Дорабелла взглянула на меня.
— Я все-таки сумела!
— Я знала, что ты сумеешь!
— И что вы думаете… о Тристане?
— Он чудесный! — сказала наша мать, — Только моя дочь могла родить такого чудесного ребенка!
ТРАГЕДИЯ НА БЕРЕГУ
Когда Дорабелла оправилась после родов, Джеймс Трегарленд настоял на том, чтобы мы выпили за здоровье младенца его коллекционного шампанского. Тристан к тому времени уже не выглядел сморщенным старичком, которого он так напоминал сразу после рождения. Его кожа приобрела нормальный розовый оттенок, волосы, хотя и реденькие, начали золотиться, а глаза — когда он решался все-таки приоткрыть их — были поразительно синими.
Нянюшка Крэбтри присматривала за ним, не позволяя слишком приближаться к младенцу. Дорабелла сидела в кресле, похоже, полностью оправившись после родов. Дермот стоял возле нее — гордый отец; Матильда с Гордоном счастливо улыбались всем; я с матерью пристроилась возле Дорабеллы. Старик поднял свой бокал.
— За здоровье Тристана! И в честь его родителей, принесших в дом это благословение!
Мы выпили за это. Дермот сказал, что и он, и Дорабелла очень счастливы, что все получилось так удачно.
— Что ж, — сказал Джеймс Трегарленд, и в его глазах мелькнуло то самое выражение, которое я замечала уже не раз. — Это знаменательное событие: преемственность рода обеспечена! — он улыбнулся Матильде. — Ты согласна, Мэтти?
Матильда в некотором замешательстве ответила:
— Да, разумеется.
Подбородок старика слегка заколыхался — это я тоже замечала за ним и предполагала, что таким образом он про себя посмеивается. То, что забавляло его, похоже, беспокоило Матильду. Может быть, имелась в виду какая-то шутка, понятная только им?
Матильда, между тем, широко улыбнулась.
— Я очень рада, что все так благополучно закончилось, — сказала она. — Беспокойство в таких случаях, конечно, неизбежно. — И ты с Гордоном была озабочена ничуть не меньше остальных! — заметил старик. — Но теперь все в порядке, с наших плеч гора свалилась: у нас теперь есть малыш!
Он продолжал улыбаться, глядя на Матильду.
— Да, — ответила она, — милый маленький Тристан! Просто чудесно, когда в доме есть маленький ребенок.
Малыш неожиданно широко открыл ротик и зевнул, насмешив всех присутствующих.
— Судя по всему, его несколько утомило наше мероприятие, — улыбнувшись, заметил старик.
— Ему пора отдохнуть! — вставила няня Крэбтри. — Я отнесу его в детскую.
После ее ухода старик заявил:
— Уж она-то наверняка сумеет о нем позаботиться!
— Иногда она бывает несколько назойлива, — заметила Матильда. — Однако нянька она, вне всяких сомнений, чудесная!
— Безусловно, — подтвердила мать, — вот почему я постаралась заполучить именно ее. Она следила за моими девочками лучше, чем сторожевая собака!
— Сторожевая собака! — воскликнул старик. — Не думаете ли вы, что кто-то будет покушаться на этого малыша?
— Я имела в виду ее бдительность по отношению к опасностям, подстерегающим ребенка, — пояснила мать. — И она позаботится и об уходе, и о том, чтобы он не подвергался никакой опасности: она считает его своим ребенком.
— Именно это ему и нужно, — заявил старик, улыбнувшись, словно самому себе.
Мне показалось, что он ведет себя весьма странно, и я задумалась — вполне ли он нормален? Похоже, какая-то мысль очень развлекала его.
Через несколько дней мать заявила, что ей пора уезжать. Посоветовавшись с няней Крэбтри, она решила, что ребенок слишком мал для того, чтобы отправляться с ним куда-то на Рождество, и поэтому праздники мы проведем здесь, в Трегарленде.
Скоро сюда должна была приехать Мэри Грейс. Дорабелле не терпелось позировать для портрета, и она очень расстроилась, когда я сказала, что уеду отсюда вместе с Мэри. Наконец я согласилась задержаться здесь и после Рождества.
Вскоре после отъезда матери прибыла Мэри Грейс. Они с Дорабеллой понравились друг другу с первого взгляда, и Мэри тут же взялась за работу.
Мэри приветствовала вся семья. К обеду спустился старик и явно заинтересовался ею. За столом она сидела рядом с Гордоном, и между ними завязался оживленный разговор. Все присутствующие видели миниатюру, которую я подарила Дорабелле на день рождения, и находились под впечатлением работы Мэри Грейс. К моему удивлению, оказалось, что Гордон немножко разбирается в живописи, так что у них нашлась общая тема. Мэри расцветала на глазах и была совсем не похожа на того человека, с которым я когда-то познакомилась.
Я чувствовала удовлетворение: жизнь, похоже, вошла в колею, а драматические предчувствия Дорабеллы оказались безосновательными. Мэри Грейс жила полной жизнью, и было приятно поздравить себя с тем, что и я приложила к этому руку, продемонстрировав всем ее талант. Добрые поступки по отношению к другим доставляют удовольствие и тому, кто их делает! Да, я была довольна.
Я не видела Джоуэна Джермина с тех пор, как приехала сюда. Поначалу мы были слишком озабочены предстоящими родами, чтобы думать о чем-то другом, а потом я была занята приездом Мэри Грейс. Однако теперь, когда все треволнения закончились, у меня появилось свободное время. Вряд ли стоило отправляться в поля на поиски Джоуэна, поскольку шансов встретить его там было мало. Нельзя было ожидать, что он будет там каждый день, рассчитывая на случайную встречу со мной. Какой же все-таки смехотворной была эта вражда! Если бы он мог просто позвонить в Трегарленд, все было бы гораздо проще.
Я решила просто прокатиться. Эти места всегда были интересными, а в такое время года здесь не было посторонних, что придавало окрестностям особое очарование.
Я поехала в сторону от моря, вокруг имения Джерминов, проезжая через незнакомые леса и поля. Время от времени вдали поблескивала морская гладь. День выдался очень хорошим. С моря дул легкий ветерок, нежно ласкавший кожу.
Жизнь была прекрасна, с Дорабеллой все было в порядке. Она сумела напугать меня своими разговорами о дурных снах и требованиями поклясться, что позабочусь о ребенке, который — она была в этом уверена — должен был остаться сиротой. Такой уж была Дорабелла: вечно в поисках драм!
А я уже полюбила Тристана! Когда я заходила в детскую, нянюшка Крэбтри без всяких протестов позволяла мне брать его на руки. Она говорила:
— Нравится ему тетушка Виолетта, правда, малыш мой?
Он бросал на нее загадочный взгляд, придававший ему вид святого, затем обращал свои синие глазки на меня.
— По-моему, он мне улыбается, — говорила я.
— Ладно, хватит, а то его продует, — заявляла нянюшка Крэбтри, отбирая его у меня.
Тогда он протестующе пищал, и ей приходилось возвращать его мне. Устроившись у меня на руках, он смотрел в мои глаза. Именно эти эпизоды вызывали во мне глубокую привязанность к Тристану, и я стала считать его своим.
Джоуэна я встретила неподалеку от имения. Он ехал на крупной черной лошади, которую пустил рысью, издалека заметив меня.
— Привет! — воскликнул он. — Почему мы до сих пор не встречались?
— Потому что до сегодняшнего дня наши пути не пересекались.
Он бросил на меня взгляд, полный упрека.
— Я все время приезжал на место свидания.
— О… прошу прощения, мы были очень заняты.
— Конечно, я понимаю. Новости уже разнеслись по округе: мальчик Тристан! Старое доброе корнуоллское имя!
— Именно это и говорила моя сестра, к тому же она решила поддержать оперную традицию!
— Превосходно! Может, отметим это в какой-нибудь таверне?
— Я бы не прочь, но у меня нет времени: сестра наверняка ждет меня.
Джоуэн явно расстроился, что доставило мне немалое удовлетворение.
— Я думаю, именно нам с вами следует разрушить этот глупый обычай!
— Вы имеете в виду?..
— Если я не могу заехать к вам, то вы можете заехать ко мне! Тогда нам не придется встречаться как бы случайно или по тайному сговору. Я собираюсь просто пригласить вас! Вы примете это приглашение?
Я заколебалась.
— О, пожалуйста! Нельзя позволить втянуть себя в эту глупую историю, которая, тянется с незапамятных времен! Следует разорвать порочный круг, пусть возникнет скандальчик! Заезжайте ко мне. Когда вам удобнее?
— За такое дело следует браться, приняв меры предосторожности…
— Почему? Если мы собираемся покончить с глупыми ограничениями, то почему не сделать это открыто?
— Понимаете, я здесь всего лишь гостья, вряд ли мне нужно «раскуривать трубку мира».
— То есть вы не придете?
— А если я приду на чай? Это я могу сделать, не оповещая никого в доме. Я не понимаю мистера Трегарленда-старшего: по-моему, он все время над чем-то посмеивается. Не уверена я и в муже моей сестры, да и в миссис Льюит, которая, как мне кажется, очень гордится семейными традициями…
— А ваша сестра?
— Вот она бы безоговорочно согласилась с вами! Она посчитала бы такой визит и интересным, и любопытным!