— Она — наиболее странное существо, которое я когда-либо приобретал, — заключил Монгров.
— Могу избавить тебя от нее, — предложил Джерек.
— Нет-нет, — ответил Монгров. — Хотя благодарю за мысль. Нет, мне будет интересно изучать ее.
Он повернулся к миссис Ундервуд и вежливо спросил:
— Какой температуры вам нравится пламя?
6. ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА. ЖЕЛЕЗНАЯ ОРХИДЕЯ ПРИДУМЫВАЕТ ПЛАН
Успешно убедив впавшего в меланхолию Монгрова, что пламя — не лучшая среда для путешественницы во Времени, и сделав пару альтернативных предложений, основанных на собственном детальном знании периода, Джерек решил, что пора распрощаться. Монгров все еще бросал на него странно подозрительные взгляды. Миссис Ундервуд явно была не в настроении принять его декларацию любви, и даже Лорд Джеггед, казалось, скучал и хотел уехать.
Монгров проводил их от Дома Человека до поджидавшего локомотива, сверкающего золотом и слоновой костью и жутко неуместного на темно-зеленом и грязно-коричневом фоне логова Монгрова.
— Ну, — сказал Монгров, — благодарю тебя за советы, Джерек. Думаю, мой образец скоро обживется. Конечно, некоторые существа склонны капризничать, несмотря на любую заботу. Некоторые умирают, и их приходится воскрешать и посылать обратно, туда, откуда они явились.
— Если я смогу чем-нибудь помочь… — пробормотал Джерек взволнованно, ужаснувшись словам Монгрова.
— Я спрошу тебя, конечно. — В голосе Монгрова появились холодные нотки.
— О, если б я мог провести некоторое время с…
— Ты был, — сказал Лорд Канарии, стоя на подножке локомотива, — самым гостеприимным хозяином, Монгров. Я запомнил, что ты хотел бы прибавить этого мрачного космического путешественника к своей коллекции, и постараюсь приобрести его для тебя каким-нибудь образом. Между прочим, не заинтересован ли ты в обмене?
— Обмен? — Монгров пожал плечами. — Собственно, почему бы и нет? Но на что? Что у меня есть ценного предложить?
— Думаю, что смог бы освободить тебя от образца 19-го столетия, сказал Джеггед небрежно. — К тому же вряд ли ты получишь от нее много радости. А у меня на примете есть человек, для которого это был бы подходящий подарок.
— Джерек? — насторожился Монгров. — Не его ли ты имеешь в виду? — Он повернул огромную голову, чтобы внимательно взглянуть на Джерека, ловко притворившегося, что не слушает разговор.
— О, — ответил Лорд Джеггед, — нетактично, Монгров, говорить об этом заранее.
— Верно, — согласился Монгров, чихая. Капли дождя стекали по его лицу и пропитывали бесформенную одежду. — Но вы никогда не заставите расстаться миледи Шарлотину с ее инопланетянином, поэтому нет смысла в нашем разговоре.
— И все-таки это может получиться, — сказал Лорд Джеггед. Обруч в виде ящерицы на его голове прошипел неудовольствие по поводу холодного дождя, и Лорд Джеггед укрылся в кабине локомотива.
— Ты идешь, Джерек?
Джерек поклонился Монгрову.
— Благодарю, Монгров. Я рад, что мы сейчас лучше понимаем друг друга.
Глаза Монгрова, наблюдавшего, как Джерек поднимается в кабину, сузились.
— Да, — ответил гигант, — я тоже очень рад этому, Джерек.
— И ты согласен на обмен, — спросил Джеггед, — если я привезу инопланетянина?
Монгров поджал огромные губы.
— Если сможешь привезти мне инопланетянина, у тебя будет путешественница во Времени.
— Договорились! — весело воскликнул Лорд Джеггед. — Я скоро привезу его.
И тут, наконец, Монгров решился высказать подозрения.
— Лорд Джеггед, вы явились сюда с целью приобрести мой новый экземпляр?
Лорд Джеггед засмеялся.
— Вот почему ты так насторожился! Я уж подумал, не обидел ли тебя чем-нибудь.
— Но причина именно в этом? — продолжал настаивать Монгров.
Он повернулся к Джереку:
— Ты обманывал меня, притворяясь все время моим другом, хотя истинным твоим намерением было забрать у меня этот экземпляр? Я шокирован!
Лорд Джеггед показался из кабины локомотива.
— Шокирован, Монгров?
Джерек не сдержал улыбки, наблюдая за артистическим поведением Джеггеда, но тут Лорд Канарии повернул к нему нахмуренное лицо.
— А ты почему улыбаешься, Джерек Корнелиан? Ты веришь Монгрову? Ты тоже думаешь, что я взял тебя с собой под ложным предлогом, а не для того, чтобы наладить отношения между вами?
— Нет, — ответил Джерек, опуская глаза и пытаясь освободиться от непрошенной улыбки. — Простите, Лорд Джеггед.
