Можно было бы, конечно, рассказать Николаю об этой находке и спросить его, каким образом телефон брата оказался в подвале, но Ирина медлила. Она чувствовала: что-то должно произойти, Стефан не сегодня завтра объявится, и тогда она сама вернет ему телефон, скажет, что нашла его в комнате, под столом, еще упрекнет его, пожалуй, за то, что они с Колей тогда так напились. Словом, постарается сделать вид, что она ничего не знает о том, какой серьезной была ссора, и, если у нее получится, помирит братьев. Она была готова и к тому, что Стефан будет жить в их доме вместе со своей девушкой, Стефкой. Даже комнату приготовила – побелила стены, вычистила старые ковры, проветрила шкаф, постирала занавески. А может, с приходом в этот дом Стефана со Стефкой и Николай изменится, одумается и найдет наконец себе постоянную, с хорошей зарплатой работу? Так хотелось в это верить…
Шел дождь, за окном потемнело. Ирина растопила печку, в кухне стало тепло, в кастрюле варилась картошка, а в холодильнике стояла миска с соленой селедкой. Она сама научилась ее солить и теперь приучила к этой традиционно русской еде мужа. Жаль, что не хватило денег на сливочное масло, придется есть картошку с маргарином. Здесь все едят маргарин, намазывают на хлеб, посыпают солью и едят. Особенно дети… Дети. Как хорошо, что у них с Николаем нет ребенка. Это была бы настоящая катастрофа. Чем бы она его кормила? Во что одевала? Где взяла бы денег на кроватку, коляску?
Она вздрогнула, услышав металлический лязг открываемой калитки. Николай. Он шел быстро, спасаясь от дождя. Ирина поставила на плиту маленький чайник, успев сыпануть в горячую воду горсть липового цвета – любимый чай Николая.
Он распахнул дверь и замер на пороге со странно-счастливым выражением лица, смотрел на нее в каком-то немом восторге, потом вдруг бросился к ней и схватил, сжал до хруста в костях.
– Коля… Что случилось? Ты нашел работу?
– Ирена! Аз обичам те… Я люблю тебя, моя малышка! Мой дед… дед Райко… Он умер.
– Умер? Дед Райко, который находился в сумасшедшем доме?
– Да не в сумасшедшем. – Он отстранил ее от себя и посмотрел в глаза. – В доме престарелых! Он не сумасшедший, просто потерял человек память.
– А как же голоса? Ты сам говорил, что он постоянно слышит какие-то голоса, а когда ты видел его последний раз, ему приносили таблетки, а он говорил, что они застревают у него в горле, потому что им мешают пройти какие-то женщины из Черно?
– Ну, говорил, и что с того? Главное, что перед смертью он кое-что вспомнил. И очень важное. Сядь. И я тоже сяду.
Он усадил Ирину за стол, сел напротив и достал сигарету. Потом еще одну, протянул жене.
– Я не говорил тебе… Но наш дед служил когда-то в Турции, не знаю, в какой армии. Может, он был предателем. Ничего не знаю, кроме того, что он продавал оружие. Думаю, он занимался не только этими, но и еще более нехорошими делами. Помнишь, Стефан постоянно искал какие-то клады с монетами Османской империи? Так вот, это у нас в крови – у Стефана и у меня. Это дед заразил нас этими кладами. Он давно говорил нам, что идиоты-соседи носятся со своими адскими машинами – металлоискателями – не там, где надо. Что золото – в Стамбуле, он даже упоминал какие-то географические названия. Но мы же были детьми, мы ничего не понимали. Наш дед был не простым человеком, да и характер у него был дурной. Он был драчуном, выпивохой. Короче, поссорился он один раз с каким-то своим другом, который стал полицейским, да так разозлился на то, что тот стал важничать, – взял и сунул его головой в мусорный бак. А потом… Этот полицейский с друзьями избили его. Думаю, вот тогда-то ему и разбили голову. Хотя, может, он всегда был немного сумасшедшим.
– Коля, это ты сумасшедший, – разозлилась Ирина. – Ты приходишь и говоришь, не скрывая радости, что твой дед умер. Чему радоваться? И зачем ты рассказываешь мне эти дичайшие истории?
– Да он, перед тем как скончаться, вспомнил адрес того дома в Стамбуле, говорю же тебе, где он спрятал монеты! Теперь поняла?!
– И ты знаешь этот адрес? – осторожно спросила она. – Ты не пьян, случаем?
– Брось мне тут… Пьян! Сама ты пьяная, раз ничего так и не поняла. Мы теперь богаты, Ирена, понимаешь? Богаты!
– Постой, но как ты узнал, что дед умирает? Кто тебе назвал этот адрес?
– Дед! Мне позвонили из дома престарелых и сказали, что Райко Колев совсем плох, умирает. Ты думаешь, почему я так поздно пришел? У него был. Вот он мне и рассказал.
– А ты и поверил?
– Но он по слогам продиктовал мне адрес! Еще сказал, что Стамбул – большой город.
– А дед? Он ведь умер? Надо же его похоронить.
