В его присутствии Люба немного терялась. Да и любая женщина не могла чувствовать себя спокойно. Инстинкт толкает ее навстречу особи противоположного пола, рожденной выигрывать битвы и ударом кулака валить добычу. Женщина хочет быть сытой, а еще больше хочет, чтобы досыта ело ее потомство. Поэтому она инстинктивно выбирает того, чья добыча больше в силу неоспоримого физического превосходства.
Вошедший в палату мужчина был в белоснежной рубашке с коротким рукавом, и Люба невольно задержала взгляд на его смуглых руках в густой черной поросли. Вот это руки! Вот почему эти мысли про битвы и добычу! Интересно, каким видом спорта он занимается, что у него такая впечатляющая мускулатура? Не иначе как всеми сразу. Какого дьявола он помощник Климова? Сидит в офисе? Шел бы на ринг. Или в прерии, седлать диких мустангов. На большее Любиной фантазии не хватало. Но Климов отзывался о своем помощнике крайне лестно. Мозги, мол, у Бориса варят. Почему-то в имени «Борис» Георгий Кимович делал ударение на первый слог. Люба, которой это резало слух, однажды спросила:
— А почему Борис?
— Все его так называют, — отмахнулся Климов.
Люба невольно улыбнулась. Что ж, верно подмечено! Он все время борется за превосходство, оттого и Борис. Имя-прозвище ему идет.
И вот этот Борис стоял сейчас в дверях палаты, и Люба, не отрываясь, смотрела на его руки. Пока не услышала:
— Здравствуйте.
Она вспыхнула и отвела взгляд. В конце концов, это неприлично! А иметь такие руки прилично? Да еще ходить в рубашке с коротким рукавом! Это же преступление!
Климов посмотрел на своего помощника с неприязнью и нелюбезно спросил:
— Чего пришел?
Люба удивилась. К Борису Климов относился с симпатией и если уж не радовался его визитам по причине своего физического и душевного состояния, то прочь все равно не гнал. Самообладание Бориса Люба оценила. На тон Климова тот не прореагировал, спокойно взял стул и присел у кровати, с другой стороны. Они с Любой оказались друг против друга.
— Как вы себя чувствуете, Георгий Кимович? -спросил Борис.
— Я себя чувствую нормально! Отвяжитесь от меня!
— Не надо так волноваться.
— Нет, ты мне скажи: что происходит?
— Я не совсем понимаю.
— Да брось придуриваться! Все ты понимаешь! Где моя дочь? От меня скрывают правду? Почему? Ты послал человека в Ольховку?
— Послал.
— И что? — подался вперед Климов.
— Они оттуда уехали, — тихо сказал Борис. -Много лет назад.
— Я это и без тебя знаю, — раздраженно сказал Климов. — Куда уехали?
— В город. По указанному адресу не проживают.
— И это все? Сколько у меня денег?
— Я не понимаю. — Борис выразительно посмотрел на Любу. Мол, при посторонних такие вещи не обсуждаются.
— Я тебя спрашиваю: сколько у меня денег?! Ты что, не слышал вопроса?! — заорал Климов.
— Если вы требуете полный финансовый отчет, к завтрашнему дню я подготовлю бумаги, — побледнев, ответил его помощник.
— Я могу уйти, — Люба приподнялась со своего стула.
— Сидеть! — рявкнул Климов. — Я вам деньги плачу! И тебе плачу!
Он ткнул пальцем в Бориса. Тот побледнел еще больше.
— И за свои деньги я хочу получить то, что хочу! -продолжал орать Климов. — Сколько у меня миллионов? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Я хочу отдать один, но получить то, что хочу! Информацию! Я хочу получить свою дочь!
— Георгий Кимович, это того не стоит, — тихо возразил Борис.
— А что стоит? Моя семья того не стоит? Да что ты в этом понимаешь?! Мальчишка! Щенок! Дать объявление во все газеты! И местные. Райцентр наверняка выпускает свою газету. Дать объявление. Купить эту чертову газетенку, в конце концов! Купить этот городок со всеми потрохами! Перетряхнуть! Обшарить каждый закоулок! Они не могли уехать далеко! Им это не по средствам!
— За тридцать лет все могло измениться, — все так же тихо сказал Борис. — Ваша дочь могла уехать за границу.
— Найти! Вернуть! Привлечь Интерпол!
— В конце концов, это безумие, — еле слышно пробормотал помощник Климова. А Люба, так же еле слышно, сказала:
— Он болен. Надо относиться к его капризам с пониманием.
Климов же, который выплеснул эмоции и потерял много сил, откинулся на подушку и, уже на два тона ниже, почти спокойно сказал:
— Хочу нотариуса.
