— Мы выполняли Его волю! — загорелись гневом глаза Нойвема.
— О, нет. Не Его, а вашего "Великого", — последнее слово аарн произнес с гадливостью. — Он узурпировал право говорить от имени Единого, а вы ему поверили. Мне жаль вас. Сейчас вы не понимаете, но когда-нибудь поймете, что натворили.
— Возможно, — не стал спорить посвященный. — Но я думаю, что это вы не понимаете.
— Мы уже наступали на эти грабли. И знаем, что насилием можно добиться лишь краткосрочных целей, не более того. Общественное бессознательное насилием не изменить. Кстати, прошу извинить, я не представился. Мое имя — Тариэль, я принадлежу к расе эльфов, которых в вашей вселенной никогда не было. Нас очень мало, большая часть нашего народа ушла к Единому, в Сферы Творения, не умерев, а перейдя в иное состояние, внетелесное. Вполне возможно, что вскоре их примеру последую и я. Я, все что должен был, в этом мире уже сделал.
— Но ведь именно этого мы и добивались! — выдохнул Нойвем. — Мы очищали миры от грязи!
— Забывая о том, что грязь — это живые люди, которым больно, — с грустной улыбкой сказал эльф. — Поймите, убив не готового принять истину человека, вы не измените его душу! Вы его просто убьете, заставив родиться в другом месте и заново проходить то, что он уже прошел. Вы всего лишь удлинните и утяжелите его путь к Единому.
От этих слов посвященному вдруг стало не по себе. В них была какая-то правота, пусть противоречащая его взглядам, но была. Нойвем не знал, что не смог бы даже задуматься ни о чем таком, если бы по-прежнему мог войти в Белую Грань. Сила, контролирующая Братство, просто не позволила бы ему сделать это, а сейчас она была далеко и не могла помешать. И он задумался.
Ведь, действительно, населявшие очищенные Братством планеты люди уже не смогут понять основополагающих истин, не смогут просто потому, что мертвы. Да, эти планеты планировалось заселить верными, со временем. Но сейчас этот аргумент почему-то уже не казался Нойвему правильным. Ведь смерть такого числа людей оставляет след. Почему очистка от грязи, всего лишь очистка, так часто приводила к гибели населения планеты? Он впервые за много лет задавал себе этот вопрос, и не мог найти ответа. Что же это получается, чистота — это смерть разума? Выходит, так. Миры после их воздействия становились чистыми, но мертвыми. И теперь Нойвем уже не знал, правы ли они были, поступая так.
— Мы хотели добиться общего блага… — несколько неуверенно выдавил он.
— Забыли, куда устлан путь благими намерениями? — пристально посмотрел на него Тариэль. — Самые страшные преступления чаще всего вершиться именно с благими намерениями…
Нойвем нахмурился и склонил голову. Ему очень не хотелось думать о сказанном эльфом, но не думать он не мог. И удивлялся, почему за все прошедшие годы ни о чем подобном не задумывался, ни разу не засомневался. А ведь до вступления в Братство всегда был скептиком, да ученый и не мог не быть таковым. Вывод следовал один: что-то мешало ему задумываться, что-то воздействовало на него. А как только он из-под этого воздействия вышел, то сомнения появились. Но тогда…
Посвященный поспешил оборвать пугающие его размышления. Слишком страшно осознавать, что дело, которому отдал жизнь, может оказаться не тем, что должно, а чем-то совершенно иным, что его просто обманули и использовали для своих целей.
— О, наши станции прибыли! — встрепенулся Тариэль. — Прошу приготовить корабли флота к буксировке.
* * *
Орбита крохотной планетки, имевшей при этом силу притяжения несколько выше стандартной, буквально кишела разномастными кораблями — от современных линкоров до древних орбитальных челноков с жидкостными двигателями. Экипажи этих кораблей большей частью уже спустились вниз и начали разбивать временные лагеря. Люди выбрали из двух пригодных планет ту, что была ближе к светилу, из-за хорошего климата — среднегодовая температура колебалась от плюс пятнадцати до плюс двадцати пяти стандартных градусов. Правда, сутки были короткими — всего лишь шесть часов. Ось наклона почти вертикальна. Год длился шестьдесят дней. Космогония этой вселенной вызывала удивление. Игрушечные звезды и планеты, но при этом вполне живые.
Боевые станции Аарн доставили флот Братства к границам звездной системы. Чтобы добраться до орбиты внутренней планеты, флоту потребовалось всего немногим больше стандартных суток. Боевые станции следовали за ним на некотором отдалении, чтобы выгрузить припасы, когда высадка завершится. Еще немного, и люди будут в полной безопасности.
