— У вас мудреная аргументация, Лорд Джеггед, — в сердцах сказала мисс Минг, — а логика, на мой взгляд, хромает.
— Я польщен, что в моих рассуждениях вы нашли хоть какую-то логику, — ответил Лорд Джеггед. Он осторожно коснулся спины Дафниш, а другой рукой обнял за плечи Ли Пао, словно беря обоих под свое покровительство. Мисс Минг потопталась на месте и нехотя удалилась,
В небе появились восемь драконов. Они вальсировали под музыку невидимых оркестрантов, и даже Дафниш оценила изящный номер, досмотрев его до конца. Когда драконы, раскланявшись, удалились, она спросила:
— И вы всем довольны?
— Чего же еще желать? Говорят, Вселенная доживает последние дни. И что же? Разве кто-то из нас растерян, подавлен?
— Вы пытаетесь забыться, устраивая подобные праздники.
Лорд Джеггед покачал головой.
— Наш образ жизни был таким же и раньше.
— И вас не волнует приближение Конца Света? Вы не боитесь? Относитесь к будущему бездумно?
— Боюсь, у вас превратное представление о жизни на Краю Времени. А разве вы у себя не пытаетесь выстроить мир, свободный от страха?
— Конечно, это одна из наших первостепенных задач.
— А на Краю Времени страха как не было, так и нет, даже перед лицом тотального уничтожения.
— Значит, ваша жизнь тускла и неинтересна: вы лишены природных инстинктов.
— Вы почти правы. На Краю Времени люди сохранили немногие из инстинктов. Скажите, а среди ваших философов не попадались обличители природных инстинктов, считавшие их причиной былой катастрофы?
— Инстинкты инстинктам рознь. Мы не приемлем пагубные инстинкты и действуем так, чтобы катастрофа больше не повторилась. Мы развиваем в людях самопожертвование, поощряем труд на благо общества, бичуем пороки.
— Которые продолжают существовать. А у нас их нет и в помине. На Краю Времени не существует ни пороков, ни добродетели.
— А любовь?
— Недавно, кажется, ее возродили.
— Трудно поверить. За мной пытался ухаживать Доктор Волоспион. Одни ужимки и краснобайство, — Дафниш зажмурилась: в небе - одно рядом с другим — загорелись два солнца. Они слегка покачались, озаряя лужайку слепящим светом, потом устремились ввысь, быстро уменьшаясь в размерах, а затем и вовсе исчезли. Придя в себя, Дафниш продолжила:
— Как я сумела заметить, то, что вы зовете «любовью», всего лишь похоть, которая, в случае неудачи, выливается в ревность и озлобление, а от озлобления рукой подать до цинизма.
— По-вашему, мы циники?
Дафниш ответила не сразу, привлеченная громом аплодисментов. Оказалось, что поздравляли какого-то старца с окладистой бородой, вероятно, постановщика последнего номера.
— Я так думала, — сказала она.
— А сейчас?
— У меня складывается впечатление, Лорд Джеггед, что вы стараетесь примирить меня с Краем Времени. Я, пожалуй, не против унять свой пыл и отчасти согласиться с вашим образом жизни, если мы вернемся к проблеме, которая не дает мне покоя. Мой муж уже, наверное, тревожится за нас с сыном и с нетерпением ждет нашего возвращения. В Комитете, где я служу, тоже волнуются. Я хочу вернуться в свою эпоху, пусть непривлекательную, на ваш взгляд, но привычную и для меня, и для сына. Вы говорили, что возвращение в прошлое невозможно. Я с этим не смирилась и не смирюсь. Но нельзя ли сейчас передать в Арматьюс послание или появиться там хоть на секунду, чтобы дать знать, что я жива и здорова?
— Вы говорили, что стремитесь принести пользу обществу, — вмешался Ли Пао. — Если вы действительно заботитесь о других, вы не должны пускаться в новое путешествие, ибо такая попытка сопряжена со смертельным риском. Морфейл предупреждает: со временем шутки плохи. В лучшем случае вы вернетесь в прошлое, но лишь на какой-то миг. Вас даже не успеют заметить. Поток времени понесет вашу машину обратно в будущее, и если только вы не погибнете, выбросит вас в любом из миллионов грядущих лет. Кто знает, в какой эпохе вы можете оказаться. Законы времени чрезвычайно суровы.
— Я не боюсь опасностей, — твердо сказала Дафниш. — Я готова рискнуть, но только...
— Одна, без сына, — мягко добавил Лорд Джеггед.
— В Арматьюсе учат самопожертвованию, но не рискуют детьми. Мы живем ради них.
На лужайку снова упала густая тень. Над головами зрителей в мерцающих облаках, лязгая, дребезжа и скрипя, казалось, наспех собранными частями и беспорядочно размахивая разновеликими крыльями, проплывал огромный корабль, построенный из слоновой кости.
— Впечатляющее завершение праздника, — невозмутимо сказал Лорд Джеггед.
