Когда они наконец плюхнулись на сиденья автомобиля, Ира дрожащим голосом спросила, тупо глядя через стекло на улицу:
— Ты думаешь, его убили?
— А ты?
— Но ведь записка!
— Все очень странно, — сказала Женя. — Как только мы начали искать Яна через видеопрокат, Кокин решил покончить с собой. Да, все очень странно.
* * *
Эту же самую фразу вскоре повторил Веня Лаптев. После того, как Женя ему все рассказала, в том числе и о внезапном появлении возле супермаркета Кости Карпенко, Веня схватился рукой за подбородок и, помяв его, заявил:
— Все очень странно.
— Может быть, именно Карпенко убил Кокина?
— Как? Заставил написать записку, съесть горсть таблеток и подождал, покуда они подействуют? — задумчиво переспросил Лаптев и тут же добавил:
— Впрочем, почему бы и нет?
— А смысл? — спросила Женя.
— Ну, ответить на этот вопрос — значит, раскрыть мотив убийства! — глубокомысленно заявил Веня. — Возможно, твой кузен уличил Карпенко в каких-нибудь неблаговидных поступках. Или в нечестной игре. Допустим, Карпенко собирал досье на твоего дядю. Внутренние службы безопасности самых разных фирм делают это сплошь и рядом.
— Ну, и дальше?
— Карпенко убил разоблачившего его Яна, а Кокин, как партнер Яна, каким-то образом узнал об этом. Поэтому Карпенко убил и Кокина тоже.
— Но Карпенко вряд ли стал бы убивать Кокина сам!
— Почему нет? Найми он исполнителя, пришлось бы расправляться с ним тоже. Лишние хлопоты! Профессионалы после себя «хвостов» не оставляют.
— А что, если это Ира? — ненавидя себя, высказала предположение Женя. — Возможно, она не хотела, чтобы я встретилась с Кокиным и говорила с ним о Яне? Ей лучше всех было известно, на какой день и час назначена эта встреча. Допустим, она обратилась за помощью к своему брату .
— Это к тому, что забрался в дом Хрюкина с большим пистолетом?
— Ну да.
— А что, если схема гораздо элегантнее? — внезапно оживился Веня. — Узнав, что ты собираешься вплотную заняться Кокиным, Скобкина позвонила Карпенко.
— То есть ты думаешь…
— А почему бы и нет? Карпенко мог ее соблазнить. Он мог ее шантажировать. В конце концов, никто доподлинно не знает, какие вообще у этой девицы были отношения с твоим кузеном. Та записка, которую ты нашла в конверте вместе с деньгами, еще ничего не доказывает.
— Но если Кокина действительно убили, кто бы ни был инициатором, — сказала Женя, разглядывая свои руки, — это может означать только одно: Яна тоже убили.
— Еще не факт. Это может также означать, что Ян вляпался в какое-то крупное дело. Возможно, он жив и отчаянно нуждается в помощи. Ведь бизнесменов убивают чаще всего открыто, без всякой конспирации.
— Может быть, тело Яна никто и не прятал, его просто не нашли! — возразила Женя. — Лежит оно в каком-нибудь овраге…
— Ерунда, — отмахнулся Веня. — Подмосковные леса кишат грибниками и алкоголиками. Не бери в голову. Ты настроилась найти кузена, так ищи его!
— Венечка! — Не выдержав наплыва чувств, Женя двумя руками вцепилась в неподвижную кисть Лаптева. — Но мы-то с тобой как засветились!
— С этими мальчишками? Н-да, это неприятно, но не смертельно. Кроме того, возле тела Кокина была найдена записка, указывающая на то, что хозяин видеопроката покончил жизнь самоубийством.
— Но ты ведь в это не веришь!
— Я не верю. А милиция может поверить. Ведь те милиционеры, которые расследуют дело об исчезновении Яна Ярославского, понятия не имеют о том, что Кокин был с ним знаком и покончил с собой именно в тот момент, когда мы на него вышли.
— Господи, да разве мы представляем для настоящего убийцы какую-то опасность?! — возмутилась Женя. — Убивать Кокина из-за того, что я решила с ним поговорить!
— Ты смотри на дело шире. Зацепились мы за эту связь, значит, могут зацепиться и другие!
— Хочешь сказать, мы спровоцировали убийцу?
— Держи себя в руках. После нашей милой беседы мне придется идти в аптеку за лейкопластырем.
Тут только Женя сообразила, что изо всех сил впилась ногтями в беззащитную ладонь Лаптева.
— Бог мой! — пискнула она. — Я тебя расцарапала! Чего же ты молчал?
— Тебе нужно было выплеснуть эмоции, соприкасаясь с живым телом, — глубокомысленно изрек Веня.
