Неудивительно, что призраки предпочитают бродить в темноте. При дневном свете они ориентируются так же плохо, как люди в ночной мгле.
Окинув свое прежнее тело рассеянным взглядом, Халай пробормотал:
– А изнутри оно больше казалось…
– Любое вместилище изнутри кажется больше, чем снаружи, – кивнул Хубут-Табал. – Ну что, ты готов идти?
– Как будто это имеет какое-то значение… – буркнул старик.
– Совершенно никакого.
Посреди чистого поля распахнулась дверь – из нее повеяло могильным хладом. Хубут-Табал расправил черные крылья и зашагал вперед. Халай покорно двинулся следом.
– Надеюсь, в таблице Азимуа будет записано, что я погиб в бою? – с беспокойством спросил старик.
– Уже записано.
– Хорошо. Значит, мой ученик все-таки для чего-то да пригодился.
– А ты не мог просто попросить его тебя прикончить? – поинтересовался демон смерти.
– Попросить?! – фыркнул Халай. – Бе! Мой ученик – мерзкий отвратительный ублюдок! Он бы скорее сдох, чем облегчил мои страдания!
– Уверен?
– О, я знаю его! Он бы стоял неподалеку, смотрел, как я корчусь в агонии, и потешался над моими муками! Да вот сам посмотри!
Хубут-Табал обернулся. Креол ожесточенно пинал своего мертвого учителя.
– Тебя не учили, что надо уважать чужой труп?! – рявкнул Халай, топая ногами.
Креол даже не глянул в его сторону. Он не видел ни уходящего в Кур Халая, ни явившегося за ним демона смерти.
– До чего же паршивый ученик… – скривился мертвый старик. – Пятнадцать лет его натаскивал, а он до сих пор не видит призраков… Какой стыд… И он что, по-прежнему пинает мой труп? Вот ведь недоносок.
Хубут-Табал молча повел крылом, пропуская Халая в дверь. Тот задержался на пороге, последний раз оглядывая мир живых, и вздохнул.
– Хочешь что-нибудь сказать на прощание? – спросил демон смерти.
– Нет. О чем тут говорить? Я прожил хорошую жизнь. Достойную и красивую. Единственное, о чем жалею, – о том, как обращался со своими учениками…
Халай Джи Беш на секунду замолчал, а потом прошипел, злобно кривя губы:
– Я должен был бить их гораздо больше!
Маг на побегушках
Лугаль Аханид перевернул тело и грязно ругнулся. Городской эн. Убит в собственном кабинете, ножом в сердце.
Худшее начало дня трудно даже вообразить.
Причем в комнате не один труп. Кроме благородного эна на полу лежит еще и какой-то неизвестный, только не зарезанный, а удавленный.
Если верить писцам, сидящим в приемной комнате, этот неизвестный явился к эну с ходатайством. К эну ежедневно приходят десятки людей – с просьбами, жалобами, предложениями. Ходатайство лежит здесь же, на столе – речь идет о каналах. Несчастный хотел построить ответвление за свой счет – для орошения полей на родовом поместье. Рядовое, ничем не примечательное прошение.
Однако кто-то убил и эна, и его посетителя. Посетитель удавлен, эн зарезан – вот этим самым ножом, что торчит в груди. На полу растеклась большая лужа крови.
– Терпеть не могу такие истории, – пробурчал Аханид, рассматривая орудие убийства.
Совершенно обыкновенный нож. Рукоять простая, без украшений. Судя по оставленным следам, убийца действовал очень быстро. Сначала вспорол грудь эну – тот умер мгновенно. Потом набросился на посетителя – уже не с ножом, а с удавкой. Видимо, он всадил нож слишком глубоко и не желал терять драгоценных мгновений.
Непонятно только, откуда этот убийца взялся и куда потом делся. Единственный выход из кабинета эна ведет в комнату писцов. Там все это время находились шесть человек – и они клянутся, что дверь даже не открывалась. Окно такое маленькое, что и ребенок не пролезет. К тому же выходит оно на городскую площадь, где всегда полно народу, – но никто не видел ни человека, влезающего в окно, ни человека, из него вылезающего.
Лугаль почувствовал сухость в горле. Сейчас бы не повредила кружечка ячменной сикеры. Той, что подают в питейном доме «У двух мечей», – дешевой, неприятной на вкус, но зато очень крепкой. Городские пьянчуги называют ее «горлодером».
Но для сикеры еще слишком рано. Может быть, вечером. И то лишь в том случае, если двойное убийство будет раскрыто. Когда на шее висит что-нибудь вроде этого, Аханиду ничто не доставляет удовольствия – ни вкусная еда, ни крепкая сикера, ни игра в кости, ни прелести красавицы-жены. Впрочем, та сейчас на сносях, и это отразилось на ее нраве – из ласковой серны стала злобной кабанихой. Аханид уже начал подумывать о том, чтобы переселиться в здание суда, пока прекрасная Целеву не родит.