Тариэль, заложив руки за спину, застыл у стены, превращенной в голоэкран, и наблюдал за происходящим. Поэтому не сразу заметил вошедших Дарли с Кержаком.
— Ну, и что думаешь по их поводу? — ворчливо поинтересовался старый орк.
— Удивительные существа, — обернулся эльф.
— Почему?
— Не похожи ни на кого из тех, кого я встречал раньше. Совершенно иная психика. После пары случаев я считываю их память с осторожностью. И вам обоим тоже советую, не то можно нарваться на блок, который способен хорошенько дать по мозгам. Я, как уже говорил, нарывался.
— Благодарю, учту, — кивнул Кержак.
— Еще что-то интересное есть? — эмообраз Дарли переливался цветами озабоченности.
— Более чем интересное, — вздохнул Тариэль. — И опасное. Ментальные якоря, установленные в их сознании с величайшим мастерством. Причем, обнаружить их стало возможным стало после того, как они оказались в этой вселенной, и сила, державшая их под контролем, больше не смогла этого делать. Ни один из Братства, находясь в родной вселенной, без посторонней помощи не мог даже задуматься над основными постулатами своей религии. А о сомнениях я и не говорю. Вы знаете об этом на примере Эйтаро, но якоря не смогла обнаружить даже Даша — как я уже говорил, в той вселенной это физически невозможно.
Он сжатым эмообразом передал всю собранную информацию.
— Ничего же себе… — присвистнул Кержак, осмыслив полученное. — Хорошенько беднягам мозги прокомпостировали.
— Вот именно, — во взгляде эльфа появилась досада. — Сами помните, сколько усилий пришлось приложить Даше и еще двум Целителям Душ, чтобы вытащить всего лишь одного посвященного! В данной вселенной можно будет сделать это в десятки раз легче, особенно зная о якорях и схеме их расположения.
— Пока Сэфес не доставили Ключ, мы не будем даже пытаться что-либо сделать, — покачала головой Дарли. — Слишком рискованно.
— Ты права, — согласился Кержак. — Но потом без Целителей Душ не обойтись. Я боюсь, что когда посвященные осознают, что натворили, они не захотят жить. Поэтому вызови-ка сюда всех свободных на данный момент Целителей Душ, включая Тра-Лгаа, Клавдию и Этирена. Особенно — этих троих. Они, после Даши, наиболее сильны, а Даша неизвестно когда здесь появится. После применения Ключа они должны без промедления начать работать.
— Вызову, — во взгляде дварх-адмирала была видна досада. — А ведь это только один флот из бесчисленного множества… И Ключ не способен разом отрезать всех от Белой Грани. Придется гоняться чуть ли не за каждым кораблем отдельно. А они, когда поймут, что происходит, разлетятся во все стороны и постараются спрятаться. Я уже не говорю, что мы не можем проникнуть в мини-вселенную, где расположен Мир Изначальный.
— Возможно, я сумею провести туда, — неуверенно сказал Тариэль. — Но обещать не могу.
— Об этом будем говорить, когда встретимся с секторальной станцией. Думаю, что без тех, кто стоял в самом начале, ничего не закончится.
— А я в этом вообще уверен, — заметил Кержак. — Те трое — нечто большее, чем кажется. Хотя сами об этом не знают. По крайней мере не знали, когда я с ними встречался.
Они замолчали и снова уставились на голоэкран, наблюдая за высадкой. Катера и орбитальные челноки сновали вверх-вниз, перевозя людей и грузы на планету. Однако постепенно их становилось меньше. Не прошло и часа, как все завершилось.
— Наша очередь, — скомандовала Дарли. — Керсиарх! Начинайте выгрузку припасов!
Невдалеке от основного лагеря посвященных открылось несколько десятков больших гиперпереходов, из которых толстые рубчатые щупальца начали выгружать контейнер за контейнером. Они работали без передышки, и вскоре ряды контейнеров занимали уже больше квадратного километра. Посвященные, сбившись в толпу, наблюдали за этим издалека, не рискуя приблизиться. Они выглядели мрачными и подавленными. В глазах у многих стояли слезы, но они молчали.
— Хоть бы только самоубийства не начались… — нахмурился Тариэль.
— Могут… — покивал Кержак.
— Представляю себя на месте кого-то из них, и у меня мороз по шкуре, — поежилась Дарли. — Не хотела бы я осознать, что все, чему верила — ложь, что я стала убийцей, считая, что делаю достойное дело.
— Такого никому не пожелаешь, — вздохнул орк. — Придется внимательно следить, чтобы вовремя вмешаться в случае чего. Вот только поможет ли это? Очень сомневаюсь.