– В болото! – заорал я, как оглашенный. – Поторопитесь! Всем влезть по шею в воду и держаться поближе к кочкам!
– Как… почему!? -в полном недоумении спросила Каролина.
– Вертолет, мать вашу!.. – объяснил я доходчиво. – Смотрите вверх и вправо! И ныряйте, ныряйте быстрее!!!
Больше приглашать никого не пришлось. Все посыпались с тропы как горох. Даже казалось бы вялый и медлительный Пал Палыч. Спустя две-три секунды наши головы торчали из болота как четыре поганки.
Хорошо, что в этом месте было неглубоко, а дно оказалось твердым, почти без ила. Правда, вода не отличалась чистотой и приятным ароматом, но эти неудобства не шли ни в какое сравнение с грязевыми ваннами, которые мы принимали вчера.
Вертолет вначале пролетел почти над нашими головами и скрылся за верхушками деревьев, но мы зря облегченно вздохнули. Спустя две-три минуты, в течение которых я с трудом (применяя очень крепкие выражения) удерживал свою команду в подводном положении, "вертушка" возвратилась и начала описывать над нами концентрические круги.
Это продолжалось добрых полчаса. Несмотря на летнюю пору, воду в болоте никак нельзя было назвать теплой. Вскоре мы начали зуб на зуб не попадать; в особенности Каролина.
Только Пал Палычу водные процедуры пошли на пользу. Его взгляд стал осмысленней, а на лбу появилась поперечная складка, предполагающая процесс мышления. Что могло означать лишь одно: Пал Палыч наконец вышел из запоя. Или начал выходить.
Вертолет кружил и кружил над болотцем как коршун, высматривающий добычу. Неужели нас заметили?
Нет, такого просто не могло быть! Мы попрятались раньше, чем "вертушка" выпрыгнула из-за горизонта.
И все-таки настойчивость пилота, сидевшего за штурвалом большой винтокрылой машины, не могла быть случайной. Что-то удерживало его на месте, хотя, судя по кругам, точной локализации объекта, заинтересовавшего пилота или пассажиров вертолета, не существовало.
Я не стал ломать голову над этой загадкой. Не до того было. Наверное, где-то неподалеку из-под земли били ключи, и температура воды, по запарке показавшаяся нам вполне сносной, понизилась до совершенно неприемлемой.
Если поначалу мы лишь зубами выбивали дробь, то теперь стали синюшного цвета и очень напоминали утопленников. Каролина смотрела на меня такими умоляющими глазами, что в другое время и при иных обстоятельствах я бы пустил от жалости слезу.
Наконец "вертушка", заложив на прощание крутой вираж, ушла в сторону военного городка. Мы выбрались на сухое место с черепашье скоростью. Ноги и руки стали как деревянные и почти не сгибались. Сушиться было негде и некогда – вдруг вертолет вернется?
– Бегом! – скомандовал я и, взяв Каролину за руку, потащил ее за собой. – Согреемся и высушимся на бегу.
Быстрее, еще быстрее!
Мы бежали, пока нас не укрыли густые кроны деревьев. Я был доволен: народ не роптал и беспрекословно подчинялся приказам. Даже Пал Палыч, по жизни большой начальник, а значит достаточно независимый человек, молчаливо признал мое главенство.
– Привал, – сказал я, и мы без сил рухнули на землю, притом сделали это синхронно.
Одежда еще не успела высохнуть, но от былого оцепенения не осталось и следа. Мы были разгоряченные и потные, как скаковые лошади.
– Чего он… к нам… прицепился? – не отдышавшись, как следует, спросила Каролина.
"Он" – это вертолет.
– Хороший вопрос, – сказал я, при помощи элементов китайской гимнастики восстанавливая дыхание. – Значит, и ты заметила…
– Еще бы. Они точно знали, что мы где-то рядом.
– Ну, это никакая не загадка. Скорее, элементарная задачка для начальных классов. Нашу скорость передвижения умножили на время, которое мы провели в пути, и получилась нужная координата – расстояние, пройденное нами за сутки.
– Может быть… – Каролина все еще пребывала в сомнениях.
Я не стал дискутировать. Мне самому мое объяснение казалось шито белыми нитками. Вертолет кружил над КОНКРЕТНЫМ местом, а не вообще облетал территорию с предполагаемой координатой. Ведь мы могли уйти в какую угодно сторону. А сама тропа сверху не видна. Это не аллея в парке.
Внутренний враг с передатчиком или "маяком"? Бред! Это было бы чересчур. Такие фортели описываются только в лихо закрученных шпионских триллерах. Каролина никак не тянет на роль суперагента, эдакого Джеймса Бонда в юбке; ладно – в комбинезоне. Да, девица с двойным дном, напичкана тайнами – скорее всего, личного плана – под завязку, но не более того.
