– Кери, это Крис.
– По голосу чувствую – что-то не так. Что случилось? – стала допытываться Кери.
– Да все плохо, – всхлипнула Кристина. – Ребенок, с которым я сижу, в интенсивной терапии, а его мать куда-то пропала. Поверить невозможно.
Через двадцать минут, когда такси остановилось на углу Девяносто шестой улицы и Сентрал-Парк-Уэст, Кристина получила обещание от подруги, что та сейчас примчится к ней, чтобы остаться до конца дня.
– Я знаю, Рене Картер начнет орать, что я плохо заботилась о Салли, – со слезами на глазах объяснила Кристина. – Может быть, если ты будешь здесь, она не станет так беситься. А если она не вернется к вечеру, я собираюсь оставить ей записку и уйти. Не могу больше работать на эту ужасную женщину.
Кристина вылезла из такси, вошла в вестибюль и на лифте поднялась в квартиру. Едва она открыла дверь, как услышала неистовый лай собаки, которую не выводили со вчерашнего вечера. «О господи, бедняжка», – подумала она, бросившись за поводком. У нее не было времени осматривать квартиру, но и так было понятно, что все оставалось на своих местах и миз Картер не приходила домой.
Лабрадор сильно тянул поводок, и внизу Кристина успела только крикнуть консьержу:
– Джимми, когда придет моя подруга Кериан, скажите ей, что я скоро вернусь.
Четверть часа спустя, когда она вернулась домой, то с облегчением увидела, что в вестибюле ее ждет Кери. Но перед тем как в сопровождении подруги пойти к лифту, она задержалась у стойки.
– Джимми, пока я гуляла с собакой, миз Картер не приходила?
– Нет, Кристина, – ответил молодой консьерж. – Не видел ее утром.
– И вчера весь день, – пробормотала Кристина, пока девушки поднимались в лифте. – Первое, что я хочу сделать, – это сварить кофе. Иначе засну даже стоя.
Попав в квартиру, она пошла прямиком в кухню.
– Можешь пока посмотреть квартиру, – предложила она Кериан. – Потому что когда появится миз Картер, мы сразу уйдем.
Через несколько минут Кериан пришла к ней на кухню.
– Потрясающая квартира, – заметила она. – Мой дед занимался антиквариатом, и, поверь мне, здесь есть очень хорошие образцы мебели. Должно быть, у миз Картер водятся деньги, и немалые.
– Она организатор мероприятий, – сказала Кристина. – Наверное, сейчас занимается каким-то особо важным мероприятием, если не появляется здесь и даже не отвечает на телефон. Только подумай. У нее ребенок неделю назад лежал в больнице и сейчас снова там. Я не собираюсь больше работать у нее, но очень беспокоюсь за Салли.
Взяв две кофейные чашки и поставив их на столешницу, Кристина тяжело вздохнула.
– А что с отцом Салли?
– Понятия не имею. Я здесь уже целую неделю и не видела никаких признаков мужчины. Думаю, он такой же, как мать. Кофе готов. Давай выпьем его у бара.
В комнате отдыха находилась искусно выполненная барная стойка. Девушки только начали устраиваться на стульях у стойки, как зазвонил домофон. Кристина подскочила.
– Наверное, это Джимми, хочет сообщить, что миз Картер поднимается наверх.
Однако у консьержа было другое сообщение.
– Тут два детектива интересуются вашей хозяйкой. Они спросили меня, кто сейчас в квартире. Я сказал им, что вы и ваша подруга. Они хотят с вами поговорить.
– Детективы? – воскликнула Кристина. – Джимми, с миз Картер что-то случилось?
– Откуда мне знать?
Кристина заперла собаку в комнате и, когда прозвучал звонок, открыла входную дверь. На пороге стояли двое мужчин, которые сразу же предъявили свои жетоны.
– Детектив Такер, – представился тот, что пониже. – А это детектив Флинн. Можно войти?
– Конечно, – нервно произнесла Кристина. – С миз Картер что-то случилось? Несчастный случай?
– Почему вы спрашиваете? – входя в квартиру, поинтересовался Такер.
– Потому что она не была дома с позавчерашнего вечера и не отвечает по сотовому. А Салли, ее дочь, так больна, что мне пришлось сегодня утром везти ее в больницу.
– Найдется фотография миз Картер?
– Да, сейчас принесу.
Потрясенная Кериан застыла с кофейной чашкой в руке, а Кристина пошла по коридору к спальне Рене Картер. На столике у окна стояли фотографии Рене в рамках, снятые на различных официальных мероприятиях. Кристина схватила несколько и поспешила обратно в гостиную.
Когда она отдала их Такеру, то заметила, что они с напарником обменялись мрачными взглядами.
– Она умерла, да? – затаив дыхание, спросила Кристина. – А я говорила про нее такие неприятные вещи.
