«Блин, а тамбура-то тут и не сделали!» — сокрушенно отметил я, когда до дверей оставалось метров пять. Но тут передо мной появилась затянутая в резину фигура часового, который показал нам на пристроенный к дому сарайчик.
Сделав остальным знак следовать за мной, я перехватил поудобнее сумку, в которой лежали две подрывные машинки и кое-какая мелочовка и скатка с ОЗК, поправил на плече автомат и устремился к низенькой деревянной двери.
Стоило мне протянуть руку к ручке, как дверь распахнулась, и я проскользнул в тёмное нутро сарая. Практически сразу дверь захлопнулась, и кто-то пробубнил:
— Руки в сторону.
Стоило мне выполнить команду, как полиэтилен плаща зашуршал под упругими струями воздуха, вырывавшегося из шланга с длинным металлическим наконечником, который удерживал человек в защитном костюме.
— Готово! Проходи!
Глаза мои как раз привыкли к царившему в сарайчике полумраку и в неверном свете, пробивающемся через щели в стенах, я разглядел, что строение целиком затянуто полиэтиленовой плёнкой, а там, куда показал человек, проводивший дегазацию, в стене есть проход, прикрытый свисающими полотнищами полиэтилена.
«Ух ты, как мои ребята-то развернулись — даже специальную камеру отгрохали!» — умилился я.
Тамбур привёл меня в заднюю комнату штаба, где в стену было вбито около десятка гвоздей. На трёх болтались ОЗК. «Предусмотрительно, однако!» — мой полиэтиленовый плащик повис на гвозде, туда же отправился и противогаз.
— Уф, как обстановочка, бойцы? — спросил я, войдя в «главную залу» и поставив сумку с барахлом под стол.
— Товарищ капитан, за время вашего отсутствия чрезвычайных происшествий не было! Личный состав и беженцы находятся в укрытиях в связи с ухудшением радиационной обстановки! — бодро отрапортовал мне незнакомый парень лет двадцати пяти. Двое других возились с каким-то непонятным устройством, сидя в дальнем углу на полу, и на моё появление отреагировали вяло.
— Трубач где?
— Поехал на пост у Медного. Если хотите, вызовем его, — парень кивнул в сторону рации.
— Чуть позже. Как звать?
— Лейтенант Науменко. Позывной — Зацепа.
— Ух ты! И позывной уже получил? У Павелецкого жил? — припомнил я старую московскую топонимику.
— Так точно.
— Каких войск лейтенант? «Пиджак»?
— Так точно.
— Что «так точно»? Каких войск?
— Да — «пиджак», лейтенант-связист. МИЭМ закончил. Специальность — радиорелейные линии.
— Но с аппаратом разобрался, я гляжу?
— Да, ничего сложного.
В комнату вошёл Сашка.
— Молодцы твои бойцы, Василий Семёнович! — Я уже заметил, что довольно часто наш «патентованный убивец», как называл спецназовцев один из авторов популярных боевиков, балагур ещё тот, и частенько говорит в стиле американских рэперов, неосознанно рифмуя слова. — Замечательно обустроились! Чья идея?
— Да у нас тут один парень из «менделавочки»
нашёлся, — Науменко включил электрический чайник и повернулся к нам, — с соответствующей военной специальностью. Ну а Фёдор Александрович уже придумал, как сделать.
— Химзащитник?! — Что мы так скоро найдём сверхценного по нынешним временам специалиста, я не ожидал. — А где он сейчас?
— Так он как раз с Трубачом уехал — времянки проверять. Вы кофе будете?
— А как же! — Я увлёк майора за собой, освобождая пространство для вошедшего в этот момент Курдюмова. — Начальство — оно такое! А что это за рукодельство в полевых условиях? — Мой начальственный перст упёрся в так и продолжавших возиться с какими-то железяками парней.
— Да вот — вытяжку решили сделать, — откликнулся один, так и не оторвавшись от работы. — Точнее, наоборот, — нагнетатель. В помещении ведь избыток давления нужен, чтоб пыль внутрь через щели не лезла. А через фильтры воздух плохо проходит, так мы с Михой и решили, что можно вентиляторы кондеев от машин приспособить. Питание всего двенадцать вольт, аккумулятор дальнобоя часов десять такой крутить сможет, если не больше. А если движок запускать, так и вообще…
— Блин, капитан! Где ты столько головастых набрал? — Клоун принял из рук Науменко кружку с кофе и присел на стол рядом с рацией.
