— Я не узнаЮ это имя, раньше он нас не нанимал, — отреагировала Сильвия. — Спасибо, я возьму его на заметку. Ты не пострадала? — она с нетерпением ждала ответа Мэган.
— Нет, — сказала та. — Ру меня поймала. Я не стала бы ничего говорить, но постаралась бы забыть об этом как можно скорее, — она пожала плечами. Мэган определенно была не в восторге от того, что Ру вынесла инцидент на всеобщее обсуждение.
— Можно мне слово, — произнес Шон, чем тут же захватил всеобщее внимание.
— Шон, по-моему, за три года ты впервые заговорил на собрании, — удивилась Сильвия. — Что тебя беспокоит?
— Ру, покажи свой живот.
Она поднялась на коленях и повернулась, чтобы взглянуть на него.
— Зачем? — она была потрясена и возмущена.
— Просто сделай это. Пожалуйста. Покажи его ребятам из «Черной Луны».
— Лучше бы тебе иметь на это вескую причину, — гневно проговорила она вполголоса.
Шон кивнул, его голубые глаза решительно смотрели ей в лицо.
С видимым нежеланием Ру повернулась к остальным, и приспустила спереди облегающие по талии шорты. Те, кто работал в «Черной Луне», смотрели. Эбилин коротко кивнула в знак того, что приняла информацию к сведению. Мрачный взгляд Фила поднялся с уродливого шрама на лицо Ру, и в этих глазах было столько горечи родственной души, что она едва его вынесла. Мустафа нахмурился, Дэвид, Рик и Хэйли выглядели абсолютно бесстрастно. Хаскелл, охранник, отвел глаза.
— Человека, который это сделал, выпустили из психушки, и, похоже, он здесь, в городе, — произнес Шон, и его ирландский акцент был сильнее, чем обычно.
Ру спрятала шрам, села на коленки, опустила взгляд на линолеум и крепко задумалась. Она не знала, хотела ли она заорать и швырнуть что-нибудь в Шона или… она просто не знала. Он влез в ее дела по самое «не хочу». И сделал это за ее спиной.
Но ей стало лучше оттого, что кто-то встал на ее защиту.
— Я нанял людей найти его фотографии в газете и откопировать их, — Шон стал раздавать листочки. — Это Кавер Хаттон IV. Он ищет Ру под ее настоящим именем — Лейла ЛеМей. Он знает, что она занимается танцами. Его семья ужасно богата. Он может попасть практически на любую вечеринку, куда угодно. Даже несмотря на его прошлое, большинство хозяев было бы радо заполучить его в число гостей.
— Ты что творишь? — Ру задыхалась, будучи практически не состоянии набрать достаточно воздуха, чтобы продолжить говорить. — Я несколько лет хранила свою тайну. А ты за каких-то пять минут всё обо мне рассказал. Всё!
Впервые в жизни Ру поймала себя на том, что готова прибить другого человека. Ее кулаки сжались.
— И сильно тебе помогло твое «хранение тайны»? — холодно поинтересовался Шон.
— Я его видела, — произнес хрипловатый голос. Хэйли.
Неожиданно весь гнев Ру растаял, смытый волной всепоглощающего ужаса.
Если кто-то из танцоров и сомневался в истории Ру, теперь он мог прочитать всю правду по ее лицу. Все знали, как выглядит страх.
— Где? — задал вопрос Шон.
Хэйли поманила пальцем стоящего позади партнера.
— Мы видели его, — сказала она Дэвиду. Он обнял ее белой рукой за плечи, и когда он наклонился вперед, его волнистые темные волосы хлынули ей на шею.
— Когда? — спросил Дэвид у Хэйли.
— Две недели назад. На холостяцкой вечеринке в том большом доме, на Вольф Чейс.
— Аа, — Дэвид внимательней пригляделся к фотографии. — Это тот, который все время пытался тебя заграбастать, когда ты вела. Он повторял, что ты — сучка, которую нужно хорошенько проучить.
Хэйли кивнула.
Мелкая дрожь сотрясла тело Ру. Она в ужасе вскрикнула.
— Боже, — произнесла Хэйли. — Это то, что он говорил тебе, когда… резал, да? Мы-то подумали, что он просто хочет, чтобы мы, эээ… так сказать, немного в «шлепалки» поиграли. Мы сделали это, он успокоился. Хозяин выглядел расстроенным, и мы это дело замяли. Нужно удовлетворять желания человека, который нам платит, верно?
Дэвид кивнул.
— Я потом весь вечер за ним приглядывал.
— Вы просто будете его высматривать. Это всё. Дайте знать Ру, если где-то его заметите. Больше ничего, — подвела итог Сильвия.
— Как скажешь, босс, — сказал Мустафа. Его речь была ревущей и стремительной, как грузовик на шоссе. — Если он не причинит вреда Эбилин.
— Спасибо, Мусик, — ответила вампирша. Она потрепала его смуглую щеку своей белоснежной ручкой. — Я обожаю т’я, малыш.
