— Конечно, — сказал Малко.
Бородатый офицер увел портье «Карлтона».
— У меня есть идея, — неожиданно сказал Малко. — Что если мне самому побеседовать с девицей?
Ферди удивленно посмотрел на него.
— Зачем?
— Она может заупрямиться, — сказал Малко. — Если мы будем действовать в лоб и она не согласится сказать нам то, что она знает, тогда мы пропали. У вас не так много возможностей, чтобы оказать на нее давление. Я же могу попытаться мягко выудить из нее то, что она знает. Если у меня не получится, вы всегда успеете вмешаться.
Ферди слушал его, почесывая подбородок. Малко не хотел показаться чересчур настойчивым. Южноафриканский коллега кивнул головой в знак согласия.
— Вы правы, это, должно быть, неплохая идея. Но я вам дам прикрытие. Чтобы не повторилась вчерашняя история. Никогда не знаешь, что может случиться.
— Обязательно, — сказал Малко.
Успокоившись, полковник налил себе чашку чая, Малко последовал его примеру. У него снова страшно заболела шея. Едва они закончили пить чай, как дверь открылась и вошла Йоханна, по-прежнему белее полотна.
— Я нашла адрес, господин полковник, — сообщила она. — Эта девица живет в Хиллброуне, южном пригороде Йоханнесбурга.
— Прекрасно, — одобрил Ферди. — Мы поменяли наши планы. Наш друг, князь Линге, сначала сам пойдет с ней на встречу. Найдите ему машину с охраной из четырех человек, из наших.
Малко показалось, что слезы навернулись вдруг на глаза Йоханны. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить почти нормальным голосом:
— Конечно, полковник.
— Кстати, — добавил Ферди, — проводите господина Линге в медпункт, пусть ему сделают укол. Мне кажется, что он очень страдает.
— Пойдемте, — сказала Йоханна с сияющей улыбкой.
Малко последовал за ней по зеленоватым коридорам. Они прошли через несколько бронированных дверей, прежде чем оказались перед маленькой комнатой, где хозяйничала чернокожая медсестра. Она сняла повязку с шеи Малко и скривилась в гримасе:
— Выглядит неважно, началось заражение.
Когда медсестра стала обрабатывать раны, Малко почувствовал, что ему сейчас станет плохо. Йоханна не сводила с него влюбленного взгляда. Наконец пытка закончилась, и, наложив новую повязку, ему еще вкололи антибиотик. Сестра предупредила его:
— Вечером надо сделать еще один укол.
— Я ему сделаю сама в гостинице, — живо предложила Йоханна. — Я прошла медицинскую подготовку. Дайте мне все необходимое.
В тот момент, когда они собирались выйти из медпункта, появился Ферди.
— Хорошо, что вы здесь! — сказал он. — Я боялся, что вы уедете прямо туда. Позвоните мне, когда вы что-нибудь узнаете. Йоханна, пойдемте со мной, я вам что-то должен дать.
Малко остался один у лифта. Несомненно, Йоханна придет сделать ему укол. Но перед этим он должен был убедить Шону ничего не предпринимать...
Это были похожие один на другой домишки, выстроившиеся в ряд напротив глухой стены. Квартал для тех черных, которые не хотели жить в «тауншипах», поселках-спальнях для чернокожих африканцев. Вид этого квартала под серым небом наводил тоску. Малко остановил свою машину перед двухэтажным домиком под номером 6. Позади него послушно остановился «рейнджровер» южноафриканских спецслужб с четырьмя «гориллами» в штатском. Не было видно ни одного прохожего. Малко вошел в коридор, где пахло капустой и плавал тошнотворный запах наркотической травки.
«Катрин Сойдерорт. 1-й этаж» — гласила надпись черными чернилами на куске картона. Малко постучал в указанную дверь. Внутри послышалось какое-то движение, и не очень любезный голос произнес что-то непонятное через дверь. Он снова постучал, добавив:
— Я от Йоханны.
На этот раз дверь приоткрылась. Взлохмаченная, с всклокоченными волосами, одетая в сероватую майку и джинсы, пышнотелая Шона была неузнаваема. Увидев Малко, она отпрянула и хотела закрыть дверь. К счастью, он успел просунуть ногу.
— Дайте мне войти, — сказал он. — У меня важное дело. Иначе вам придется иметь дело с четырьмя полицейскими, которые ждут снаружи.
Глаза чернокожей женщины помутились, и, ни слова не говоря, она сразу отворила. Небольшая комнатка напоминала свалку. В углу Малко заметил элегантную красную шляпку, висевшую на палке. Шона села на кровать, указывая Малко на старое кресло, заваленное нижним бельем.
— Что вы хотите? Что это еще за история?
