— Понимаю, — рассмеялся Бродяжник. — Я, значит, прячу благородство за непривлекательной внешностью. Как это:
— Значит, эти стихи про тебя? — спросил Фродо. — А я не мог понять, зачем они. Но как ты узнал, что они написаны в письме, если ты его не видел?
— Ничего я не знал, — ответил он. — Но я Арагорн, а эти стихи — об Арагорне.
Он вынул меч, и они увидели, что клинок сломан в локте от рукояти.
— Такой меч не очень годится для боя, правда, Сэм? — сказал Бродяжник. — Но подходит срок быть ему перекованным.
Сэм ничего не ответил.
— Ладно, — продолжал Бродяжник. — С позволения Сэма считаем дело решенным. Бродяжник будет вашим проводником. Завтра нам предстоит трудный путь. Даже если нас не задержат на выходе из Пригорья, уйти незамеченными у нас теперь надежды нет. Я только постараюсь, чтобы нас поскорее потеряли из виду. Кроме главного Тракта, я знаю несколько малоизвестных троп, которые нас выведут из Пригорья. А если избавимся от погони, попробую вывести вас на Заверть.
— Заверть? — сказал Сэм. — А это что?
— Гора севернее Тракта, примерно на полпути отсюда до Райвендела. С нее видно далеко во все стороны. Мы там осмотримся. Если Гэндальф пойдет за нами, он обязательно туда направится. После Заверти дорога станет сложнее и опасностей будет больше.
— Когда ты в последний раз видел Гэндальфа? — спросил Фродо. — Ты знаешь, где он и чем занят?
— Нет, не знаю, — сказал он. — Я вместе с ним вернулся весной на запад. Все эти годы мне нередко приходилось стеречь границы Хоббитшира, пока он занимался другими делами. Он не хотел оставлять ваши границы без охраны. Прошлый раз мы виделись первого мая — у Каменного Брода в среднем течении Берендуина. Он сказал мне, что с тобой все в порядке и ты пойдешь в Райвендел в последнюю неделю сентября. Раз он тебя не терял из виду, я отправился по своим делам. И вышла неудача: до него дошли какие-то вести, наверное, нужна была помощь, а меня рядом не было. Это меня очень тревожит. За все время нашей дружбы я ни разу так не беспокоился. Если он не пришел сам, он должен был нас известить. Я вернулся давно, новости были неутешительные. По Средиземью разнеслись слухи, что Гэндальф пропал. Видели Черных Всадников. Мне об этом сказали эльфы Гилдора. И еще сказали, что ты ушел из дому. Но никто не видел, чтобы ты покидал Бакленд. Я с нетерпением ждал тебя на Большом Восточном Тракте.
— Ты думаешь, что появление Черных Всадников связано с отсутствием Гэндальфа? — спросил Фродо.
— Кроме них, я не знаю никого, кто бы мог его задержать, разве что Черный Властелин, — сказал Бродяжник. — Но не теряй надежду! Гэндальф сильнее, чем вы, хоббиты, думаете. Вы видите только его шутки да игрушки. Наше Дело будет его великим подвигом!
Пин зевнул.
— Простите меня, — сказал он, — но я смертельно устал. Несмотря на все тревоги и опасности, мне надо лечь, а то я засну сидя. Где этот болван Мерри? Если еще придется идти искать его в темноте, мое терпение лопнет!
В этот момент они услышали, как хлопнула дверь, в коридоре затопали. В комнату вбежал Мерри, за ним Ноб. Мерри поспешно захлопнул дверь, привалился к ней спиной и перевел дух. Все обернулись к нему, а он выдохнул:
— Я их видел, Фродо! Я их видел! Черные Всадники!
— Черные Всадники?! — вскричал Фродо. — Где?
— Здесь. В поселке. Я здесь отдыхал, вас целый час не было, я пошел погулять. Потом вернулся, вот тут, у самой двери, стоял под фонарем, смотрел на звезды. Вдруг меня дрожь пробрала, и я почувствовал, что ко мне что-то кошмарное подкрадывается: словно тень была темнее возле дороги, прямо черная дырка, как раз где фонарный свет кончался. И сразу же ускользнуло в темень, без единого звука. Лошади не было.
— Куда оно двинулось? — спросил Бродяжник внезапно и резко.
Мерри вздрогнул, заметив незнакомца.
— Продолжай! — сказал Фродо. — Это друг Гэндальфа. Потом объясню.
— Кажется, на восток, по Тракту, — продолжал Мерри. — Я попробовал следом пойти. Оно, конечно, сразу исчезло, а я завернул за угол и почти до последнего дома дошел.
Бродяжник удивленно взглянул на Мерри.
— У тебя храброе сердце, — сказал он. — Но это была глупость.
— Не знаю, — сказал Мерри. — По-моему, не храбрость и не глупость. Я иначе не мог. Будто меня тянули. В общем, я пошел, и вдруг из-за забора слышу голоса. Один бормочет, а другой не то шипит, не то свистит. Я ни слова не разобрал. Ближе не стал подходить, на меня колотун напал. Тут я испугался жутко и повернул, собирался дать деру сюда. Что-то сзади надвинулось, и я… упал.