— Вернемся к нашим делам. Рик, ты и Фил не вернули костюмы после Греческой вечеринки. Уже неделя прошла. Хэйли, не храни здесь свою корреспонденцию. Продолжишь в том же духе, я начну вскрывать твои письма. Джулия, вчера ночью ты оставила свет в тренировочном зале. Это не в первый раз.
Сильвия продолжила перечень мелких проступков, нагоняев и замечаний, и пока остальные работники оправдывались, у Ру была возможность успокоиться. Она явственно и без особого восторга ощущала за спиной Шона. Она не могла разобраться со своими чувствами. Ру пересела на высокую стопку матов, которые они иногда стелили на линолеум, когда отрабатывали новые поддержки.
Когда остальные стали расходиться, Ру начала натягивать свою верхнюю одежду.
— Не так быстро, — сказал Шон. — У нас еще тренировка.
— Я зла на тебя, — ответила она.
— Кто бы из вас не победил, не забудьте выключить за собой свет, — крикнула Сильвия.
Шон вышел в вестибюль и закрыл входную дверь, по крайне мере, так можно было сказать по стуку его шагов. Ру услышала, что он вернулся назад, подошел к большому музыкальному центру в углу, рядом со столом с белыми полотенцами, которые Сильвия держала для потеющих танцоров.
Ру стала разминаться, но все еще не смотрела в сторону Шона. Она знала, что он тоже начал растяжку в другом конце зала.
Минут через пятнадцать или около того, она встала, демонстрируя, что готова к тренировке. Но смотрела она строго перед собой. Ру не была уверена, то ли она просто вела себя как ребенок, то ли пыталась сдержаться, чтобы не броситься на Шона. Он запустил музыку, и она с удивлением узнала страстный голос Тины Тернер. «Proud Mary» — песня не самая интеллектуальная, но для танцев вполне подходящая, и когда руки Шона протянулись к ее рукам, у нее не было ни малейшего представления о том, что будет дальше. Следующие двадцать минут задали ей жару и не оставили времени для размышлений. Аврил Лавин, Дикси Чикс, Мэйси Грэй и Сюпримс заняли все ее силы и внимание.
И за все это время она ни разу не взглянула на него.
Следующая песня была ее любимой. Это была старая вещица, тайная причина, по которой она решила заняться танцами, как она призналась Шону в момент откровенности — «Time of My Life» в исполнении «Райчес Бразерс». Она засмотрела до дыр кассету с «Грязными танцами», а песня была кульминацией всего фильма. Героиня, в конце концов, обретает веру в себя и решается на прыжок, в котором партнер ловит ее и поднимает над своей головой, будто она летит.
— Тебе не стыдно? — спросила она нетвердым голосом.
— Мы попробуем это сделать, — ответил он.
— Как ты мог так вмешиваться в мою жизнь?
— Я принадлежу тебе.
Это прозвучало так просто, так прямо. Она заглянула ему в глаза. Он кивнул. Его заявление поразило ее в самое сердце. Это признание настолько ошеломило ее, что она подчинилась, когда его рука легла ей на спину, а другая взяла ее левую руку и прижала к его молчащему сердцу. Ее правая рука вытянулась на его спине, повторив положение его руки. Их бедра качнулись. Синкопа прервала мелодию, и Шон увлек ее за собой. Они начали танец. Ру следовала движениям своего партнера, и все остальное не имело никакого значения. Она хотела, чтобы их танец длился вечно. С каждым движением своего тела, с каждым поворотом головы, она обнаруживала что-то новое в его бледном лице — блеске голубых глаз, изгибе бровей, надменной линии носа, столь не вязавшейся с пластичностью его тела. Песня приближалась к завершению, Шон отбежал в противоположный конец зала и протянул к ней руки. Ру сделала глубокий вдох, и начала разбег, все еще сомневаясь, но когда она оказалась на нужном расстоянии от Шона — оторвалась от пола. Ру почувствовала его ладони на своих бедрах, и взмыла высоко вверх над его головой. Она летела, разведя руки и вытянув ноги в красивую линию.
Когда Шон очень медленно позволил ей принять вертикальное положение, она никак не могла перестать улыбаться. Музыка закончилась, но он не дал ее ногам коснуться пола. Она посмотрела ему в глаза, и улыбка увяла на ее лице.
Его руки обнимали ее, его губы были напротив ее губ. Затем они уже касались ее уст, и он снова попросил разрешения.
— Мы не должны. Ты пострадаешь. Он найдет меня. Он снова попытается меня убить. Ты попытаешься его остановить, и он причинит тебе боль. Ты же знаешь, — прошептала Ру.
— Я знаю это, — ответил Шон и снова, с большей страстью, поцеловал ее. Она приоткрыла губы, он проник в ее рот, его руки обняли ее, и она потеряла голову. Стало ясно, что она принадлежит ему так же, как он принадлежит ей.