Анубиса упускать нельзя! Ни в коем случае. Обязательно нужно найти его логово. Придется тряхнуть стариной…
– Марья, вот деньги, – выпалил я скороговоркой и бросил на стол несколько крупных кредиток. – Заплатишь за стол и вызовешь такси. Здесь вполне достаточно. Я ухожу.
– Максим Семенович!..
– Надо, Марья, надо! Притом в авральном порядке. Извини. Потом объясню…
И я устремился к выходу, оставив бедную Марью в состоянии близком к трансу. Хотелось бы думать, что мое поведение не бросит тень на всех мужчин.
Андрей
Сознание возвращалось медленно, и так же постепенно вырисовывались предметы окружающей обстановки: сначала контуры, затем более мелкие детали, а потом словно кто-то с помощью дистанционного пульта включил цвет. Андрей с недоумением рассматривал невзрачную комнатенку, в которой он очутился непонятно как.
Андрей лежал, одетый лишь в трусы и майку, на обычной медицинской кушетке, прикрытой грубошерстным солдатским одеялом. Комнату освещала единственная лампочка, висевшая под потолком. В помещении он был один.
Потрогав голову и убедившись, что с нею все в порядке, юноша сел – и охнул, неловко поставив на пол левую ногу. Боль вернула ему способность мыслить. Он вспомнил все: и милиционеров, передавших его бандитам, и Февраля, и схватку с Самураем, и побег.
Но потом в памяти появились провалы. Перед его внутренним взором завертелся калейдоскоп несвязных сюжетов и картинок: лесная поляна, Февраль с ножом в руках, какой-то странный длинноволосый мужчина, ощущение полета и сплошное мелькание снежной целины и кустарников, над которыми он летел на низкой высоте.
Андрей перевел взгляд на ногу, потрогал со знанием дела наложенную повязку и наконец сообразил – он ранен! В него стреляли!
Но где он находится? Что это за комната? Больничная палата? Непохоже.
Юноша встал и поковылял к столу. Усевшись на табурет, он с любопытством начал рассматривать жалкую посуду, прикрытую вафельным полотенцем. На дощечке лежала краюха хлеба в прозрачном полиэтиленовом пакетике, и только теперь юноша понял, как сильно он проголодался.
Чуток поколебавшись и бросив вороватый взгляд на дверь, он мысленно махнул рукой на приличия и, достав хлеб из пакетика, начал жадно жевать. Съев краюху без остатка и немного удовлетворив чувство голода, Андрей выпил кружку воды, которую налил из графина.
В голове наконец прояснилось, и юношу постепенно начало охватывать чувство тревоги. Он подошел к двери и попытался ее открыть. Но она была заперта.
Тогда Андрей направился к окну и выглянул наружу. Он увидел просторный двор, который освещал одинокий фонарь. Чуть поодаль виднелись какие-то здания. Все их окна были темны, и лишь в одном, самом большом, горел свет.
На душе стало совсем муторно. Может, сбежать через окно? Но для этого нужно выставить раму, что было совсем не просто.
А есть ли смысл бежать? Тот, кто его сюда привел, – вернее, принес, поправил себя Андрей, вспомнив ранение и свой "полет", – видимо, был добрым человеком. И аккуратным: постиранная и заплатанная одежда юноши лежала на скамье у окна, тщательно сложенная стопкой.
Наконец, он спас его от бандитов. Кажется, спас, уточнил юноша: события на поляне все еще виделись расплывчатыми, нереальными.
Неожиданно его внимание привлек шорох и писк. Он оглянулся и увидел мышь, которая сидела в углу и, как ему показалось, смотрела на него черными бусинками крохотных глаз с доброжелательным интересом.
Андрей поискал что-нибудь тяжелое, чтобы бросить в мышь, но не нашел. Тогда он сказал "кыш!" и махнул рукой. Но крохотная зверушка даже не шевельнулась.
Ладно, пусть ее, решил Андрей. На него вдруг навалились апатия и усталость, и он, вернувшись к медицинской кушетке, лег и укрылся одеялом до подбородка. В комнате было тепло – в "буржуйке" возле двери все еще тлели уголья – но его зазнобило.
Так он пролежал добрый час, весь во власти тревог и сомнений. Как там мать? Она работает в ночную смену и пока не знает, что сын ночует не дома.
А что будет, когда мать придет с работы? Вдруг она звонила ему поздним вечером.
Служебным телефоном мать пользовалась очень редко, так как младшему медперсоналу это не разрешалось.
Все зависело от дежурного врача. А они были разными. И отнюдь не все относились к медсестрам доброжелательно и с пониманием их проблем.
Андрею было хорошо известно чутье матери на опасные ситуации. Она как будто видела их в волшебном зеркале, скрытом у нее внутри. Сколько он ее помнил, она всегда находилась в состоянии постоянной настороженности. Поэтому, Андрей совсем не удивился бы позднему звонку матери.
