– Хочешь сказать, что Сима жива?! – Сергей сел напротив нее, сжав щеки ладонями. – Лара, этого не может быть... Ты явно обозналась. Вы же давно с ней не виделись.
– Да, давно, но Сима всегда прекрасно выглядела, сколько бы ни пила, ни курила. У нее от природы отличное здоровье, можно было только позавидовать. И подумай сам: ну как она могла утонуть? Она что, плавать не умеет?
– Не знаю... Но был декабрь... Может, она просто замерзла или ударилась обо что-нибудь?
– Где это произошло? В каком городе?
– Штраубинг. Я даже выучил название этого города.
– У тебя есть карта? Карта Европы?
– Ну есть...
– Неси, посмотрим, как далеко находится Штраубинг от Дюссельдорфа.
Сергей отправился искать карту. Маша, не веря своим ушам, продолжала смотреть на Лару, как она разливает по чашкам чай, насыпает сахар. Что она знала о Ларе? Лара всегда была хорошей, честной и порядочной девчонкой. Она не могла такое придумать. Это не Сима... Все в свое время удивлялись этой странной дружбе между Ларой и Симой, но Маша догадывалась, что эти отношения держатся на остром желании правильной отличницы Лары быть похожей на склонную к хулиганским, дерзким выходкам Симу. Она словно училась настоящей жизни у своего антипода и нисколько не стыдилась этой дружбы. Сима же, в свою очередь, гордилась дружбой с правильной отличницей Ларой. Они словно бы дополняли друг друга. К тому же в Ларе Сима нашла благодарного слушателя, готового поверить во все выдуманные ею красивые истории... Со временем, конечно, они потеряли интерес друг к другу, хотя и продолжали испытывать теплые чувства.
Сергей принес карту.
– Не сказать, что эти города близко друг от друга. Мюнхен куда ближе. Но это и неважно. Главное, что ваша Сима отправлялась не в Мозамбик, не в Италию и не в Англию, а именно в Германию, ты не видишь здесь совпадения? И история с ее смертью, с ее исчезновением тоже связана именно с Германией. Она живет там, я уверена. Живет и здравствует! А в Москве была по каким-то своим темным делишкам.
– Но почему к нам-то не зашла? И зачем ей было морочить нам голову? Если бы у нее, к примеру, была какая-нибудь тайна, то она прекрасно знала, что мы – ее самые ближайшие родственники и на нас всегда можно положиться. И это не пустые слова. Сколько раз я вытаскивал ее из лап милиции... помогал скрываться...
– А если она ограбила банк?
– Лара, не смеши меня.
– Она могла быть связана с кем-то, кто это сделал, могла помогать ему. Или, еще хуже, она могла быть связана с каким-нибудь громким убийством.
– Почему именно громким?
– Да потому, что она так испугалась последствий, что решила представиться мертвой, чтобы даже вы не знали, что она жива.
– И все же, Лара, ты обозналась.
– Нет, не обозналась... Я хорошо знаю ее лицо, нос, губы, глаза...
– Когда, ты говоришь, это было? – вдруг нахмурился Сергей. – Какого числа?
– Говорю же, неделю тому назад.
– А может, ты спутала и эта девушка, которая напомнила тебе Симу, стояла на рейс в Анталию? – Сергей даже встал, и его волнение передалось Маше. Она, забыв о том, что, скрываясь, повела себя неприлично, вышла из темноты передней и возникла в дверях кухни.
– Маша? Мы не слышали, как ты зашла...
– Лара, привет. Я услышала часть вашего разговора. Да я уверена, что ты видела Валентину! Она немного похожа на Симу. Скажи, как была одета эта твоя... Сима...
– Знаешь, такая короткая шубка, джинсы... И волосы, длинные, прямые...
– А чемодан не рассмотрела?
– Рассмотрела. Красивый такой, рыжий, из мягкой кожи.
– Это Валя, – прошептала Маша. – Это Валентина! Но только она в тот день должна была отправиться вместе с подружкой в Турцию, в Анталию... Что же это получается... она полетела в Германию?! Но зачем?! И почему она от нас это скрыла?
– Ты хочешь сказать, что твоя дочка так выросла, что теперь похожа на Симу? Да что же это, я не отличу девчонку от тетки?
– Они в самом деле похожи... И именно в тот день Валя с подругой должны были вылететь, повторяю, в Анталию. Почему они полетели в Дюссельдорф? Надо срочно звонить родителям Ольги, может, они что-то знают!
– Маша, не горячись. Возможно, это их тайна, зачем подставлять девочку? Мы же ничего не знаем, это лишь предположения.
– Лара, ты ничего не путаешь? Рейс на Дюссельдорф?
– Я ничего не путаю, я собственными глазами видела, как эта девушка с рыжим чемоданом получала багажный билет. Мы стояли близко, я провожала подругу в Рим. Если бы я сомневалась, я не приехала бы сюда, Маша. Да ты не волнуйся так. Может, у подружки твоей дочери там молодой человек?