— Георгий Кимович, — заикнулся было Борис, но Климов его оборвал:
— Ты что, не слышал? Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Скажи спасибо этой женщине, -Климов кивнул в сторону Любы, Борис тут же метнул на нее взгляд. Или ей показалось, или во взгляде была… ненависть? Но Борис улыбнулся, и Люба тут же подумала: показалось. Улыбка у него была замечательная! — Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, — повторил Климов. — Следовательно, могу отдавать распоряжения насчет своего имущества. Я знаю, чего вы все от меня хотите. Так вот, -он сделал внушительную паузу, — акции я не продам. Я намерен оставить все моим внукам. И моей дочери.
— Это как вы решите, — Борис выглядел абсолютно спокойным, но Любе опять показалось… Да, теперь в его взгляде было откровенное торжество. Должно быть, там идет война. Имеется в виду, в совете директоров. За эти самые акции. За власть. При Климове Борис на коне. А что будет без него? Конец карьере.
— Чтобы завтра же здесь был нотариус. И вообще, я здоров, — вдруг сказал Климов. — Хочу домой.
— Домой… куда? — уточнил на всякий случай Борис.
— Дом у меня один. — Климов вдруг осекся. Вспомнил, что именно туда, в загородный особняк, они и ехали в день трагедии. — Нет, туда не хочу. На квартиру. И нотариус пусть придет туда.
— У вас две квартиры, — напомнил Борис. -Я думаю, следует предпочесть ту, которая находится ближе к клинике.
— Не учи меня жить, — буркнул Климов. И повторил: — Я хочу домой. Мне надо привести в порядок дела.
— Я думаю, надо нанять пару-тройку медсестер из персонала больницы, чтобы они все время находились рядом с вами, — посоветовал Борис. — Чтобы, если что-то случится, вам вовремя сделали укол. Если вдруг вы почувствуете себя плохо.
Люба подумала, что Борис — очень разумный человек. И ответственный. Климов с помощником не прогадал. Но тот вдруг буркнул:
— Надоели. Целый год здесь кантуюсь. Видеть их больше не могу! Врачей, медсестер. А уколы мне делать не надо. Знаю я вас, — обращаясь непонятно к кому, сказал Георгий Кимович. — После того как я акции отказался продавать, вы меня уколете… Яду какого-нибудь дадите. А я жить хочу!
«Ну, вот тебе! Добилась!» — невольно вздохнула Люба.
— Хочу увидеть свою дочь. И внуков, — продолжал Климов. — И нотариуса. Я сделаю так, что даже в случае моей смерти вы все равно ничего не получите. И еще… — Он поморщился. — Убери все эти морды с глаз долой!
— Морды, это… — Борис слегка напрягся.
— Охрана! — рявкнул Климов. — Наружного наблюдения хватит, нечего у меня дома торчать, глаза мозолить! Осточертели! И всю прежнюю обслугу — вон. Понял меня?
Люба поняла. Климов не хочет видеть людей, которые могли напомнить о прошлом. Которые хорошо знали его покойную жену и сына и случайно могли обмолвиться, задеть за больное.
— Но кто же будет за вами присматривать? — беспомощно развел руками Борис.
— Она, — и Георгий Кимович ткнул пальцем в Любу.
— Я работаю, — возразила Люба, слегка растерявшись. — У меня лекции в институте. И потом: я не профессиональная сиделка. И ко всему прочему, я отвратительно готовлю.
— Ну, тогда найди кого-нибудь, — буркнул Георгий Кимович. — Кто умеет готовить.
Люба тут же подумала о Касе. Вот куда бы ее устроить! К Климову! Георгий Кимович платит щедро.
— А сколько у вас комнат? — осторожно спросила она.
— Хочешь ко мне переехать? — развеселился вдруг Климов. — А что? Давай! С тобой не скучно! А места у меня хватит. Четыре комнаты. И кабинет. Надо будет, еще прикуплю. Соседнюю квартиру. А что? И Борис ко мне переедет. Будете жить рядом, в одной квартире.
Он вдруг весело и многозначительно посмотрел сначала на Любу, потом на своего помощника. А Люба вся вспыхнула при мысли, что есть возможность жить под одной крышей с симпатичным помощником Георгия Кимовича. Борис же оставался невозмутим. Люба немного расстроилась: мечте не суждено сбыться. И сказала:
— Большое спасибо за интересное предложение, но… Я не могу к вам переехать. Но у меня есть на примете человек, который мог бы помочь вам по хозяйству, — заторопилась она. — К тому же эта женщина окончила в свое время медицинское училище и много лет работала няней. Она умеет ухаживать за больными, вести домашнее хозяйство. -Люба на минутку задумалась. Все это она знает с чьих-то слов. А вдруг Кася — неряха? Но возразил, как ни странно, Борис:
— Я не могу доверить Георгия Кимовича незнакомому человеку.
— А это не тебе решать, — вконец развеселился Климов. Из-за болезни и вследствие нарушений психики он легко переходил из одного состояния в другое. Минуту назад кричал и грозился, а теперь готов был хохотать. Люба подумала, что лучше, чем Кася, здесь не справится никто. Она — спокойная, безответная. Вспомнить историю с подругой. Климов меж тем спросил: — Как зовут твою протеже?