Принц умолк.
Но скоро произошло событие, которое поколебало душевное равновесие всех путников, не исключая твердокаменную дису.
День пути отделял их от Перевала. Не найдя подходящей пещеры, ночь они решили привычно скоротать на опушке ельника. С комфортом расположились вокруг костра. Костры они жгли теперь ночи напролет, уступая мольбам принца. Сидели, болтали, Энка опять варила фирменный малосъедобный суп, Эдуард от нечего делать складывал хворост в аккуратную кучу. Спать пока не хотелось.
Вдруг чтото неуловимо изменилось в природе. Потянуло ветром, туча закрыла луну, стихли ночные шорохи, и в наступившей тревожной тишине слышен стал неясный, быстро нарастающий гул. Нечто угрожающее, жуткое было в этом звуке. Все вскочили, хватаясь за оружие.
– Ой, мамочка, что это?! – В страхе принц уцепился за плечо Энки, оказавшейся ближе всех.
– Ложись! – заорали Хельги и Меридит в один голос. Они чтото сообразили. Привычная к этой команде Энка без лишних вопросов растянулась на земле, свалив попутно принца. Меридит толкнула замешкавшегося эльфа. Хельги для верности вдавил физиономию ученика в мох.
– Закройте глаза, заткните уши! Что бы ни случилось, только не открывайте глаз! Иначе нам конец! – еще успела прокричать диса, прежде чем все потонуло в немыслимом реве.
То, что обрушилось на путников, трудно передать словами. Конский топот и ржание, визг, вой, лай, свист плеток и трели охотничьих рогов, звон тетивы, воинственные крики – невообразимая какофония звуков неимоверной громкости. Казалось, барабанные перепонки лопнут, не выдержав такого безобразия. Порывы ледяного ветра рвали одежду на спинах; больно колотили падающие шишки и сломанные сучья. Принц лежал придавленный, продрогший и полузадохнувшийся. Он визжал от ужаса и не слышал собственного голоса. Он чувствовал себя червяком под копытами конницы. Вот сейчас, сейчас исполинская подкова опустится на него, превратит в кровавое месиво. Казалось, не будет конца этому кошмару.
Но конец приходит всему.
Тишина наступила так внезапно, что они сперва решили, будто просто лишились слуха. Первой смогла пошевелиться диса. Меридит вдохновило открытие, что на самом деле она не оглохла. Ей был отчетливо слышен лязг собственных зубов.
Меридит встала на колени, огляделась. Рядом с ней ничком лежал Хельги. Рука его попрежнему прижимала к земле голову ученика, хотя сам он был без сознания. Для сприггана с его острым, как у совы, слухом, акустический удар оказался слишком сильным. Меридит перекатила его на спину, заглянула в лицо, бледное до синевы, беззащитное и очаровательное.
«Он такой хорошенький, когда спит», – говорила всегда Энка. Сердце Меридит сжалось. Хельги был ей очень дорог, хотя их взаимная привязанность на самом деле не имела ничего общего с теми чувствами, которые сильфида характеризовала словом «влюбилась».
Кряхтя, ругаясь и тряся головой, чтобы избавить волосы от набившейся в них дряни, поднялась на ноги Энка. Еще не до конца опомнившийся Аолен принялся тормошить принца. К радости дисы, Хельги тоже скоро очнулся.
Энка воззрилась на него и Меридит с таким видом, будто считала их виновниками происшествия.
– Ну может, ктонибудь соизволит объяснить нам, невеждам, что это было?
– Дикая охота! – лязгнула зубами диса.
– Ох, покусай меня грифон! – Сильфида изменилась в лице. – Ты ТОЧНО уверена?
– Куда уж точнее!
– Хорошо, что я сама не догадалась, – с большой убежденностью сказала Энка. – Спятила бы со страху!
Принц уселся, обхватил голову руками и тихо заскулил. На этот раз никто над ним не насмехался.
– Останешься в живых после ТАКОГО – и правда поверишь, что рожден для спасения Мира, – сказала Меридит.
Ночные кошмары при свете дня нередко кажутся увлекательными приключениями. Наутро все, кроме Хельги, которому все еще было плохо, оживленно обсуждали происшествие, описывали свои ощущения, мысли и страхи.
– Самое главное в таком случае, – запоздало инструктировала Меридит, – не открывать глаза! Если их не видишь, они тебя не найдут. А взглянешь – тут же прикончат!
– Они явились из Инферна? – трепеща спросил Эдуард.
– Нет, они местные. Проклятые. Про них разное говорят. Одни считают, что охотники убивают на своем пути всех без разбору, другие – что ищут когото специально.