Она вновь сделала обиженную гримасу, лицо ее стало замкнутым, а выражение презрительным.
— Девушка, фотографию которой я вам показывал, — спросил Малко, — вы ее хорошо знаете?
Лицо Шоны выразило досаду.
— А вам-то какое до этого дело? Вы что, сыщик, что ли?
— Я не сыщик, — пояснил Малко, — но я веду расследование.
В самых простых выражениях он кратко объяснил ей самое необходимое, напирая просто на тот факт, что Гудрун Тиндорф была опасной террористкой. Шона, казалось, его не слушала.
— Кто к вам направил Гудрун Тиндорф? — спросил Малко в заключение. — Если вы мне не скажете, то этот вопрос вам придут задать полицейские. В таком случае вы и ваша подруга Йоханна рискуете иметь большие неприятности...
В течение нескольких нескончаемых секунд Шона хранила молчание.
Малко даже усомнился, поняла ли она, о чем идет речь. Наконец, усталым голосом, она обронила:
— Одна подружка.
— Ее имя?
— Ее зовут Ванда.
— Где ее можно найти? Здесь, в Йоханнесбурге?
— Нет. В Габороне.
— Где это? — удивленно спросил Малко.
— В Габороне, в Ботсване, — раздраженно ответила Шона. — Она работает в гостинице «Габороне Сан».
Малко приходилось слышать о Ботсване, маленьком государстве с чернокожим населением, граничащем с ЮАР, но он никогда не слышал название его столицы, Габороне.
— Как вы с ней познакомились? — настойчиво спросил Малко.
Шона измученно вздохнула:
— Ванда мне позвонила. Она сказала, что у нее есть подружка, которая хотела бы работать в Йоханнесбурге. Что хоть она и белая, но в полном порядке. Что это иностранка. Вот и все. Та приехала, и я ей помогла.
— Благодаря Йохану Боте?
На сей раз Шона отреагировала яростной мимикой.
— Откуда вы это знаете?
— Я в курсе многих вещей, — произнес Малко. — Его допрашивала полиция. Будь я на вашем месте, я бы повременил появляться в «Карлтоне». Вы больше ничего не знаете об этой немке?
Шона резко поднялась, и он подумал, что она попытается ударить его.
— Нет! — закричала она. — Убирайтесь!
Малко, в свою очередь, поднялся, уверенный, что она сказала ему правду. Гудрун Тиндорф была не из тех женщин, которые распространяются о своей жизни. Дверь захлопнулась за ним, и он услышал, как Шона заорала:
— Чертов белый!
Да, она явно не леди.
Четверо полицейских нервно шагали взад-вперед по улице, и Малко поспешил их успокоить.
— Передайте полковнику Костеру, что все в порядке и что я получил необходимую информацию. Завтра утром мы обсудим это на совещании.
Шею у него еще дергало, и он торопился поехать отдохнуть. Он сел за руль «сьерры», и ему стоило огромного труда разыскать в лабиринте Йоханнесбургского предместья скоростную автомагистраль, ведущую в Преторию.
Йоханна должна была поставить ему добрую свечу... Как неосторожно для молодой женщины в ее положении иметь любовную связь с такой девицей, как Шона. Положительно, человеческие существа очень странные.
От температуры кровь стучала у Малко в висках, и шею невыносимо жгло. Лежа в одних плавках на постели, он беспрестанно ворочался, не находя покоя. Послышался звонок в его номер, и, поскольку на этаж не было прямого доступа, он подумал, что это горничная. Он поднялся и пошел открывать дверь.
Перед ним возникла Йоханна.
— Я пришла сделать укол, — сообщила она.
— А как же вы прошли сюда?
— Они меня знают, — сказала она с улыбкой.
Йоханна вошла, и Малко закрыл за ней дверь. Казалось, она не заметила, что он был почти голый. Она положила свою сумку и сняла пиджак, открывая шелковую блузку, которая туго облегала ее тяжелые груди. Взгляд Малко опустился ниже, и он не поверил своим глазам. Под узкой серой юбкой он увидел четко вырисовывающиеся тонкие змейки подвязок! Вместо колготок на ней были серые чулки, а мокасины уступили место открытым элегантным туфлям на высоком каблуке! Йоханна склонилась слегка над столом, повернувшись спиной к Малко. Она готовила все необходимое для укола и невольно выставила свой пышный зад. Потом она вернулась со шприцем в руках.
— Ложитесь набок.
Малко повиновался. Он едва почувствовал укол. Потом пальцы Йоханны стали осторожно массировать место укола. Она присела на край кровати.
— Я вам не сделала больно?
Голос молодой женщины был мягким, со странными хриплыми интонациями.
Он повернулся к ней: она склонилась над ним с двусмысленным выражением, нежным и взволнованным.