– Давайте сядем, и вы мне все расскажете про нее, – предложил Такер. – Мы поняли, что у нее есть ребенок. Вы говорите, ребенок в больнице?
– Да. Я утром отвезла ее дочку туда. Она очень больна. Вот почему я так злилась на миз Картер. Я не знала, что делать, поэтому не сразу повезла Салли в отделение неотложной помощи.
Ее глаза наполнились слезами.
– А как насчет отца ребенка? Вы пробовали связаться с ним?
– Я не знаю, кто он. Когда миз Картер уходила, она была нарядно одета, так что, полагаю, собиралась на одну из своих вечеринок. Но сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что она, возможно, встречалась с ним. Когда она прощалась с Салли, то прокричала что-то вроде: «Держи за меня кулачки, крошка. Твой старикан собирается наконец раскошелиться».
32
Теперь, когда ей было известно, что Грег Гэннон находится под надзором Комиссии по ценным бумагам и биржам, Эстер Чемберс остро чувствовала его растущее напряжение. Ей казалось, что с каждым днем выражение лица Грега становится более тревожным, за исключением тех случаев, когда в офисе появлялся клиент.
Если дверь в его кабинет была приоткрыта, она слышала, как он говорит по телефону. С клиентами он общался теплым, бодрым тоном, а с каждым из трех членов правления – доктором Хэдли, доктором Лэнгдоном или братом Питером – отрывисто и лаконично. Этим последним он советовал забыть про любые новые гранты, поскольку уже растрачено черт знает сколько денег на исследования Хэдли в области кардиологии и на психиатрические клиники Лэнгдона. Питеру он заявил, что на его театральные проекты не даст больше ни гроша.
В четверг утром он пришел в офис с хмурым видом, понурый и бросил на ее стол лист бумаги.
– Позвоните им, – отрывисто произнес он. – Когда кто-то из них будет на связи, сразу сообщите мне имя.
– Конечно, мистер Гэннон.
Эстер хватило одного взгляда на список, чтобы понять: все эти люди – потенциальные клиенты и Грег попытается их заарканить.
Первые трое не смогли ответить на его звонок. Другие оставались на линии по несколько минут. Эстер догадалась, что выпуск облигаций или акций, который обсуждался с Грегом, был отвергнут. Однако в двадцать минут двенадцатого на звонок ответил Артур Сэлинг, весьма перспективный клиент. На прошлой неделе он обедал с Грегом, а потом они вместе пришли в офис. Тогда этот застенчивый на вид человек лет шестидесяти был поражен богатой обстановкой. Он признался Эстер, что намеревался задействовать для инвестиций своего капитала финансистов и что слышал восторженные отзывы о Греге.
– Я хочу быть абсолютно уверенным в человеке, которого выберу, – спокойно произнес он. – В наше время осторожность не помешает.
Эстер из чистого любопытства справилась о нем в Интернете. После недавней кончины матери Сэлинг принял управление семейным капиталом размером около ста миллионов долларов.
Дверь в кабинет была закрыта, но различались энергичные бухающие интонации, хотя слова были смазаны. Потом довольно долго из кабинета не доносилось ни звука. А это означало, решила Эстер, что теперь Грег, используя весь свой шарм, произносит перед Сэлингом коронную речь. Она знала ее наизусть: «Я уже четыре года отслеживаю эти акции, и их время пришло. Фирму вот-вот выкупят, можете себе представить, что это означает. Сейчас наилучшая возможность на рынке со времени появления Google».
«Бедный Артур Сэлинг, – подумала она. – Если уж Грег одержим желанием покрыть издержки, то, может статься, большей части провозглашаемых доходов даже не существует и этот человек – еще одна жертва махинаций. Хотелось бы мне предупредить его».
После разговора с Сэлингом Грег переключился на интерком.
– Утренняя работа вполне удалась, Эстер, – сказал он. Теперь его голос звучал тепло и непринужденно. – Думаю, перенесем остальные звонки на послеобеденное время. Мы с женой договорились пообедать, и мне уже пора.
– Да, конечно.
«Хотелось бы мне быть там, – подумала Эстер, когда часы на столе показывали полдень. – Не на обеде, а просто подальше отсюда. Довольно мерзко доносить на Грега в Комиссию по ценным бумагам и биржам, но он ведь мог уговорить на инвестиции кого-то еще».
Грег все еще сидел за столом, когда в четверть первого величаво вошла Памела Гэннон.
– У него есть кто-то? – спросила она Эстер.
– Нет, миссис Гэннон, – ответила Эстер, пытаясь придать голосу дружелюбные нотки.
«Должна признать, эта женщина действительно красива, – подумала она, когда Памела прошествовала мимо ее стола в сногсшибательном красном костюме, отороченном мехом, и замшевых сапожках. – Но подобные женщины выходят замуж за таких, как Грег Гэннон, лишь по одной причине – из-за денег».