– Ой, а вдруг нас?
– Не знаю, не знаю! Ночью видно будет! – радостно сказала Энка. – Как явятся опять, как налетят!
– И зачем ерунду говорить? – не выдержал Хельги. – Дикая охота является каждому существу только раз в жизни. Это все знают.
После этого сообщения принц почувствовал себя почти счастливым. Если честно, не он один.
Вечером путники подошли к подножию Безрудных гор. Они не были высокими, ни в какое сравнение не шли с заснеженными пиками Сильфхейма или подпирающими небеса громадами арвейских вершин. Но старость, сгладившая их вершины, смягчившая очертания, придавала им своеобразное величие. Впрочем, принц этого не почувствовал. Он был разочарован.
– А говорили, Перевал – единственное место, где можно перейти через Безрудные горы! Подумаешь, горы! Холмы какието. Каждый дурак на вершину залезет в любом месте.
Меридит возразила скептически:
– Нуну. Попробуй залезь. А мы потом, так и быть, поищем твои косточки на склонах. Перевал – единственное место, где можно пересечь горы в относительной безопасности. Его охраняет древняя магия. Причем с каждым годом все хуже и хуже.
– Уж не настолько и хуже, – вздохнул Хельги. Ему эта древняя магия стояла поперек горла. Видимо, спригганы попадали в число тех существ, против которых она была направлена. – Знаете что, вы идите по дороге, а я гденибудь в сторонке…
Меридит посмотрела грозно:
– Ты через Перевал ходил?
– Ходил.
– Не рассыпался?
– Не рассыпался.
– Значит, и теперь не рассыплешься. Безрудные горы не то место, где можно бродить поодиночке.
Хельги не стал спорить. Перевал грозил ему лишь комплексом неприятных ощущений, а горы – множеством реальных опасностей вроде голодного тролля, кобольдовой западни или какойнибудь древней нежити.
Путь через Перевал занял у них весь следующий день. Он оказался совсем не таким легким, как ожидал наследник престола. Подъем утомил его очень быстро. Несчастный стал спотыкаться и падать. Спригган забрал у ученика весь груз, но скорости это почти не прибавило. Хельги ругался не хуже Энки, емуто хотелось преодолеть Перевал как можно быстрее!
Эльф обратил внимание, какой необычной стала дорога. Относительно ровные и пологие участки заканчивались уступами высотой почти в рост. Сперва ему казалось, что эта гигантская лестница создана природой. Но на седловине, где рельеф не скрывали осыпи, стало ясно: тут потрудился ктото древний и огромный. Как давно это было? Быть может, в те неизмеримо далекие эпохи, когда юные еще горы устремляли в небеса свои островерхие снежные шапки? Безжалостное время не сохранило никаких воспоминаний о великанах седой древности, – ничего, кроме этого безымянного памятника.
Хельги фыркнул:
– Это палеозойская складчатость, какие великаны? Когда эти горы были молодыми, на земле водились жирные, хвостатые земноводные, даже ящеры еще не появились. А дорогу строили совсем недавно, тысячелетий двадцать назад, не раньше.
– Угу, совсем недавно, – кивнула Энка, – давеча!
– Конечно, недавно. Если сравнивать с палеозоем.
– Ну если только с палеозоем! – Энка понятия не имела о палеозое – и не желала иметь.
– Какай же силой должны были обладать эти великаны, если их магия действует двадцать тысячелетий! – воскликнул потрясенный Эдуард.
– Зачаточной! – рявкнул Хельги. У него болела голова, и невежество окружающих раздражало больше обычного. – Любой дурак может высечь на камне магические символы, и они будут отравлять жизнь окружающим, пока камень не рассыплется. К тому же дорогу зачаровал ктото другой, намного позднее. Не думаю, чтобы древние великаны имели чтото против спригганов. Нас тогда вообще не было.
Аолен погрустнел. Рассуждения Хельги были убедительны, но лишены всякой поэзии.
Преодолев наконец Перевал, они выбрали подходящее для засады место – небольшую расселину у подножия гор, хорошо укрытую от ветра и посторонних глаз. Отсюда прекрасно просматривалась вся древняя дорога, никто не мог проскользнуть незамеченным. Здесь им предстояло дожидаться появления Багоры.
Ожидание действовало на всех поразному. Принц наслаждался отдыхом, эльф – тоже, хотя и не столь откровенно, Энка и Хельги изнывали со скуки, а Меридит взялась точить все имеющееся в наличии оружие – это ее немного развлекало. За дорогой следили днем и ночью, по очереди. Принц – только днем.