— Я не набирал, они сами пришли, — я получил свою порцию бодрящего, но обнаружил, что опустить пятую точку мне некуда. Стулья были задвинуты под столы, чтобы освободить место для работников, стол оккупировал наш грушник, а на тумбочке стоял цинк с патронами и были сложены снаряжённые магазины. А тут ещё и немаленький радист-разведчик вошёл…
«Становится тесновато нам тут… Хотя жаловаться грех — всё-таки крыша над головой и даже с дегазационной камерой…»
— Ну что, бойцов зарядили, товарищи командиры? — первым делом спросил Курдюмов.
— Нет пока, заняты парни.
— Да нам недолго осталось, минут пять. Всё равно больше вентиляторов нет, — ответил второй «самоделкин» — Миша.
Аркадий протиснулся мимо меня.
— А вентилятор кондиционера, — с ходу определил он, — хорошая идея. А этого барахла на шоссе набрать можно, там, где машины побились.
— Точно! — Науменко даже всплеснул руками. — Сейчас Трубачу скажу, пусть они там пошерстят.
— Вот и ладненько, а пока, лейтенант, пойдём, попотеем ради общего блага. Машину разгрузить надо. Только, боюсь здесь места маловато…
— А что там?
— Взрывчатка.
— Ого! А на фига она нам?
— Много будешь знать — скоро дембелем не станешь! — назидательно ответил вместо меня Сашка, протискиваясь мимо нас к «гардеробной». — Пошли, офицеры, попотеем на благо Родины! А вы, парни, не отвлекайтесь, работайте. Но как закончите — сразу на подмогу к дяденькам.
Несмотря на то что запрячь личный состав не получилось, никаких угрызений совести я не чувствовал, ребята занимались ничуть не менее нужным делом, а если вспомнить, что в ближайшие пару дней дышать через фильтры придётся не одной сотне человек, то и более важным в настоящий момент.
— Да мне только пару минут, я Трубачу сообщу и сразу с вами.
— Слушай, лейтенант, а что ты Серегу по погонялу всё время называешь? У него фамилия есть и звание…
Науменко немного замялся:
— Так все называют… Фамилию я его, честно говоря, не знаю. А по званию — неудобно как-то — он сержант, я лейтенант. Но командует он…
— Ишь ты! — усмехнулся майор, выглянув из «предбанника». — Вообще-то, командует здесь он, — Сашка показал на меня пальцем. — Но в целом логично. Позывные для того и придуманы — чтобы мозг не парить звёздочками и лычками. Бес, давай! Работа не ждёт!
«Ага, Бес и Клоун — два сапога пара», — мысль эту я озвучивать не стал, а просто пошёл облачаться в резину.
оборудовать. Фильтры дополнительные поставить, и на движок, кстати, тоже. А то ездить на агрегате, насосавшемся радиоактивной пыли и оттого фонящем что твой Чернобыль, — удовольствие малоприятное. И где автомойки в городе, узнать надо, спец по химзащите у нас теперь есть, а из чего растворы делать, придумаем… А через недельку, когда радиация спадёт, надо с тягачами поближе к Твери прокатиться и технику брошенную собрать… Запчасти всегда пригодятся, топливо лишним тоже не будет, и проезд в дополнение ко всему расчистим… Понятно, что содержать дорогу в нормальном состоянии у нас ни сил, ни ресурсов нет, но расчистить всё равно надо…»
До складов добраться можно было, не заезжая в город, и я спокойно проехал поворот, ведущий к центру Торжка, у которого стоял армейский блокпост из двух бэтээров-«восьмидесяток». Приветственно мигнув фарами, я проехал мимо.
— Бес Клоуну. Приём! — заговорила рация-малогабаритка, воткнутая в держатель для мобильного телефона на Торпедо.
Чертыхнувшись про себя из-за отсутствия гарнитуры, я вытащил её из зажима:
— Бес на связи!
— Вась, тут нас в штаб на тёрки зовут, так что мы чутка попозже подъедем. Или машину с Камчаткой твоим отпустим, а вы нас подберёте. Договорились?
— Сань, не вопрос! До связи!
— Отбой.
В зеркало я увидел, как «уазик», моргнув на прощание фарами, приотстал и, развернувшись, поехал назад.
«Что тут поделаешь, коли служба зовёт?» — я утопил педаль газа. «Прохватить» по пустому и к тому же недавно отремонтированному куску четырёхполосной на этом отрезке «Ленинградки» ничто теперь не мешало. Соблюдая правила движения колонной, мы всю дорогу тащились на «овощных», по моим понятиям, восьмидесяти. Быстрее на «уазике» ехать уже некомфортно. Зарокотал под капотом «Форестера» оппозитник и машина рванула вперёд, шипя при переключениях клапаном сброса избыточного давления.