– Что за голова такая у тебя? Откуда такие мысли? Нет бы о золоте думать, как его взять из того дома, там же наверняка люди живут. А ты – похоронить! Да без тебя уже похоронили! Там это быстро делается.
Он был так возбужден, что почти не ел. Ковырял вилкой в селедке, говорил о том, что надо бы занять денег на дорогу до Стамбула, главное – это деньги, потому что дорога займет всего полдня, стоит только сесть в автобус утром, и уже после обеда они будут в Стамбуле.
– Я не поеду, – заявила Ирина, убирая тарелки. – Займи на один билет, лучше туда и обратно.
Ей вдруг подумалось, что, если Николай уедет и не вернется, она станет свободна. Такая вот неожиданная, сладкая мысль.
– Как это – не поедешь? Ты мне кто – жена или нет? Да без тебя у меня точно ничего не получится.
– Стой! А вещи, документы деда… Где они?
Он растерянно посмотрел на нее. Затем каким-то чужим голосом произнес:
– Дома. Я оставил их в сарае. Только что. Разве ты не видела, как я заходил в сарай?
– Нет. Дождь же. Я только видела, как ты бежал к дому.
– Да какие там вещи?! Так, какие-то записи моего сумасшедшего деда, вещи, старый костюм, фотографии, документы.
– Пойду посмотрю.
Ирина набросила на плечи плащ и вышла из дома, добежала до сарая и увидела в корзине, где в прошлом году сидела несушка, рюкзак. Вероятно, это и были вещи деда.
Она включила свет, вытащила рюкзак и развязала толстую бечевку. Достала оттуда старый коричневый свитер, побитый молью, упакованный в пакет, почти новый темный костюм, несколько рубашек, белье старика, тоже новое, ремень, носки. В самом низу, на дне рюкзака обнаружила тетрадку, стопку документов, перевязанных атласной желтой лентой, и маленький газетный сверток. Развернув его, она увидела деньги. Пересчитала их. Восемьсот левов. Огромные деньги! Теперь и занимать на дорогу не придется. Но все равно, пусть Николай едет один в свой Стамбул. Что ей там делать? Пусть он верит в историю дедовского клада. Они все, вся семья помешана на этих золотых монетах.
Она вернулась в дом. Николай молча наблюдал за тем, как она ставит рюкзак на пол и разворачивает газетный сверток.
– Деньги?
Казалось, он был удивлен. Но почему, если он знал, что находится в рюкзаке?
– Ну да, деньги. А ты что, не видел? Не знал?
– Нет. Мне вручили рюкзак, я расписался, и все…
– Расписался под списком вещей, значит, и за получение денег.
– Не читал я, что там написано. Попросили, вот я и расписался. И сколько там денег? – Он даже раскраснелся от волнения.
Ирина подумала, что этот человек сроду не видел, наверное, таких больших денег. Удивительно вообще, как он устроился на работу в Россию, пусть и простым строителем, и как сумел заработать немного хотя бы на то, чтобы привезти свою будущую жену в Болгарию. Что это – судьба?
– Восемь стотин лева.
– Леле боже! Мы едем в Стамбул! Завтра же. Собирайся. Поедем налегке. Только приготовь баницу, чтобы по дороге не тратиться на кафе.
– Я не поеду.
– Ты что, дура, Ира? Ты не хочешь помочь мне получить наши деньги?
– А Стефан? Ты не хочешь сообщить ему об этом? Ведь если это правда и там, в Стамбуле, вас ждет настоящий клад, то этого золота хватит не на один дом. И тогда вы сможете решить все ваши проблемы.
– «Ваши»? Почему не наши с тобой? И вообще, при чем здесь Стефан? Послушай, ты что, влюбилась в моего брата, а? Может, у вас с ним что-то было? Почему ты постоянно говоришь мне о моем брате? Почему, когда он приезжает, ты печешь ему эти дурацкие королевские блины и стараешься ему во всем угодить?! Он что, лучше меня, ты пробовала, ты знаешь его? Что у тебя с ним было?
Она ушла в спальню. Села и заплакала.
Он пришел к ней спустя четверть часа. Мириться. Обнял ее.
– Ну, скажи, ты дура у меня или нет? Зачем мне говорить Стефану о кладе? Оставим ему этот дом, да он знаешь как счастлив будет? И стига! Хватит!
– А как ты объяснишь ему, откуда у тебя деньги?
– Не у меня, а у нас. Во-первых, я не обязан перед ним отчитываться, а во-вторых…
– Но о смерти деда ты же ему расскажешь?
– Да он сам когда-нибудь узнает… разве ему придет в голову, что дед перед смертью стал нормальным человеком и все вспомнил?
– Коля, что с тобой? Не зря говорят, что золото делает из людей зверей. Он же твой брат!
– У него своя жизнь, у меня – своя. И для меня главное – это ты. Думаешь, я не вижу, как ты маешься здесь, без денег, без привычного комфорта, без ванны, без стиральной машины. У тебя нет хорошей одежды, духов… Я боюсь потерять тебя, Ирина… собирайся, поедем, поищем это чертово золото. Ну находят же люди клады, почему же мы должны упускать такой случай?