Глава четвёртая
Пояснения автора
До сих пор ваш рассказчик выступал добросовестным хроникером того, что ему довелось услышать из уст путешественников во времени, с которыми ему посчастливилось побеседовать. Однако теперь, чтобы придать динамизм повествованию, автор считает полезным лишь вкратце остановиться на эпизодах, которые предшествовали куда более интересным и драматичным событиям.
Скажем также, что нет нужды подробно описывать чувства Дафниш, ибо переживания путешественников во времени хорошо известны читателю по другим сказаниям и легендам. Отметим только одно: она примирилась с эффектом Морфейла. Время выбросило Дафниш в самодовольную цивилизацию на милость людей, воспринявших ее всего лишь как экзотическое забавное существо. Она пыталась постоять за себя, но ее внутренний мир не находил понимания у купавшихся в роскоши наследников безмерных богатств, накопленных человечеством. Для обитателей Края Времени горе являлось простым жеманством, а смятение — стародавним понятием, смысл которого был безвозвратно утерян. Они уделяли Дафниш внимание, пока находили ее забавной, а привыкнув, почти не замечали ее, находя новые развлечения. Обитатели Края Времени даже не подозревали о том, что поступают жестоко. Они беспечно забавлялись несчастными существами, заброшенными в их мир, уподобляясь наевшемуся коту, играющему с пойманной мышью. Страдание им было неведомо, а те, кто выдавал себя за страдальцев, на самом деле лишь рисовались.
Дафниш было не до притворства. Она страдала по-настоящему, хотя не смела признаться в этом даже себе. Более всего ее беспокоила судьба сына. В Арматьюсе регулировали рождаемость, и Дафниш полжизни зарабатывала на право иметь ребенка. Шестьдесят лет она мечтала о том, чтобы скорее наступило время, когда сына возведут в статус взрослого и он займет ее место. Забирая его в опасное путешествие, она искренне полагала, что поможет Снафлзу отличиться и тем самым приблизит это событие. Однако все пошло прахом. Ее планы оказались разрушенными, а служить чуждому ей мирку она не хотела, да и хорошо понимала, что в ее услугах попросту не нуждаются. Поселившись во дворце Лорда Джеггеда Канари, она то впадала в отчаяние, то строила планы бегства, оставаясь неизменной в одном: отвергала любые соблазны, следуя своим моральным устоям. Поблажки делала только сыну, допуская приемлемую вольность в одежде и разборчивость за столом. Временами Дафниш забирала с собой ребенка и отправлялась с ним на прогулку. Они знакомились миром, напоминавшим пустынные ландшафты Земли из их далекого прошлого. Кое-где они натыкались на полувозведенные заброшенные постройки, следы незавершенных проектов обитателей Края Времени. И хотя кругом царили хаос и запустение, Дафниш с удовольствием созерцала окрестности, теперь находя их достаточно привлекательными.
Во время таких прогулок Дафниш отдыхала душой. Снафлз лазал по осыпавшимся горам, оглашая воздух восхищенными криками при каждом новом открытии, а она сидела на камне и смотрела на блеклые облака, прислушиваясь к жалобным стонам ветра. В такие минуты ей представлялось, что жизнь на планете только что зародилась, а она самая первая, может даже единственная ее обитательница. В Арматьюсе Дафниш и часа не оставалась одна, наедине со своими мыслями, а здесь неожиданно поняла, что одиночество — то самое состояние, к которому она потаенно стремилась. Ей даже казалось, что она отправилась в путешествие лишь для того, чтобы очутиться среди холодного спокойствия безжизненной планеты. Затем она вспоминала о сыне, Снафлз то карабкался в гору, то забирался на невысокий утес, го скатывался по склону, чтобы тут же полезть обратно. Дафниш ловила себя на мысли, что рискнула жизнью ребенка в поисках одиночества, винилась и давала в душе зарок, что не станет впредь подвергать сына опасности ради собственных интересов.
В угасавшем Эдеме был и свой дьявол в образе вездесущей мисс Минг, не дававшей Дафниш покоя, Лорд Джеггед исчез — то ли отправился в путешествие, то ли уединился в подземной лаборатории.
Пользуясь беззащитностью Дафниш, мисс Минг донимала ее визитами, а если Дафниш не было в замке, то под благовидным предлогом находила ее даже в самых уединенных местах. Всякий раз на Дафниш обрушивался целый ворох сплетен и новостей. Мисс Минг знала обо всем, начиная с причуды Волоспиона, населившего свой дом душевнобольными («скоро сам станет психом») и кончая цветом облаков под Оттавой («не ахти какой удачный миниатюрой, возведенной Герцогом Квинским»). Выложив новости, мисс Минг принималась за Дафниш. Советы сыпались один за другим: как ухаживать за кожей лица, что носить, чем питаться, как лучше обставить комнаты и на что обратить внимание, воспитывая ребенка (своих детей у мисс Минг не было).