— Простите! — крикнула Марина срывающимся от волнения голосом. — Вы в туалете?
Тишина.
— Дмитрий Сергеевич! — У Марины затряслись поджилки. — Отзовитесь, пожалуйста!
Молчание. От страха у нее отнялись ноги и пересохло в горле. Она не могла ни идти, ни звать на помощь! Марина попятилась и прислонилась спиной к стене. Стена мгновенно завибрировала от бешеных ударов ее сердца. «Может быть, он вышел в сад покурить?» — пронеслась в ее голове благословенная мысль. Она кое-как добрела до входной двери и попыталась ее открыть. Ничего не вышло. Дверь оказалась заперта на ключ. Что, если убийца выманил Диму Куманцева из дому, расправился с ним и теперь поджидает ее в спальне? Не зря же Софья вещала: «Я вижу бездыханное тело…»
От ужаса Марина с трудом соображала. «Надо спрятаться, — вяло подумала она. — Спрятаться так, чтобы этот гад меня не нашел». Какой конкретно гад, она не очень хорошо понимала. Вот только куда ей спрятаться? В какой-нибудь темный закуток. Слева от входной двери находилась маленькая кладовка, в которую Марина успела сунуть нос после приезда. Там висели теплые вещи и на полке были сложены головные уборы. Внизу стояли резиновые сапоги, в которых хозяева, вероятно, ходили на рыбалку, потому что удочки тоже были тут, в самом углу.
Марина влезла в кладовку, присела на корточки и затаилась. Однако через некоторое время ею овладело беспокойство. Если убийца заглянет сюда, он сразу ее увидит. Она поднялась, нащупала на полке мохнатую шапку и водрузила ее себе на голову. Влезла в сапоги, накрыла коленки плащом, а в руки взяла удочку — для самообороны.
Прошло некоторое время, и ей стало душно. Марина протянула руку, чуть толкнула дверцу и в тот же миг услышала тихое поскребывание у входной двери — хруп, хруп.
— Марина, открой мне! — раздался из-за двери хриплый шепот. — Открой мне… — Хруп, хруп.
Ломая ногти, Марина снова потянула дверь на себя и свалилась в угол, обмякнув от ужаса. Убийца уже тут! Если он не сможет войти в дверь, то влезет в окно — форточку-то она не закрыла! Ей и в голову не пришло, что сегодняшний кавалер воспримет все так.., определенно. Не сказать, что она была совсем уж невинна, но с такой оперативностью прежде не сталкивалась. Поэтому Аркадий в ее «списке приглашенных» не значился.
Аркадий тем временем действительно отказался от мысли войти в дверь и принялся подпрыгивать возле окон, чтобы понять, как забраться в дом. Ничего путного у него не вышло, потому что свет нигде не горел. Однако отступать он не собирался. Юрий бродит по саду и наверняка над ним посмеется, если он возвратится вот так сразу.
Наконец он заметил открытую форточку и решил рискнуть. Конечно, можно наткнуться на Марининого брата, но на дворе не девятнадцатый век, и тот не станет палить в него из пистолета! Аркадий вскарабкался на подоконник и без затруднений открыл верхний шпингалет. Оставался нижний, и, чтобы достать до него, следовало просунуться в форточку едва ли не целиком.
Гонимый страстью, Аркадий наплевал на столь пустяковое препятствие. Подтянувшись на руках, он начал проползать в отверстие, виляя задом, чтобы дело лучше спорилось. В таком положении его и застала группа товарищей, ходивших дозором по дачному поселку в надежде выловить воров.
Когда Аркадий, торчавший из форточки под углом в восемьдесят пять градусов, щелкнул вторым шпингалетом, рама поехала внутрь. Он не удержал равновесия и соскользнул на пол вниз головой. Приземление оказалось громким и чертовски болезненным — Аркадий сильно ударился и подвернул ногу. И тут позади него раздались угрожающие крики, и какие-то мужики полезли вслед за ним в комнату. Аркадий перевернулся на живот, попытался подняться и попал рукой под батарею, где стояла наготове мышеловка с кусочком заплесневевшего сыра в качестве приманки. Мышеловка сказала «Ам!» и захлопнулась. Аркадий заревел на весь дом, как ишак, которому оторвали хвост.
Рев был такой страшный, что испугалась даже добровольная дружина. Что уж говорить о Марине, которая просто окаменела в своей кладовке. Аркадий тем временем завертелся по комнате, пытаясь стряхнуть капкан с руки и круша все вокруг. В панике он шарахнул мышеловкой по люстре, части которой тут же со звоном посыпались вниз. Аркадий наступил на осколки каблуком, поскользнулся и упал еще раз — теперь уже на задницу, как фигурист, у которого не получился тройной прыжок.
Мышеловка, наконец, соскочила с его руки и, просвистев в воздухе, разбила окно. Дружинники, взгромоздившиеся на подоконник, хором сказали: «Твою мать!», но не отступили, а все-таки влезли в комнату и навалились на Аркадия. Аркадий довольно вяло сопротивлялся и был побит — не зверски, но с чувством.