– Могу ли я спросить, кто совершил это злодеяние? – нарушил мысли старший писец.
– Спросить можешь, – угрюмо сказал Аханид. – Но не рассчитывай, что я отвечу.
Да, ответа не будет. По крайней мере, прямо сейчас. Единственное, что уже ясно, – здесь поработал не просто человек. Убийца, явившийся из ниоткуда и исчезнувший в никуда… загадочный невидимка, проходящий сквозь стены…
Магия. Проклятая магия, вечно портящая жизнь честным гражданам. Или, возможно, какая-нибудь нечисть. Лугаль Аханид уже пятнадцатый год служит на этой должности – он повидал убийства, совершенные магами. Повидал и несчастных, ставших жертвами темных тварей.
Вопрос в том, кто именно поработал здесь.
Скверно еще и то, что маг-консультант Нимруда покинул должность четыре месяца назад. Получил звание мастера и отбыл в столицу. Замену до сих пор не прислали. А без мага тут ничего не сделаешь.
– Почтенный лугаль, тебя спрашивает человек, – окликнул Аханида младший писец. – Говорит, что он новый маг-консультант Нимруда.
Аханид облегченно выдохнул. Видно, боги его еще не оставили.
Новый маг дожидался Аханида в комнате стражи. Мужчина лет тридцати, высокий, черноволосый, чернобородый, сероглазый. Классическое шумерское лицо. Одет в длинную пурпурную тунику с короткими рукавами, стянутую поясом с кистями. Через плечо широкий шарф-повязка, за поясом медный жезл.
– Мир тебе, – поздоровался Аханид. – Я Аханид, лугаль Нимруда. А твое имя?..
– Креол, – равнодушно произнес маг.
К собеседнику он особого интереса не проявил. Лугаль как лугаль. Лет сорока, высокий, сухопарый, с длинными волосами и короткой бородой. Одет по-военному – войлочный чешуйчатый панцирь, узкие кожаные штаны, кожаная юбка с металлическими полосками, боевой шарф, полусапоги до середины икр. На голове железный шлем-шишак, украшенный изображением сторожевого пса.
– Подмастерье? – спросил Аханид.
– Подмастерье.
– Специальность?
– Демонолог, некромант, боевой маг с уклоном в пиромантию.
– Исцелять умеешь?
– Немного.
– А ты не из болтливых, как я погляжу. Это хорошо.
Креол передернул плечами. Ему действительно не хотелось разговаривать. Жара невыносимая, настроение паршивое, да еще и устал до смерти.
– Я хочу спать, – сразу перешел к делу маг. – Где в этом городе мой дом?
– Через две улицы от священной ограды. Но там сейчас не слишком уютно. Прежний хозяин съехал месяц назад, и с тех пор там не убирались.
– Мне наплевать. Вчера я весь день трясся в колеснице. А ночью на меня напали разбойники, и я не выспался.
– Разбойники? – нахмурился Аханид. – Где?
– К северу от Ашшура. Они пытались зарезать меня спящим.
– И что с ними стало?
– Двоих я поджарил, – растянул губы в улыбке Креол. – Еще одному остановил сердце. А остальные… остальные гнались за мной несколько проклятых часов! Я зверски вымотался, петляя по холмам. А когда я наконец-то от них оторвался, то понял, что не представляю, где нахожусь и в какой стороне твой Нимруд.
– Маг Гильдии удирал от дорожных разбойников? – приподнял брови лугаль. – Необычно.
– Эти шакалы оказались не из пугливых, – проворчал Креол. – И их была целая шайка. Хорошо вооруженная шайка. К тому же они ездили верхом, как дикие скифы. Мои онагры чуть не издохли, пока уносили меня от этих выродков.
– Где они сейчас? – спросил лугаль, доставая калам и папирус.
– Стоят у ворот, впряженные в колесницу. Надеюсь, при моем доме есть конюшня?
– Я не про онагров спрашиваю. Про разбойников. Где они?
– Почем мне знать? Наверное, вернулись в свои охотничьи угодья.
– А сколько их всего?
– Было двенадцать, осталось восемь.
– Ты же сказал, что убил только троих.
– Сначала. Я восстановил немного маны, пока удирал, так что смог грюкнуть еще пару раз. Разнес одному голову, – злобно хихикнул Креол. – Смешно было. Так где там мой дом? Мои онагры устали не меньше, чем я.
– О твоей колеснице позаботятся, – встал из-за стола Аханид. – А ты сейчас пойдешь со мной.
– Просто дай мне раба в провожатые, – поморщился Креол. – Пусть только покажет дом, а уж циновку я смогу расстелить и сам.
– Я не сказал, что ты пойдешь домой. Мне нужна твоя помощь, маг. Совершено убийство.
– Подождет до завтра.
– Не подождет. Убит городской эн. Ты появился очень кстати, маг, и я не позволю тебе уснуть, пока ты не обнюхаешь место убийства.
– Я тебе что, собака?!