Рыжая сидела на краю дивана, сутулясь и опустив глаза, точно ее терзало изнутри неразрешимое и гнетущее нечто.
— Да, можем, — бесцветно сказала она. И коротко пояснила: — Я считаю, мы можем ведьмовать.
— Ты че?! — возмутилась Земплепотрясная Даша. (Громко че-кать по любому поводу — было одной из неискоренимых Дашиных привычек!) — Ты че, Маш, совсем вдруг того? Во всех фильмах ведьмам запрещено пользоваться колдовством для личной выгоды.
— Мы — не ведьмы. Мы — Киевицы! — напомнила Маша. Она неотрывно смотрела на свои сцепленные в замок руки, сиротливо стиснутые между коленями. — Наша власть — дар, такой же, как и любой другой. И запрещать нам пользоваться своим даром для личных нужд, так же абсурдно, как запрещать писателю вести личный дневник, а балерине танцевать на дискотеке для собственного удовольствия. Мы можем делать все, что хотим. Просто, мы не должны делать зло, как в магии, так и без нее, не должны отбирать у кого-то что-то, не должны ведьмовать в тайне друг от друга. Но я не могу понять, почему, если я боюсь высоты, я не могу применить заклятие «Рать» против страха? Или облегчить с помощью заговора «Сет» роды… жене своего брата.
— А у твоего брата жена ребенка ждет? — заинтересовалась новой темой Землепотрясная.
— За-ме-ча-тельно! — приняла прозвучавший тезис Катя, выказывая восхищение, как Машиным выводом, так и точностью ее формулировок.
— Ну, если в таком плане, я тоже не против, — протянула Даша.
Из чего мой читатель может способен без труда сделать вывод: рыжая, грустная и невразумительная невзрачная Маша и была тем единственным, что связывало между собой несовместимых Дашу и Катю.
Помимо…
— Теперь второй вопрос, — объявила Катерина Дображанская. — Как нам жить дальше? Как управлять Киевом?
— А ты у нас чо, председатель? — немедленно взъелась Чуб. — Опять решила командовать? И очки снова надела! В них же простые стекла, сама признавалась…
— Пусть она побудет председателем, тебе что, жалко? — вздохнула Маша, не отрывая глаз от своих мающихся рук. — Она ж пытается как-то наладить нашу жизнь, после того как нам ее разрушили.
— Хорошо. Пусть. Только недолго, — мгновенно согласилась Чуб и, расслабленно откинувшись на спинку дивана, погладила рыжую «горжетку».
«Горжетка» вибрирующе замурчала и, для полноты счастья, потянулась ленивой лапой к Машиным кудряшкам.
Маша слепо мотнула головой.
Красивая Катя помолчала, давая понять, что перебили ее незаслуженно, и принялась излагать:
— Пять дней назад мы случайно стали ведьмами.
— Киевицами, — упрямо поправила Маша.
— Киевицами, — покорно приняла поправку Катя.
— И спасли мир! — похвасталась Чуб.
— Только Киев, — поправила Маша.
— Ну и что? — отбилась от умаления их подвига Чуб. — Можно подумать спасти Киев — не землепотрясно!
(Вставлять словечко «Земплепотрясно» к месту и не к месту — было второй Дашиной привычкой).
— Можно не перебивать?! — Доброжанская оскалила губы и, сложив руки на груди, припечатала Земплепотрясную Дашу взглядом. — Мы — Киевицы. Мы властвуем над Киевом.
— Так же, как и он над нами. — Судя по всему, Маша не терпела нечеткости формулировок.
— Так же как и он. — Судя по всему, в отличие от Дашиных реплик, Машины правки, Катя воспринимала бесконечно толерантно. — У нас есть личный офис, — Дображанская окинула взором круглую комнату Башни, затянутую в дубовый корсет книжных шкафов, — куда не может попасть ни один человек.
— Если у него нет ключа, и он не знает пароля, — сказала Маша.
— Есть три говорящие кошки.
— Только две, — весело хрюкнула Чуб. — Бегемот с нами не разговаривает!
Кончик хвоста черного кота недовольно задергался.
— Есть килограммов сто, сто пятьдесят раритетного золота, которое преподнесли нам на шабаше киевские ведьмы, и которое надо еще как-то реализовывать, — проигнорировала Дашину реплику Катя.
— Зачем? — Чуб рефлекторно вцепилась в свою серьгу. — Я свое золото носить буду.
— …И самое главное, — окончила Катя. — Книга Власти!
— Книга Киевиц, — сказала скрупулезная Маша.
В то время как Катя подошла к тонконогому дамскому бюро, на коем возлежала упомянутая ими вещь книга, и с вожделением прикоснулась пальцами к черному перелету.
— А еще мы должны каждую ночь дежурить на Старокиевской горе, — влезла Чуб.