— А если милиционеры засомневаются в том, что Кокин покончил с собой? Начнут следствие и сразу же узнают, что два человека вынюхивали все про Кокина. Мальчишки дадут им отличное описание… Может быть, даже составят фотороботы.
— Ну и что? — пожал плечами Веня. — Подумай сама: какое ты имеешь отношение к владельцу этого видеопроката? Нет между вами связи! А уж между ним и мной и подавно! Так что нас не найдут.
— Действительно, — пролепетала Женя. — Я как-то об этом не подумала…
— Но светиться там больше, конечно, не стоит, — добавил Веня. — По крайней мере, в том же самом виде. — Он задумчиво поглядел на Женины ботинки.
— У меня нет другой обуви, — быстро отреагировала та.
— Ты знаешь, — совершенно неожиданно заявил Лаптев, — я в состоянии купить тебе босоножки. Просто по дружбе.
Женя почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы, и изо всех сил помотала головой, показывая, что относится к этому предложению резко отрицательно. Ей было стыдно.
— Ладно, замнем для ясности, — пробормотал Веня. — У меня на работе этап повышенного риска.
— Что это значит?
— Это значит, что, если мы не будем вкалывать как лошади, нас могут расформировать.
— Но ты ведь не останешься без работы! — горячо возразила Женя.
— Чтобы найти новую работу, надо будет вступать в контакт с социумом: увольняться, рассылать резюме, ходить по объявлениям… Меня это, честно говоря, не прельщает. Так что уж лучше я повкалываю.
— Это тонкий намек на то, что ты бросаешь наше расследование? — жалобно спросила Женя. — И я останусь один на один с дядей, с милицией и с Карпенко?
— Нет, я этого не говорил! — поспешно возразил Лаптев. — Все мое свободное время я торжественно отдаю тебе. Мы ведь друзья! И знай, Женька, если что случится.., ну, по-настоящему серьезное, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
* * *
Трогательные слова Лаптева согревали Женю всю дорогу до дома. Только они и отвлекали ее от воспоминаний обо всех тех ужасных вещах, которые произошли за последнее время. «Надо выудить из холодильника валерьянку, наглотаться и залечь до самого вечера», — решила Женя. Однако ее грандиозным планам не суждено было сбыться. Едва она перетащила ноги через порог, зазвонил телефон в холле.
Женя так привыкла бояться экономку, что среагировала тут же. «Если это мне, — пронеслось у нее в подсознании, — Пыгова просто сдохнет от злости». Пуганой мышкой шмыгнула она к аппарату и схватила трубку.
— Алло! — раздался из трубки высокий, слегка гнусавый и потому незабываемый голос шантажиста Пончика.
— Это я, — обреченно отозвалась Женя, не дожидаясь вопроса. — Говорите.
— Жду тебя у памятника Пушкину в шестнадцать ноль-ноль, — сообщил Пончик. — Деньги не забудь.
— Ноя…
Однако телефон уже наполнял окружающее пространство коротким пиканьем.
Подняв голову, Женя увидела в дверях кухни Ирму Гавриловну, смотревшую на нее с мерзопакостной улыбочкой.
— Это мне звонил тот парень с золотыми цепями, — с деланной кротостью пояснила Женя. — Срочно хочет встретиться. Скучает.
Женя хамила. В сущности, ей нечего было терять. Сейчас она поднимется наверх, возьмет свой тюбик детского крема, смену нижнего белья и… Куда она пойдет? Конечно, Ира отдала ей деньги, найденные в конверте, но они вряд ли решат все ее жизненные проблемы.
Загвоздка, в сущности, была в том, что Женя привыкла считать себя беспомощной. Одинокой брошенной сироткой. И, что бы ни случалось с ней в жизни, она упорно играла эту роль, хотя давно могла бы все изменить. Эдакая разновидность самоистязания. Впрочем, в тот момент Женя не отдавала себе в этом отчета. Она считала, что не в силах изменить обстоятельства.
Идти к шантажисту без денег было страшно. Ах, лучше бы на встречу пришел тот тип, который прикалывался к ней в кафе! У него милое лицо, и сам он, вероятно, мог бы оказаться милым. Но, судя по всему, его главная задача — морочить головы доверчивым дурочкам. Когда операция входит в свою вторую фазу, в дело вступает партнер. До чего же неприятный тип!
Пончик действительно выглядел неаппетитно. Он был низеньким и довольно полным, но не до такой степени, чтобы вызывать отвращение. Главной его, так сказать, достопримечательностью было идеально круглое брюшко. При взгляде на него создавалось впечатление, что этому типу каким-то образом удалось проглотить сдутый футбольный мяч, который накачали уже у него в желудке. У всякого, кто общался с Пончиком, появлялось желание похлопать его по животу. Все остальное во внешности шантажиста было совершенно заурядным, включая бесцветные глаза и столь же бесцветную челку, висевшую над левой бровью.