Пал Палыч? Полная чушь. Не тот калибр, чтобы исполнять функции агента-"крота". С его-то положением, амбициями и связями… Что он прилепился к нам, вполне объяснимо. Такие люди обладают сильно развитой интуицией, и его мозги сработали помимо воли, автоматически.
По истечении времени я должен был признаться себе, что, останься он в деревне, шансов выжить у него было бы очень немного. Пал Палыч – свидетель. А они таким отмороженным уродам, как Ваха и Ренат, совершенно не нужны. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Бандитское кредо, никуда не денешься. Лишние глаза – прямая дорога к приговору.
Тогда что? Каким образом у тех, кто сидел в вертолете, сформировалось точное представление о нашем местонахождении? Наитие? Гениальный расчет? Наблюдение со спутника? Или что-то такое, о чем просто невозможно подумать?
– Зосима! – позвал я своего приятеля, который отдыхал сидя, закрыв глаза и привалившись спиной к дереву.
– Ась! – живо откликнулся он, мигом сбросив полную расслабленность.
– Ты как?
– Вполне. Колено немного ныло, но теперь все в норме.
– Я рад. Есть вопрос. Как думаешь, где нас будут искать прежде всего?
– Дык, это и ежу понятно. В том направлении, куда мы идем.
– Я тоже так думаю. Прямая – кратчайшее расстояние для дураков. Почти не сомневаюсь, что они догадываются о наших намерениях. Областной центр, куда мы идем, – наше спасение. И они это понимают не хуже нас.
– Получается, что нам так или эдак, все равно кырдык. – В голосе Зосимы зазвучала покорность судьбе.
Еще чего! Нам сейчас только и не хватало раскиснуть. Будем сражаться до конца. Жизнь – штука интересная, и преподносит неприятные сюрпризы не только дичи, но и охотнику.
– Отставить! – скомандовал я как мог бодро. – Зосима, кончай народ смущать. Человек считается усопшим только тогда, когда его выносят вперед ногами при большом стечении народа. Мы еще покувыркаемся.
– Ага, покувыркаемся… – Он скептически ухмыльнулся. – С чем? Ружье ведь тю-тю. А с голыми руками мы далеко не уйдем.
Да, ружье – это проблема. Большая проблема. Выжить в лесу без оружия очень сложно, если не сказать больше. По крайней мере, человеку городскому.
Как прокормить эту ораву? Именно – ораву. Потому что в лесу два человека – это компания, трое – шалман, ну а четверо – отряд анархистов. У которого отсутствует тыловое обеспечение.
Голод – не тетка. Иногда он такие штуки с неорганизованными людьми откалывает, что диву даешься.
Впрочем, случается, что и организованные делают друг из друга шашлыки и едят их без специй и даже без соли.
– Давай сначала уточним маршрут, – сказал я с наигранным спокойствием. – Что его нужно менять, это нам ясно. А потом вернемся к проблеме питания. Понятно, что из-за харчей мы несколько задержимся, но если уж что-то делать, так нужно делать обстоятельно. Я не прав?
– Дык, я ничего. Я так…
– И что ты посоветуешь?
Зосима задумался. Остальные смотрели на него с затаенной надеждой, но несколько мрачновато. Мне их мысли были прозрачны как стекло. Они не отличались оригинальностью. И Каролине, И Пал Палычу до смерти хотелось очутиться сейчас за тысячи километров от этих мест.
Можно подумать, что я против…
– Нужно идти на Кадью, – наконец разродился здравой мыслью Зосима. – Это большой крюк, но в той стороне нас вряд ли будут искать.
– А что, идея очень даже неплохая.
До Кадьи я в своих охотничьих вылазках еще не добирался, хотя со слов Зосимы знал, какая там глухомань.
Кадья – это довольно обширная возвышенность, изрезанная ручьями и реками, поросшая густым, девственным лесом. Короче говоря – почти нехоженые места.
Как мне рассказывал Зосима, некогда там жил какой-то народец, тунгусы, как выразился мой приятель. От них Кадья и получила, по предположению Зосимы, свое название.
Народ то ли вымер от какой-то болезни, то ли выродился, то ли разбрелся по городам и весям большой страны, а может большевики в полном составе сослали непокорных нацменов, не пожелавших организовать колхоз, осваивать необъятные просторы Крайнего Севера.
Как бы там ни было, но Кадья не знала коллективного человеческого присутствия по меньшей мере семьдесят лет. Только изредка туда забредали охотники-одиночки – как Зосима – но далеко вглубь Кадьи не заходили. Уж больно места там были неприветливые, опасные и малопроходимые.
– Но сможем ли мы преодолеть такое расстояние с урезанным продовольственным пайком и… – Я замялся, а затем закончил очень тихо, чтобы услышал только Зосима: – И таким коллективом?