— Даша! — разозлилась наконец Дображанская.
— Это важная поправка, — не сдалась та.
— Я к этому и веду! — отчеканила Катя. Она по-прежнему не отрывала пальцы от книги, словно прикосновение к ней доставляло ей непреодолимое удовольствие, которого она не в силах себя лишить. — Я перечислила «плюсы»: власть, золото, квартира в центре… Но есть и «минусы». Как верно заметила Маша, мы — Киевицы. Мы владеем этим Городом и защищаем его. «Киев властвует над нами, так же, как и мы над ним» — так написано в Книге. В частности это выражается в том, что мы обязаны каждую ночь дежурить на нашей горе, «чтобы завидев на небе красный огонь полететь туда». Туда где нужна наша помощь.
— Ну а я что сказала? — обиженно буркнула Чуб.
— Тем не менее, — продолжила Катя, — прошлую ночь мы просидели там совершенно зря. На небе ничего не загорелось. зажглось.
— И что ты теперь предлагаешь? — с вызовом спросила Земплепотрясная Даша
— Я не предлагаю, — с удовольствием выправила ее Катерина, — а выношу на обсуждение. Быть может целесообразней дежурить по очереди? Еженощные дежурства — изматывающая вещь. А у меня бизнес. У Маши послезавтра экзамен. Только ты у нас можешь спать по полдня, потому что нигде не работаешь.
— А как мне работать? — возмутилась взорвалась Земплепотрясная. — Я ж работала в ночном клубе. По ночам! А теперь все ночи заняты! И если завтра что-то где-то опять загорится, дни тоже пойдут по боку. Это ты у нас сама себе хозяйка. А Маша — во-още студентка. Экзамены сдаст и каникулы! А кто будет держать на работе певицу, которая в любую минуту может скакнуть со сцены всех кинуть, и умчаться спасать город?
— Вот именно поэтому, — резюмировала Катерина, — я и предлагаю: немного облегчить себе жизнь и дежурить парами. Сегодня ты и Маша. Завтра мы с тобой, чтобы Маша могла подготовиться к экзамену. Послезавтра я с Машей. И так далее.
— Ну-у-у, давайте попробуем. — Чуб отвернулась.
Будучи в недавнем прошлом профессиональной полуночницей — певицей и арт-директором ночного клуба «О-ё-ёй!» — Даша не видела особой проблемы в том, чтобы не спать каждую ночь.
Но сидеть сиднем ночь напролет, бесплодно вглядываясь в небо над Старокиевской горой, было для ее подвижной натуры занятием куда более тяжким, чем любая дикая пахота.
— Я согласна, — подала голос Маша. Теперь она смотрела на свои ноги в старых растрескавшихся кроссовках. — Мне все равно.
— Прекрасно, — подвела итог Катерина, метнув на Машу озабоченный взгляд. — А теперь третий вопрос — самый важный. Что происходит с нашей Машей?
— Со мной? — Впервые за весь разговор рыжая подняла глаза, и сконфуженно посмотрела в лицо «председательнице».
— Да! — Впервые за весь разговор, Даша Чуб с готовностью встала под Катины знамена. — Это точно! С ней точно че-то происходит!
— У тебя какие-то проблемы? — Катин голос стал сладко-ватным. — Ты как в воду опущенная.
— Хуже, — уже утопленная! — поддержала ее Даша, и с энтузиазмом почесала нос.
(Чесать нос в припадке задумчивости было третьей из Дашиных привычек).
Маша неуверенно посмотрела на Катю, решая, действительно ли, та беспокоится за нее, и спрашивая себя хватит ли у нее сил открыть свою Тайну:
— Дело в том… — проговорила она, — что я… Нет, сначала другое. Вы должны это знать. Я как раз собиралась сказать. Дело в том, что…
*****
Дело в том, что всего пять дней назад Мария Владимировна Ковалева, студентка исторического факультета педагогического университета, 22 лет от роду, — была серым и мечтательным существом, проживающим по адресу улица Уманская, 41 с мамой и папой.
И была она им до тех пор, пока не получила в подарок Город.
Умирающая Киевица Кылына, властительница тысячелетнего Киева, передали свою власть им, троим и случайным, оставив в наследство круглую Башню на Яр Валу, с тремя говорящими кошками, с кладовыми полными зелий и трав, со шкафами, полными объезженных метел — и книгу Киевиц, полную древних и страшных знаний…
И оказалось, мир совсем не такой, каким казался им — затюканной студентке не престижного вуза, горделивой владелице сети супермаркетов и арт-директору ночного клуба «О-ё-ёй!» бывшей по совместительству неудачницей-певицей.
В этом, открывшимся им мире, не было ни времени, ни смерти, ни тем паче случайностей. Здесь можно было ходить сквозь время и воскрешать мертвых, летать над землей и вселять любовь в своих врагов.