я, не знаю, что ли?
— Ничего подобного! Не боюсь. Просто недолюбливаю… И вообще! Чего вы ко мне пристали?! — Он перешел от обороны к нападению: — Спина моя, и я волен распоряжаться ею как вздумается!
— Оставь его, — посоветовала диса боевой подруге. Она по опыту знала: нрав у Хельги сговорчивый, к пустому упрямству он не склонен. Но изредка на него что-то находит, и переубедить его в таком случае невозможно, хоть в лепешку разбейся. — Все равно ничего не добьешься.
— Ну, как скажешь, — отступилась Энка. — Твой брат, тебе и решать. Только потом не плачь, если он помрет.
— А ты не каркай! Он бессмертный демон.
Оставив бесплодные уговоры, девицы перевели беседу в более конструктивное русло — настала пора попытаться разобраться в происходящем.
— Знаете, что мне напоминает эта проклятая тропа? — говорила Энка. — Черную башню на черном острове! Ту самую, где мы нашли второй камень Ло! Там тоже были препятствия, ловушки на каждом шагу, их надо было преодолевать, этаж за этажом.
Хельги недовольно поморщился:
— Там действовал совсем другой принцип: при переходе на следующий уровень все предыдущие раны исчезали сами собой.
— Зато там нельзя было вернуться в начало. Кто погиб, тот погиб окончательно, второго шанса не давалось. Лично мне здесь больше нравится, — возразила Энка.
— Это потому что у тебя спина целая, — проворчал демон и притворился спящим.
А спутники его занялись выработкой тактики дальнейшего поведения. Остановились вот на чем: самая большая беда, которая может им грозить, — это растерять друг друга, если одни пройдут испытания, а другим придется вернуться в начало. Поэтому, как только кто-то один окажется убитым, все остальные должны немедленно покончить с собой, как бы страшно это ни звучало.