— Точнее не «ожидали», — сказал Эдмунд.
— Тогда вы убийца? — спросила Линетт. — Вы переусердствовавший солдат?
— Мадам, — проговорил Эдмунд. — Я Сумеречный охотник.
— Я не знакома с этим словом. Вы можете творить магию? — спросила Линетт и положила ладонь на рукав Магнуса. — Этот джентльмен умеет творить магию.
Она одарила Магнуса одобрительной улыбкой. И тот был чрезвычайно доволен.
— Для меня честь оказать вам помощь, мисс Оуэнс, — прошептал он.
Эдмунд выглядел так, будто его отхлестали по лицу рыбой.
— Конечно, конечно, я не могу творить магию! — удалось ему проговорить, при этом прозвучав в истинном духе Сумеречного охотника, пришедшего в ужас от самой мысли.
— Ну, ладно, — явно разочарованно произнесла она. — Это не ваша вина. Нам всем приходится обходиться тем, что есть. Я в долгу перед вами, сэр, что спасли меня и мою подругу от ужасной судьбы.
Эдмунд расцвел и к своему удовольствию заговорил осторожно:
— Ну что вы, пустяки. Для меня было бы честью сопровождать вас домой, мисс Оуэнс. Ночью улицы возле Мэлл-Пэлла могут быть очень ненадежными для женщин.
Повисло молчание.
— Вы имеет в виду Пэлл-Мэлл? — спросила Линетт и слегка улыбнулась. — Это не я перепила крепких спиртных напитков. Может, это мне нужно сопровождать вас домой, мистер Херондэйл?
Эдмунд Херондэйл потерял дар речи. Магнус подозревал, что для него это новый опыт, и он, возможно, будет ему полезен.
Мисс Оуэнс слегка повернулась от Эдмунда снова к Магнусу.
— Мы с моей служанкой Ангарад приехали из моего поместья в Уэльсе, — объяснила она. — Мы собирались провести сезон в Лондоне с моими дальними родственниками. У нас было долгое и утомительное путешествие, и мне хотелось верить, что мы доберемся до Лондона до наступления ночи. С моей стороны было очень глупо и безрассудно, и это вызвало огромное волнение у Ангарад. Ваша помощь оказалась неоценима.
В словах Линетт Оуэнс, Магнус мог уловить гораздо больше, чем она сказала. Она в случайной манере человека, привыкшего к собственности, упомянула поместье не своего отца, а свое собственное. А в сочетании с дорогостоящим материалом ее платья и чем-то в ее манере держаться это только подтвердилось для Магнуса — дама была наследницей, и не просто наследницей огромного состояния, но и поместья. То, как она говорила об Уэльсе, заставило Магнуса задуматься, что даме не хотелось бы, чтобы о ее землях на удалении заботился какой-то управляющий. Общество посчитает возмутительным и позорным, что поместье находится в руках у женщины, особенно такой молодой и хорошенькой. Общество будет ожидать от нее заключения брака, чтобы ее муж мог управлять поместьем, владеть ею и землей.
Должно быть, она приехала в Лондон, так как имеющиеся уэльские женихи оказались ей не по вкусу, в поисках мужа, чтобы увезти его с собой в Уэльс.
Она приехала в Лондон в поисках любви.
Такое Магнусу импонировало. Он знал, что любовь не всегда являлась частью сделки в великосветских браках, но, похоже, у Линетт Оуэнс было свое мнение на этот счет. Ему казалось, что у нее была цель: правильный брак с правильным мужчиной, — и она ее достигнет.
— Добро пожаловать в Лондон, — сказал ей Магнус.
В открытом экипаже Линетт сделала небольшой реверанс. Ее взгляд скользнул поверх плеча Магнуса и смягчился. Бейн оглянулся, а там стоял Эдмунд с обернутым вокруг запястья кнутом, будто так он себя утешал. Магнусу пришлось признать, что было подвигом выглядеть так восхитительно красиво и при этом печально.
Линетт заметно поддалась милосердному порыву и вышла из кареты. Она прошла по брусчатке и встала перед несчастным молодым Сумеречным охотником.
— Мне так жаль, если я была груба или каким-то образом намекнула, что посчитала вас… twpsyn
, — сказала Линетт, тактично не став переводить слово.
Она протянула руку, а Эдмунд — свою, ладонью вверх и со все еще обернутым кнутом вокруг покрытого рубашкой запястья. Внезапно в его лице появилась голодная прямота, мгновение вдруг стало тяжелым. Линетт помедлила, а потом вложила свою ладонь в его.
— Я очень благодарна вам за спасение меня и Ангарад от ужасной судьбы. Правда, — сказала Линетт. — И я еще раз прошу прощения за свою невежливость.