– Ольга, между прочим, хорошо знает немецкий, и у нее там действительно могут быть друзья или даже родственники. Но почему Валентина обманула нас? Почему бы ей не сказать, что она летит в Германию? Какая для нас разница, мы все равно отпустили бы ее, да я скорее бы отпустила ее именно в Германию, чем в Турцию. Она такая привлекательная девушка, и в Турции, сама понимаешь, мужчины... Они любят русских девушек.
– Русских девушек любят везде, это факт, – улыбнулась Лара. – Вы извините меня, что я рассказала вам все это, но думаю, что и ты, Маша, если бы, к примеру, встретилась в реальной жизни с моей покойной сестрой, непременно позвонила бы мне и рассказала. Но я подумала, что говорить о таких вещах по телефону как-то неудобно.
– Ты все правильно сделала, и я очень благодарна тебе за это. Лара, я оставлю вас на пару минут, пойду отправлю Вале письмо электронной почтой. Слава богу, у нас с ней есть связь.
Письмо получилось, как всегда, нервное, взволнованное:
«Валентина, дорогая дочка, привет! Моя подружка Лариса увидела, как вы с Ольгой садились в самолет, летящий в Дюссельдорф. Почему ты сразу не сказала мне, куда вы собирались поехать? Неужели ты думала, что мы с папой тебя не отпустили бы? Почему? Почему ты нам не доверяешь? Это все из-за Геры? Думаешь, что я люблю тебя меньше Геры? Это не так. Я очень люблю тебя! И мне обидно, что ты обманываешь меня в таких мелочах. Надеюсь, что этому есть объяснение. Пожалуйста, ответь мне. Мы с папой ждем. Целую, твоя мама».
Она вздрогнула, почувствовав руку на своем плече, – Сергей подошел к ней и поцеловал в макушку.
– Сережа, вот только не надо сейчас... Не надо! – выкрикнула она истерично, вскочила и бросилась вон из комнаты. Сергей с удивлением посмотрел ей вслед...
22
Штраубинг, 1991 г.
Фрау Ульрика Хассельман заканчивала украшать витрину магазина, когда на улице послышались полицейские свистки, а потом раздалась и автоматная очередь. Это было настолько неожиданно и противоестественно для такого тихого и маленького городка, каким является ее родной Штраубинг, что она, не в силах оставаться на месте, решила выйти из магазина и посмотреть, что же случилось. Чтобы потом рассказать своей подруге Люлите. Но, выйдя на улицу, она ничего не увидела, вокруг было так же тихо и мирно, как и прежде. Понимая, что на сегодня уже вся работа по магазину сделана и пора идти в кухню, готовиться к приходу Юргена с женой, она не спеша переоделась в своей комнате, надела длинный белый фартук (подарок Люлиты) и отправилась в кладовку за мукой. Мясо с картошкой уже было готово, большая глиняная кастрюля томилась в духовке, салат из помидоров они сделают вместе с Сабиной, остается только кекс. Масло, яйца, сахар, мука... Она, закатав рукава, привычным движением принялась месить тесто. И была очень удивлена, когда услышала на лестнице звук шагов. Люлита позвонила бы в дверь, даже если бы та не была заперта. Сабина с Юргеном – тоже. Неужели она забыла запереть магазин и кто-то, кому срочно понадобился подарок (скорее всего из постоянных покупателей), решил самовольно пройти в ее дом через магазин? Неслыханно...
Она лишь успела повернуться, как дверь распахнулась и она увидела на пороге мужчину. Бледного, в окровавленной одежде. Ей хватило мгновения, чтобы оценить, что же произошло. Звуки милицейских свистков, выстрелы... Перед ней стоял человек, только что сбежавший из тюрьмы. Или что-то вроде этого. Человек из плоти и крови... Прежде Ульрика видела преступников только в кино.
– Вы слышали выстрелы? – спросил мужчина низким голосом. Он тяжело дышал, вероятно, ему пришлось очень быстро бежать.
– Вы что, сбежали из нашей тюрьмы? – Ульрика плохо соображала. Ей почему-то казалось, что все, что сейчас с ней происходит, – нереально.
– Нет, нас везли в тюрьму. Целую группу. Но кому-то из наших, вероятно, решили устроить побег. Меня только спросили: ты с нами? А что я должен был ответить? Машину, в которой нас везли, обстреляли, убили охранников... Все побежали, и я – тоже. Я не мог не побежать, у меня очень, просто очень большой срок...
– Я должна вас бояться? – Она вдруг поняла, что близка к обмороку. И что если ее гость так бледен от потери крови, которая капает с его одежды на голубую плитку пола, то она, Ульрика, сейчас потеряет сознание и упадет из-за того, что ее мозги не сумеют справиться с обрушившейся на них информацией о преступнике, забравшемся в ее дом. Что с ней теперь будет? Ее убьют? Прямо сейчас? Или прежде ограбят?