Официантки разносили рыбу, оркестр – празднично одетые музыканты – выводил вальс Штрауса, многие из гостей танцевали, Марк сидел, держа Риту за талию и пытаясь поцеловать ее голое плечо, когда вдруг увидел стремительно идущего в их сторону человека. Он, в отличие от остальных Ритиных гостей, был одет с иголочки. Черный костюм, белоснежная сорочка, золотистый галстук. Остановившись перед Ритой, он поклонился, взял ее за руку и поцеловал.
– Поздравляю, Ритуля, – сказал он, протягивая ей красный замшевый футляр. – И вас поздравляю, – он пожал руку Марку.
– Марк, это Леня Масленников, – побледнела Рита. – Мой хороший друг… Леня, это Марк, мой муж. Я так рада, что ты пришел… Ты один?
– А с кем я должен быть?
– С Валентином, например… Я его тоже сто лет не видела… Как ты узнал о моей свадьбе?
– В газете прочитал, – улыбнулся Леня. – Но если серьезно, мне Валя позвонил. А уж откуда ему это стало известно – понятия не имею… Думаю, ты не прогонишь своего старого друга?
Марку показалось, что по лицу Риты пролетела тень страха или тревоги. Она вдруг стала какая-то неспокойная. Масленников уже отошел от их стола и слился с толпой гостей, а Рита все еще стояла, продолжая смотреть ему вслед.
– Тебе неприятно его видеть?
– Да нет, дело не в этом… Просто он мне приснился. Вчера. Когда-то давно он ухаживал за мной… Он вдовец, у него взрослая дочь. У нас есть общий друг, Валентин…
Рита вдруг с ужасом поняла, что совершает нечто недопустимое – собирается рассказать своему новоиспеченному мужу о своем бывшей ухажере и даже о своем неврастеническом сне с изменившимся портретом дочери Масленникова, ее похищением и незаконным бракосочетанием. Разве об этом можно говорить на собственной свадьбе?
– Он – твой бывший любовник? – Тон у Марка был ледяной. Рита, не глядя на него, нашла его руку и крепко сжала.
– Нет, Марк. Леня никогда не был моим любовником. Но картины мои покупал. Он – не бедный человек. И вообще успешный. Я жалею, что сказала тебе о том, что он за мной ухаживал… Просто он овдовел и подыскивал себе жену… Но когда понял, что со мной он только тратит время, вообще исчез из поля моего зрения. Не звонил, не приходил… И вдруг вот сегодня появился.
– Ты извини меня… Просто, когда я вижу рядом с тобой мужчин, я умираю от ревности. Этот Масленников не похож на остальных твоих друзей, он из другого круга…
– Да, мои друзья пишут картины, а такие, как Леня, их покупают или заказывают. Говорю же, он богатый человек, у него аптечный бизнес.
– А что в коробке? Брильянты? – Марк с трудом подавлял в себе желание пойти и схватить за грудки этого аптекаря в шикарном костюме и золотом галстуке. Ему было неприятно даже то, что этот Масленников смотрел на Риту своим похотливым взглядом, скользил по ее голым плечам, нежной шее, украшенной жемчугом… Ревность душила его.
– Марк, возьми себя в руки, иначе мне придется уйти с собственной свадьбы… Ты меня знаешь, я могу… – жестко произнесла Рита, сама пугаясь своего голоса. Она открыла футляр и увидела перстень: брильянт с сапфиром. Дорогой подарок. – Недурно. Так как, Марк, ты берешь себя в руки?
В это время энергичный, элегантно одетый, маленький, похожий на итальянца мужчина с блестящими зачесанными назад волосами – тамада – принялся объяснять в микрофон правила новой игры… Все гости перестали есть и теперь вынуждены были оставить вилки и слушать. Некоторые, сидевшие с набитыми ртами, еще продолжали жевать…
Рита, почувствовав голод, съела грушу. Ей хотелось сказать Марку, как она счастлива, как она любит его, но вместо этого она с тревогой посматривала в его сторону, переживая за него и понимая причины внезапно вспыхнувшей в нем ревности. Она и сама-то была ревнивой и вряд ли оставалась бы спокойной, появись перед Марком какая-нибудь красотка с дорогим подарком…
Она повернулась к Марку и зашептала ему в самое ухо:
– Я не могу так… Я должна чувствовать себя рядом с тобой спокойно и говорить с тобой обо всем на свете, не боясь твоей ревности. Не заставляй меня страдать! Это наш самый счастливый день… Мне недавно приснился сон, и я бы хотела рассказать тебе его, понимаешь? Это же нормально…
– Прости меня, Рита, – Марк поцеловал ее и крепко обнял. – Я постараюсь, я возьму себя в руки… просто ты сегодня такая… Ты посмотри только, как на тебя все глазеют…
– Ты все воспринимаешь по-своему, по-мужски, хотя все взгляды, обращенные ко мне, свидетельствуют лишь о том, что все мы просто долго не виделись друг с другом, соскучились, что нам есть о чем друг другу сказать, да только свадьба – не самое подходящее для этого место. Здесь не принято много говорить или предаваться воспоминаниям, здесь люди просто веселятся, радуются самой свадьбе и тем приятным вещам, которых большинство из них лишены в повседневной жизни… Ты только послушай, как играют сегодня музыканты, как великолепно звучит этот хоть и небольшой, но слаженный, гармоничный оркестр. Между прочим, я лично проследила за тем, чтобы музыкантов хорошенько накормили, у них есть даже отдельный столик…
– Все правильно, Рита, постарайся не обращать на меня внимания… Просто я очень люблю тебя и страшно переживаю… Мы вот сейчас веселимся, женимся, радуемся жизни, а за стенами этого ресторана, по улицам, ходят люди, которых и людьми-то трудно назвать… И мой долг – обезопасить нормальных людей и в первую очередь тебя от этих извергов, для которых человеческая жизнь – ничто…
– Марк, прошу тебя, не заводись. Я понимаю, что это не просто слова, что за ними кроется какое-то новое дело, скорее всего, убийство, но хотя бы сейчас постарайся абстрагироваться. Отдыхай и наслаждайся жизнью…
И тут они оба умолкли. Странная картина заставила их просто онеметь. Один из приглашенных гостей, высокий и худой старик с длинными седыми сальными волосами, одетый в синий короткий летний плащ, явный алкоголик, не обращая внимания ни на кого, спокойно собирал с тарелок эклеры и засовывал их за пазуху.