— О, я тоже прошу прощения. — Губы Монгрова задрожали. — Я ошибся в вас обоих. Простите меня!
— Конечно, несчастный Монгров, — проникновенно ответил Лорд Джеггед. — Конечно! Конечно! Ты вправе быть подозрительным: твоей коллекции завидует вся планета, каждый из экземпляров — драгоценность. Оставайся осторожным! Есть другие, менее щепетильные, чем мы с Джереком Корнелианом, и они могут обмануть вас.
— Каким я оказался плохим! Невеликодушный, с плохими манерами! Слишком черствый! — стонал Монгров. — Какой я гадкий, Лорд Джеггед. Сейчас я ненавижу себя. Теперь вы видите, каков я есть, и будете оба вечно презирать меня!
— Презирать? Никогда! Твоя скромность восхитительна, я просто изумляюсь. Я изумляюсь тебе, дорогой Монгров. А теперь мы должны отправляться. Возможно, я вернусь с экземпляром, который ты желаешь. Через день или два.
— О, ты более чем великодушен. Прощай, Лорд Джеггед. Прощай, Джерек. Приезжай ко мне, когда захочешь. Хотя, понимаю, из меня плохая компания, и, следовательно, ты вряд ли…
— Прощай, неутешный Монгров.
Джерек дернул за свисток, локомотив издал скорбный звук — нечто вроде стона отчаяния, а затем начал медленно подниматься в сыплющее дождем небо.
Лорд Джеггед вновь устроился на диване. Его глаза были закрыты, лицо ничего не выражало. Джерек отвернулся от окна.
— Лорд Джеггед. Вы — образец дьявольской хитрости.
— Ладно, ладно, мой Корнелиан, — пробормотал Лорд Джеггед со все еще закрытыми глазами. — Ты тоже выказываешь талант в этом направлении.
— Бедный Монгров. Как аккуратно было отведено его подозрение! Джерек сел рядом с другом. — Но как мы приобретем миссис Амелию Ундервуд? Миледи Шарлотина, может быть, и не ненавидит Монгрова, но ревнует к его сокровищам. Она не отдаст маленького инопланетянина.
— Тогда мы должны украсть его, верно?
Джеггед широко раскрыл прозрачные глаза, и в них вспыхнул озорной огонек.
— Мы станем ворами, Джерек, ты и я.
Идея была настолько удивительна, что потребовалось некоторое время, чтобы Джерек понял ее суть, а затем восхищенно рассмеялся.
— Как ты изобретателен, Лорд Джеггед! И, главное, в духе моего любимого периода!
— Да, обезумев от любви, идешь на все, чтобы овладеть предметом своей страсти. Все другие обстоятельства — дружба, престиж, достоинство отметаются в сторону. Я вижу, тебе нравится это?
Лорд Джеггед приложил изящный палец к губам, на которых играла легкая улыбка.
— Какую пышную драму мы начинаем сейчас создавать! О Джерек, мой дорогой, ты рожден… для любви!
— Хм, — протянул Джерек задумчиво, — я начинаю подозревать, что рожден для снабжения вас сырым материалом, на котором вы можете поупражняться, чтобы развить и без того значительные литературные таланты, милорд.
— Ты льстишь мне, ты льстишь мне!
Неожиданно в ушах Джерека прозвучало:
— Мой сын, мой алмаз! Это твоя воздушная машина?
Джерек узнал голос Железной Орхидеи.
— Да, мама. А ты где?
— Ниже тебя, дорогой.
Джерек встал и посмотрел вниз. На похожем на шахматную доску поле из голубых, пурпурных и желтых квадратов с несколькими разбросанными тут и там хрупкими хрустальными деревьями можно было различить две фигурки.
— Вы не возражаете, если мы ненадолго остановимся? — обратился он к Джеггеду.
— Совсем нет.
Джерек приказал локомотиву спуститься и встал на подножку в тот момент, когда машина приземлилась на одном из оранжевых квадратов около двенадцати футов длиной, сделанном из плотно упакованных крошечных цветов трилистника. На соседнем, зеленом квадрате сидела Железная Орхидея, а на коленях у нее удобно устроился Ли Пао. Когда Джерек, выйдя из машины, ступил на поле, цвет квадратов изменился.
— Не могу ни на чем остановиться сегодня, — объяснила она. — Не поможешь ли ты мне, Джерек?
Она всегда имела склонность к мехам, вот и сейчас ее тело прикрывала мантия золотого цвета. Лицо она окрасила в цвета Ли Пао, одетого, как обычно, в тот же голубой комбинезон. Ли Пао, выглядевший смущенным, пытался встать с колен Железной Орхидеи, но та твердо держала его, сидя в красивом мерцающем силовом кресле. Над ее головой кружились маленькие синие птички.
Шахматная равнина простиралась на милю в каждую сторону. Джерек задумчиво рассматривал ее, но, занятый другими проблемами, ничего не мог посоветовать. Наконец он сказал: