– Я же его сестра, а потому должна все знать.
– Да, он любил жену, но это не мешало ему встречаться с другими женщинами, – она и сама не знала, зачем сказала это. Сорвалось с языка.
– У него еще кто-нибудь был?
– Я бы не хотела говорить на эту тему.
– Понимаю. Тебе неприятно. Но откуда ты знаешь о том, что он любил Ренату?
– Я это не знала, а чувствовала. Это невозможно объяснить словами.
– Тогда зачем же он встречался с другими женщинами?
– Думаю, чтобы сравнить их с Ренатой и снова восхититься ею.
– Вот как? – Брови Натальи взлетели вверх. – Какой неожиданный разговор у нас с тобой получается. И он восхищался ею? Ты это тоже чувствовала?
– Конечно. Рената была идеальной женщиной для Виктора, но она не любила его, вот в чем все дело. Вы же понимаете, – она говорила уже с трудом, – что я просмотрела содержимое папки. Да, Лавров поработал, собрал большой материал о внешней жизни Ренаты, но мне кажется, что таких папок было как минимум две…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказала.
– Ты думаешь, что у него был и другой материал о Ренате? Что папок на Ренату было несколько?
– Я просто уверена, что у нее кто-то был. Мужчина. И Лавров это знал. Просто промолчал, потому что, вероятно, продал всю имеющуюся у него информацию о Ренате другим лицам. Скорее всего, любовнику Ренаты, который каким-то образом узнал, что за ней следят. А подкупить Лаврова, как теперь оказалось, очень просто. Но это только мое предположение…
– Но почему?! – воскликнула Наталья, уже не владея собой и не скрывая своих чувств. Создавалось впечатление, что она испугалась чего-то. – Почему ты так считаешь? Ты что-нибудь узнала?
– Нет. Лавров сказал, что Рената не изменяла мужу и у нее не было любовников. Но, я думаю, он солгал.
– Послушай, Тамара, что заставляет тебя так думать о Ренате?
– Виктор. Только Виктор. Я люблю его, и мне всегда было жаль его… Такого, как он, нельзя бросить просто так, не ради другого мужчины. А он страдал, понимаете? Это больно, когда так любишь человека, а он тебе изменяет. Поэтому я уверена, что Рената была не одна. Она же нормальная женщина, к тому же – здоровая.
После ужина, когда Тамара, перемыв посуду, направилась в гостиную отдохнуть, она успела подслушать обрывок разговора, который происходил между Натальей и Виктором:
– Я сегодня говорила с твоей секретаршей.
– Тамарой, – мягко поправил сестру Виктор.
– Так вот. У нее хорошие мозги. Представляешь, она, ничего не сказав мне, сама отправилась к Лаврову и купила у него материал по Ренате.
– Какой еще материал?
– Папку с фотографиями, с отчетом.
В комнате стало тихо, вероятно, Виктор осмысливал услышанное.
– Вот так, – шумно вздохнула Наталья. – Ты помнишь, куда ты дел свою папку? Ту, за которую в свое время заплатил ему деньги?
– Я сжег ее, Наталья. Боялся, что Рената найдет. Понимаешь, это было бы слишком унизительным для меня. Тем более что там ничего на нее нет. Судя по тем материалам, Рената была чиста, как стеклышко.
– Взгляни сюда, узнаешь?
Тамара поняла, что Наталья показывает фотографии Виктору.
– Вот свинья. Оставил себе копии… Мерзавец.
– Тамара заплатила ему за это три тысячи. Это как раз те самые деньги, которые и были предназначены для того, чтобы выяснить, продается ли Лавров или нет. А она сделала ход конем и сэкономила нам кучу времени.
– Я и предположить не мог, что у Лаврова найдутся копии… Что ж, я только рад, что Тамара приятно удивила тебя. А то, что она сообразительная, я и так знал. Иначе она бы столько времени не продержалась на своем месте. Мы все ее ценили…
– А как ты думаешь, она действительно отдала ему все три тысячи долларов?
Судя по тону, эти слова Наталья произнесла с осторожностью, словно боясь вызвать гнев у Виктора своим подозрением.
– В этом можешь не сомневаться. Тамара – кристально честный человек, – заверил ее Виктор, и у Тамары сжалось сердце.
– Тем лучше для нас обоих…
Тамара нарочито громко приблизилась к двери, чтобы дать им возможность подготовиться к ее приходу и, если понадобится, даже убрать папку. Но ничего такого не произошло. И Наталья, и Виктор повели себя так, словно ничего и не собирались скрывать от нее.
– А вот и Тамара, – улыбнулась Наталья, всем своим видом показывая, как она рада ее видеть. – Вот, показываю Виктору папку, рассказываю ему, как ловко ты все обстряпала. Та знаешь, – она обратилась теперь уже к Виктору, – Тамара считает, что Лавров знал о Ренате гораздо больше, чем рассказал тебе в свое время. И что у него могло быть несколько папок на Ренату. Я понимаю, тебе неприятно это слышать…
Виктор бросил на Тамару взгляд, полный боли. Как же он не хочет в это поверить! И какая Наталья дура, что говорит ему об этом сейчас в моем присутствии.
– Может, и так. Да что толку сейчас об этом говорить, если Ренаты все равно нет. Мне бы хотелось, чтобы в моей памяти она оставалась верной женой. Все эти запоздалые разоблачения уже не имеют смысла.
– А вот здесь ты ошибаешься! – с жаром воскликнула Наталья. – Как же ты не понимаешь, что ее личная жизнь могла быть непосредственно связана с ее убийством. И до тех пор, пока мы все это не выясним, ты не сможешь чувствовать себя в полной безопасности. Человек, который убил ее, явно ненормален…
Тамара перехватила взгляд Виктора, обращенный на сестру, и прочла в нем такую тоску, такое страдание, что почему-то подумала тогда, что подобные разговоры брат с сестрой ведут постоянно и что конца им, вероятно, никогда не будет. И вот, чтобы спасти Виктора, поберечь его нервы и лишний раз не доставлять ему боль разговорами о возможной неверности покойной жены, она подошла к нему и, не обращая внимания на продолжавшую что-то горячо утверждать Наталью, взяла его за руку и повела в спальню.
– Мы немного отдохнем, – сказала она, обнимая Виктора. – Не думаю, что эти разговоры полезны для всех нас.
Фраза, недосказанная Натальей, так и осталась висеть в воздухе. Тамара скрылась с Виктором за дверью спальни. Если бы она неожиданно обернулась, то поняла бы, какой сгусток ревности, ненависти и злости оставила за спиной.
22. Тандем
– Ты спишь? – Аля вздрогнула, услышав вместо знакомого мужского голоса, который звучал здесь прежде (голос хозяина), совершенно другой, посторонний, чужой. Женский.
– Нет…
– И я не сплю.
Маша устроила Алю в спальне на большой кровати, рядом с собой, где они легли под разными одеялами. Каждая из них слышала дыхание другой; они не могли разве что прочесть мысли друг друга.
Аля думала о Теслине. И хотя у нее было предчувствие, что они еще увидятся и что эта встреча была не последней, его образ туманился с каждым часом, словно судьбе было угодно, чтобы Аля на какое-то время забыла его. Даже его лицо. Кто он и чем занимается? Маловероятно, что обычным бизнесом, о котором твердила Але Софья Андреевна. Но Теслин именно так охарактеризовал ей род своей деятельности. Кроме того, было странным, что Теслин, имея при себе довольно-таки крупную наличность, согласился переночевать у незнакомых людей. Ведь если он только Але дал три тысячи долларов да заплатил хозяйке десять тысяч рублей, то сколько же денег оставалось при нем? Много больше. Значительно много больше.
Еще бросилось в глаза то обстоятельство, что Теслин не считает денег, как будто не дорожит ими. Так может вести себя человек одинокий, зарабатывающий эти самые деньги опасным, криминальным путем. Потому что честно заработанными, кровными деньгами так не разбрасываются. Он сказал, что у него есть жена. Аля была уверена, что он солгал, чтобы только успокоить ее и чтобы она не боялась, что он воспользуется ею как мужчина.
Лежа с закрытыми глазами и прижимая к груди завернутые в газету доллары, подаренные ей Теслиным, Аля слышала его голос и пыталась понять, что скрывается за каждым его словом. «Мне надо встретиться с человеком, который вчера не пришел на вокзал. А ведь он мне должен деньги». Этот человек не пришел. Не принес Теслину деньги. И деньги немалые, иначе бы он не ждал его на вокзале так долго. Аля подумала, что если бы Теслин знал адрес того человека, то поехал бы сам к нему и все выяснил. Значит, этот человек либо скрывается, и у него нет постоянного места жительства, либо он тоже должен был оказаться в этом городе проездом или же специально приехать сюда для встречи с Теслиным.
Аля запомнила наизусть адрес и телефоны Теслина. Получалось, что его можно найти лишь в Москве. Во всяком случае, адрес был московский и номера телефонов – семизначные. Что же он забыл здесь, в провинции?
– Знаешь, – сказала вдруг Маша, поворачиваясь к ней таким образом, что ее голова с растрепанными короткими волосами на фоне голубой, залитой ночным уличным светом стены казалась каким-то колючим растением вроде диковинного кактуса или перекати-поля. – У нас не получится долго здесь жить. Уже очень скоро объявятся наследники, какие-нибудь дети, сестры, братья, поэтому надо подумать о том, как освободить твою квартиру. Ты не думай, я не собираюсь воспользоваться тобой и заселиться в твою хату. Но без денег ты это все равно не сумеешь сделать, ведь так?