Юноша нередко задавал себе вопрос – почему? Почему она так напряжена, будто каждую минуту ждет чегото страшного, смертельно опасного? Но удовлетворительного ответа он не находил. А сама мать избегала разговоров на эту тему…
Неожиданно за окном мелькнула тень, и Андрею послышался скрип ключа, который поворачивался в замке.
К удивлению юноши, шагов он не услышал, хотя и в комнате, и во дворе царила мертвая тишина.
Дверь отворилась, и в комнату вошел спаситель Андрея, длинноволосый мужчина мрачной наружности.
Несмотря на мороз, окантовавший оконные стекла кристалликами серебристо-белого инея, он был одет все в тот же легкий хлопчатобумажный костюм – робу.
Его обувь больше напоминала примитивные опорки, нежели современную обувь. Это были черные спортивные тапочки с обмотками, немного не доходившими до колен.
Сухая поджарая фигура мужчины буквально излучала силу и мощь. Он двигался легко и грациозно – как большая кошка или леопард.
– Здравствуйте! – робко сказал юноша.
Мужчина ответил ему долгим сумрачным взглядом и промолчал. Он подошел к столу и положил на него какой-то сверток. Затем бросил взгляд на мышь, которая по-прежнему безмятежно исследовал пол вблизи своей норки.
Зверушка будто почувствовала, что на нее смотрят. Она подняла вверх свою аккуратную головку и пропищала. Озабоченно нахмурившись, мужчина достал из кармана узелок, развернул его и, присев на корточки, принялся кормить мышь крохотными кусочками сыра.
У юноши глаза полезли на лоб от удивления. Мышь совершено не боялась человека. Мало того, она охотно забралась к нему в ладони и продолжила свою неторопливую обстоятельную трапезу в уютной теплой колыбельке.
Насытившись, зверушка почистила мордочку лапками и скрылась в норке.
Мужчина молча развернул сверток и жестом позвал Андрея. Юноша встал и увидел, что в свертке находится еда – кости с остатками мяса, хлеб и пакетик с горчицей.
Упрашивать Андрея не пришлось: быстро помыв руки, он через минуту уже жадно вгрызался в давно остывшее вареное мясо, показавшееся ему удивительно вкусным. Дочиста обглодав кости, он запил еду кружкой крепкого чая с тремя кусочками рафинада, и только тогда спохватился: ведь он ничего не оставил гостеприимному хозяину!
– Извините, я нечаянно, – пролепетал смущенный юноша, опустив голову. – Вот… съел ваш ужин…
Мужчина отрицательно покрутил головой – мол, не беспокойся, я сыт, – собрал кости и хлебные корки и вынес наружу. Возвратившись, он подбросил в печку угля и сел на скамью.
– Спасибо вам за то, что вы меня спасли, – уважительно и с чувством сказал Андрей. – Большое спасибо.
Если бы не вы…
На словно отлитом из потемневшей бронзы лице мужчины не дрогнул ни единый мускул. В ответ на слова юноши он лишь коротко кивнул, приняв его благодарность как должное.
– Где я нахожусь? – решился продолжить разговор Андрей.
Ему показалось, что в глубоких, как два бездонных озера, глазах мужчины мелькнула оранжевая искорка.
На долю секунду его лицо исказил нервный тик, но уже в следующее мгновение оно снова стало бесстрастным и отрешенным.
Жест мужчины был красноречив: он указал пальцем на голову, при этом кисть его руки странно изогнулась, изобразив какой-то знак.
Удивительно, но Андрей понял! Мысль появилась в голове ниоткуда, без всякой связи с предыдущим мыслительным процессом. Коротким движением руки мужчина будто изваял ее в воздухе и заставил проникнуть в мозг.
Андрей находился в психиатрической лечебнице. Теперь он вспомнил и этот двор, и фонарный столб посредине, и длинные больничные корпуса. Только днем они выглядели иначе.
Значит, он находится на "Территории"…
Юноша неожиданно забеспокоился и бросил быстрый взгляд на своего спасителя. А что если мужчина один из пациентов лечебницы? Уж больно странный у него вид… И почему он все время молчит? Неужели немой?
Мужчина по-прежнему сидел, как изваяние, совершенно не обращая внимания на юношу. Похоже, мыслями он был далеко от "Территории". Андрею даже показалось, что мужчина не дышит, настолько неестественным было состояние полной неподвижности абсолютного покоя, в которое он был погружен.
– Кгм, кгм! – прокашлялся немного испуганный юноша, чтобы привлечь к себе внимание.
Сначала не произошло ничего. Фигура мужчины так и осталась неподвижной. И лишь спустя несколько секунд его остановившиеся в орбитах глаза шевельнулись, и тяжелый взгляд буквально припечатал Андрея к кушетке, куда он перебрался после ужина.