– Это скрипач, его зовут Саша, ему еще и пятидесяти нет, а выглядит стариком, – вздохнула Рита. – Когда-то он был художником, неплохо играл на скрипке, но потом начал сильно пить, и теперь, когда его спрашивают, чем он занимается, он отвечает, что он – поэт. Быть может, он всегда в душе был поэтом, да только алкоголь убил все таланты…
– Он что же, не испытывает никакого чувства стыда перед остальными? Ведь он же знает, что его видят, понимает, он не так уж и пьян…
– Я тоже кое-что знаю. После того, как все разойдутся, он наберет полные пакеты еды и вместе с другими моими гостями, находящимися примерно в таком же положении, что и Саша, поедет к кому-нибудь домой продолжать праздновать. И знаешь, что самое ужасное?
– Что?
– Что им уже никто не может помочь. Даже если им дать денег, хорошую квартиру и предоставить все условия для работы, все равно ничего не получится, и никто из них не создаст ничего стоящего. Понимаешь, они уже давно творческие импотенты и свою слабость прикрывают бедностью, глушат алкоголем, и, что самое неприятное, при каждом случае они будут демонстрировать более успешным людям свое презрение и даже плевать им в спину… Вот, мол, ты продаешь свои картины за большие деньги, это коммерческие работы, это не произведения искусства, и все в таком роде… А я, гений, вынужден голодать и отказывать себе во всем во имя идеи…
– Рита, какую же мрачную картину ты мне нарисовала.
– Все. Эклеры кончились. Смотри, в дело пошли бутерброды с икрой и бужениной. Надо предупредить официанток, чтобы они спокойно отнеслись к тому, что происходит… Рано или поздно это закончится…
– А музыканты? Тоже неблагополучны?
– У меня к музыкантам особое отношение. На мой взгляд, они вечные труженики, им положено постоянно находиться в форме и хорошо выглядеть. К тому же большинство из тех профессиональных музыкантов, которых я знаю, семейные и очень дорожат своими семьями, женами, детьми… Женщины-музыканты, как правило, хорошо готовят, умеют вязать, много работают и все успевают… А мужчины хоть и получают мало, но стараются, работают сразу в нескольких местах, дают уроки, концертируют, аккомпанируют, дирижируют хорами, преподают где только можно…
– Никогда бы не подумал, что можно вот так, двумя словами, охарактеризовать творческих людей…
– Марк, не принимай близко к сердцу. Я высказала тебе сейчас свои собственные мысли, скорее, даже наблюдения, ведь я же раньше постоянно вращалась среди людей искусства, мы много времени проводили вместе, засиживались в мастерских, говорили, приглашали к себе поэтов и музыкантов, организовывали выставки, концерты… По деревням ездили, встречи устраивали, нас, художников, писатели с собой брали, но чаще всего это заканчивалось грандиозными попойками… Не по мне все это. И вообще, я не стайный, не стадный человек. Я – сама по себе. Так что у тебя там случилось? Убийство?
– Рита! У нас же свадьба! Потом поговорим…
– Хорошо. Ты же знаешь, какая я любопытная…
– Смотри, Локотков… Он танцует с женщиной, которая кого-то мне напоминает… Я давно наблюдаю за этой парой, и что-то в этой женщине кажется мне странным… Кто она?
– Ты отлично ее знаешь.
– Фиолетовое платье… У тебя случайно такого не было?
– Было. Это и есть мое платье. А женщина, с которой танцует Локотков, твоя хорошая знакомая – Арина Затонская, журналистка…
– Арина? Не может быть… А как же ее знаменитые потертые джинсы и черный свитер? Как ей удалось так преобразиться? Смотри, даже волосы уложены, как у нормальной женщины… Была же мужик мужиком…