— Я позволю вам оставаться невежливой, сколько пожелаете, — сказал Эдмунд. — Если только смогу снова вас увидеть.
Он посмотрел на нее сверху-вниз, не хлопая своими ресницами. Его лицо было беззащитным и открытым.
И тут же все поменялось. Серьезность Эдмунда, его скромная честность сделали то, что не смогли бы ресницы и развязность, заставив Линетт Оуэнс смутиться.
— Вы можете прийти на Итон-сквер, 26, к леди Кэролайн Харкорт, — сказала она. — Если утром вы все еще будете желать этого.
Она потянула на себя руку, и после одного неуверенного мгновения Эдмунд отпустил ее.
Прежде, чем подняться в экипаж, Линетт дотронулась до руки Магнуса. Она была такой же прелестной и дружелюбной, как и раньше, но что-то в ее поведении изменилось.
— Пожалуйста, заходите тоже, мистер Бейн, если хотите.
— Звучит восхитительно.
Он взял ее за руку и помог забраться в карету, выпуская ее легким грациозным движением.
— И еще, мистер Херондэйл, — сказала мисс Оуэнс, высовывая свою чудесную насмешливую головку из окна экипажа. — Пожалуйста, оставьте свои кнуты дома.
Магнус сделал небольшой прогоняющий жест рукой, между его пальцами заплясали крошечные лазурные искорки. И карета покатилась без водителя в темноту лондонских улиц.
***
Прошло какое-то время прежде, чем Магнус посетил еще одну встречу о предполагаемом Соглашении, в основном, потому что высказывались разногласия по поводу выбора места проведения. Сам Магнус проголосовал за то, чтобы встретиться в другом месте, а не где-то в Институте, который был построен на неприкосновенной земле. Он чувствовал, что в этом месте раньше находилось жилище слуг. В основном потому, что Амалия Моргенштерн упоминала, будто эта область раньше была жилищем слуг Фэйрчайлдов.
Сумеречные охотники сопротивлялись идее посетить какое-нибудь логово представителей Нижнего мира (прямая цитата Гранвиля Фэйрчайлда), и на предложение остаться на открытом воздухе, и пойти в парк, было наложено вето, поскольку посчитали, что достоинству конклава повредит, если некоторые забывчивые смертные устроят пикник в их присутствии.
Магнус ни слову из всего этого не поверил.
После нескольких недель споров, их группа, наконец, сдалась и удрученно побрела в Лондонский Институт. Единственным ярким пятном там было буквальное яркое пятно — на Камилле была надета невероятно обворожительная красная шляпа и изящные красные кружевные перчатки.
— Вы выглядите глупо и легкомысленно, — пробормотал себе под нос де Квинси, когда Сумеречные охотники заняли свои места за столом в большой темной комнате.
— Де Квинси совершенно прав, — сказал Магнус. — Вы выглядите глупо, легкомысленно и потрясающе.
Камилла вскинула голову, и Магнус счел восхитительным и приятным то, как небольшой комплимент мог понравиться женщине, которая красива на протяжении веков.
— Именно такой эффект я пыталась оказать, — сказала Камилла. — Хотите, я открою вам секрет?
— Прошу вас. — Магнус наклонился к ней, а она склонилась к нему.
— Я надела это для вас, — прошептала Камилла.
Тусклая величавая комната, ее окутанные гобеленами стены, украшенные мечами, звездами и рунами, которые носят нефилимы на своей коже, вдруг оживились. Кажется, весь Лондон оживился.
Сам Магнус жил сотни лет, и все же самые простые вещи могли превратить день в драгоценность, а череду дней в сверкающую непрекращающуюся цепь. И вот она эта самая простая вещь — он нравится красивой девушке, и день засиял.
Худое бледное лицо Ральфа Скотта стало еще бледнее и к нему добавились теперь и признаки боли, но Магнус не знал парня и не обязан был особо заботиться о его разбитом сердце. Если дама предпочла Магнуса, то тот не был склонен спорить с ней.
— Как мы рады принять здесь всех вас, — сурово, как никогда, сказал Гранвиль Фэйрчайлд. Он сложил перед собой на столе руки. — В конце концов.
— Как мы рады, что смогли прийти к согласию, — сказал Магнус. — В конце концов.
— Полагаю, Родерик Моргенштерн приготовил несколько слов, — сказал Фэйрчайлд. Его лицо застыло, а глубокий голос звучал пустотой. Он слегка напоминал плач одинокого котенка в большой пещере.
— Полагаю, я слышал достаточно от Сумеречных охотников, — произнес Ральф Скотт. — Мы уже слышали условия нефилимов о сохранении мира между нашими добрыми и вашими…
— Список наших требований отнюдь не полный, — перебил его мужчина по имени Силас Пангборн.