— Я его нашел, господин гость, — вмешался Ноб. — Господин Медовар выслал меня с фонарем. Я сходил к Западным Воротам, а оттуда шел к Южным. И как раз возле дома Билла Хвоща увидел тени на дороге. Точно не скажу, но мне показалось, что там двое что-то поднимают. Я закричал, а когда подбежал ближе, тех двоих нет, только господин Брендибак на обочине лежит. Мне показалось сначала, что он спит, и я стал его трясти, а он говорит: «Я, — говорит, — будто в глубокий омут упал, на самое дно». Такой странный. А как только я его поднял, он сюда бежать припустился, точно заяц.
— Боюсь, что это чистая правда, — сказал Мерри. — Только я не помню, что говорил. Я видел отвратительный сон, но и его не помню. Словно меня не стало. Не знаю, что это такое.
— Я знаю, — сказал Бродяжник. — Черное Помрачение. Всадники, наверное, оставили коней за Воротами и тайно вернулись в поселок. Теперь они знают все новости, так как побывали у Билла Хвоща; вероятно, тот южанин тоже шпион. Значит, беда может случиться ночью, раньше, чем мы уедем из Пригорья.
— Что может случиться? — спросил Мерри. — Они на трактир нападут?
— Не думаю, — сказал Бродяжник. — Они пока не все собрались. Во всяком случае, это у них не в обычае. Сильнее всего они в темноте и в глуши — открыто напасть на освещенный дом, где столько народу, они могут только в крайнем отчаянии. Но не сейчас. Зачем им нападать сейчас и здесь, если они знают, что у нас впереди такой долгий путь… Их сила — в страхе, кое-кто в Пригорье уже попался в его клещи. На злое дело толкают они этих несчастных: Хвоща, пару чужеземцев, может быть, и привратника. В понедельник они говорили с Гарри у Западных Ворот. Я наблюдал. Когда они с ним распрощались, он был совсем белый, и его трясло.
— Похоже, кругом враги, — сказал Фродо. — Что же делать?
— Сейчас — оставаться здесь, не расходиться по спальням! Они наверняка знают, где чья комната. Во всех хоббичьих спальнях окна у самой земли и выходят на север. Останемся все здесь, подопрем дверь и ставни изнутри. Только сначала мы с Нобом сходим за вашими вещами.
Когда Бродяжник вышел, Фродо коротко рассказал Мерри обо всем, что произошло после ужина. Мерри еще перечитывал письмо Гэндальфа и размышлял над ним, когда Бродяжник с Нобом вернулись.
— Ну, господа гости, — сказал Ноб, — я все покрывала разворошил, и в каждую постель положил по валику, а коричневый коврик свернул, получилась ваша голова, господин Тор… Накручинс! — добавил он, ухмыляясь.
Пин засмеялся.
— Точно, как в жизни! — сказал он. — Но что будет, когда они откроют обман?
— Увидим, — сказал Бродяжник. — Будем надеяться, что до утра продержимся.
— Спокойной ночи! — сказал Ноб и пошел на свой пост в дверях трактира.
Мешки и одежду они свалили в кучу на полу. К двери пододвинули кресло, окно закрыли. Взглянув в последний раз, Фродо заметил, что ночь светлая, и над горой качается яркий Ковш. Тяжелые внутренние ставни они заложили брусом и плотно задернули занавески. Бродяжник подложил побольше дров в камин и задул все свечи. Потом он сел в кресло у двери, а хоббиты улеглись на одеяла ногами к огню.
— «Корова на Луну!» — хихикнул Мерри, заворачиваясь, наконец, в одеяло. — Смех с тобой, Фродо, да и только! Хотел бы я это видеть. Почтенные пригоряне сто лет языки чесать будут.
— Не сомневаюсь, — сказал Бродяжник.
После этого все замолчали, и хоббиты один за другим погрузились в сон.
Глава одиннадцатая. КИНЖАЛ ВО МРАКЕ
Пока наши путники готовились ко сну в Пригорье, мрак окутал Бакленд. Туман залег в оврагах и по берегу Реки. Вокруг дома в Кричьей Балке было совсем тихо. Толстик Болджер осторожно растворил дверь и выглянул. Ощущение страха не покидало его весь день и к вечеру усилилось. Ни отдыхать, ни лечь спать он не смог: недвижный воздух таил угрозу. Вглядываясь в сумрак, Толстик увидел, как под деревьями передвинулась черная тень. Ворота сами по себе отворились, а потом совершенно беззвучно закрылись. Ему стало ужасно страшно. Он отпрянул от двери, минуту постоял, весь дрожа, в прихожей, потом закрыл и запер парадную дверь.
Темнота сгущалась. На дороге к дому послышался приглушенный стук копыт. Кто-то осторожно вел лошадей. У ворот лошади остановились, и три тени проникли во двор: три черных пятна, сгустки ночи. Одна тень прокралась к двери, две другие встали по углам дома. Дом и деревья замерли в немом ожидании.