Когда дело было сделано и «вор» сидел на полу беспомощный, утираясь рукавом, один из дружинников зажег свет и удивился:
— Глядите, постель расстелена!
— И книжка лежит, — добавил второй. Поднял ее и прочитал название:
— «Восхождение на пик страсти». Гадость какая!
— И тапочки домашние тут.
— Выходит, этот тип не в пустой дом лез! — понизил голос третий. — Может, мы хозяев того.., перепугали?
— Тут должна быть девушка, — прохрипел Аркадий с пола. — Я на свидание шел.
— А почему через форточку?
— Я романтик. — Аркадий поднялся на ноги, держась рукой за стул. — По фамилии Девель.
— А! Так вы из дома Анисьи Петровны… — обрадовались добровольные дружинники. — Мы только сейчас с Юрием Ивановичем разговаривали.
— А я — Аркадий Иванович, его брат. — Он огляделся по сторонам и крикнул:
— Марина! Марина, вы где?
Переговариваясь, все четверо вывалились в прихожую и зажгли лампу.
— Марина! — снова позвал Аркадий. — Это я!
Узнав его голос, Марина немедленно отмерла. Жизнь, уже собравшаяся покинуть ее бренное тело, стремительно вернулась обратно, да так лихо, что вышибла слезы из глаз. Марина вскочила, сделала два шага на затекших ногах и вывалилась из кладовки. Увидев ее, Аркадий невольно отступил назад, а добровольная дружина в полном составе выпучила глаза. Девица была в юбке, резиновых сапогах и ушанке с отогнутым ухом. В руках она держала удочку, оснащенную грузилом и поплавком.
— Здрасте! — радостно сказала она. — Я… Тут вот… Вещи перебирала…
— А мы… Тут вот… — забубнили дружинники. — Мы думали, что к вам воры влезли…
— Подите прочь! — негромко сказал Аркадий и, приблизившись к входной двери, стукнул в нее плечом. И тут же взвыл от боли, потому что дверь не открылась.
— Где ключ, Мариночка? — через силу спросил Аркадий и скрипнул зубами.
— Ну… Я не в курсе. Я не знаю, — сообщила та. — Я дверь не запирала.
— А кто запер?
— Она, знаете ли, сама закрылась. — Марина махнула удочкой. — Сегодня вообще.., очень странный вечер.
— Вот видите, — сказали дружинники. — Мы даже не можем уйти!
— Подите прочь через окно, — предложил Аркадий.
Те потрусили обратно в разгромленную Маринину спальню, а он повернулся к ней и спросил:
— Где ваш брат?
— Ну… Возможно, он где-то здесь, — пробормотала Марина, вылезая из сапог и засовывая обратно в кладовку рыболовную амуницию. — А возможно, его тут нет.
Высказав столь глубокомысленное замечание, она вопросительно уставилась на Аркадия. После длительного сидения в душной кладовке вид у нее был далеко не романтический. Волосы под шапкой свалялись, юбку перекосило, пижамная кофта выбилась наверх. Впрочем, сам Аркадий тоже не тянул на Луиса-Альберто. У него болел прищемленный палец, кружилась голова и слегка мутило после побоев. Однако отказаться от того, за чем он пришел, было как-то стыдно. Не по-мужски.
— А который сейчас час? — светским тоном спросила расхристанная Марина, входя в спальню и оглядывая руины, в которые та превратилась за короткое время.
— Не рано, — коротко ответил Аркадий, изо всех сил стараясь не свалиться к ногам объекта страсти.
— А.., вы зачем пришли? — От пережитого потрясения Марина сделалась простодушной, как дитя, получившее домашнее воспитание.
Начиная всерьез опасаться, что его сейчас вывернет прямо на коврик перед кроватью дамы сердца, Аркадий с трудом выговорил:
— Мне бы… Извините… В туалет сходить, а?
— Вы пришли именно за этим? — изумилась Марина. — Как-то вы не очень уверены…
— Нет, вообще-то я пришел.., за поцелуем, — разбитыми губами с трудом выговорил Аркадий.
— И какова будет очередность ваших действий? — Марина попыталась добавить светской игривости их ставшей столь приземленной беседе.
— Если вы не сочтете меня неучтивым… — произнес Аркадий из последних сил.
— Не сочту. Вам — прямо по коридору.
Аркадий удалился нетвердой поступью и, закрывшись, пал на колени перед унитазом.
Тем временем Дима Куманцев обнаружил его ежедневник, приклеенный скотчем к обратной стороне секретера.
— Удача! — шепотом воскликнул он и начал чтение с конца.
Через пару минут Дима убедился, что ежедневник содержит невероятно глупые замечания. Например, вчера Аркадий накорябал через весь лист: «Ходил на чай к Л.К. в желтых брюках. От меня все дохли». А позавчера ограничился короткой записью: «Сонька — дура».