Он поехал по широкому проспекту, залитому холодным солнцем.
– Знаешь, меня пугают неудачники, – неожиданно сказала Алина. – Обычно эти люди живут с затаенной ненавистью в душе, они ненавидят все и всех. Иногда сами не догадываются о размерах своей ненависти, но уж когда догадаются, превращают мир в ад, какой и не снился его обитателям. И тогда происходят события страшные, заставляющие содрогаться...
– Ты построила эту жуткую теорию после встречи с Макаром? – Денис рассмеялся, давая понять, что опасения ее беспочвенны. Он не замедлил подкрепить смех словами: – Макар безобиден, честное слово. Человек он порядочный, достаточно эрудированный, правда, последний год не пополняет интеллект знаниями, тем не менее с ним можно говорить практически на все темы. О его пристрастии я предупреждал тебя, в нем живет на молекулярном уровне. Но учти, когда он работает, жажда выпить в рот не берет ни капли! Потому что профессионал. Настоящий профессионал справляется и со своими низменными страстями во имя призвания. Поверь, если Дергунов возьмется за твое дело, считай, оно в шляпе. Ни мы с тобой, ни милиция ничего не смогли раскопать. Кстати, почему у тебя такое мрачное восприятие действительности, Алина? Ты не похожа на женщину, избитую судьбой до синяков, а рассуждаешь как пораженка.
– Не могу объяснить, – пожала она плечами. – Понимаешь, Денис, когда я приехала, меня не умилила родная улица, на которой я жила, камни, по которым ступала. Я от них отвыкла, а больше обращала внимание на людей, они-то и поразили меня. Взгляни сам. Найди хотя бы одно лицо просветленное, улыбчивое, доброжелательное. Не нашел? Трудно найти. Вон идет женщина. Губы поджаты, изогнуты дугой недовольства, взгляд недоверчивый. А вон мужчина оглядывается, словно обокрал кого-то. Две с половиной недели я нахожусь в городе и не узнаю его. Как будто меня окружают морально истерзанные люди.
– То, о чем ты говоришь, называется социум, – сказал с иронией Денис. – Это временное явление, Алина. Людям пришлось и приходится туго, они заняты проблемой добывания денег, которых всегда не хватает. Переходный период длится очень долго, но не все так печально, поверь. Есть люди, достигшие хороших результатов, они заслуживают уважения и восхищения.
– Вот видишь, и ты делишь людей на удачников и неудачников. Но неудачников, Денис, стало больше, я об этом говорю. Это опасные люди, твой Макар Дергунов...
– Алина, – перебил он, – давай подождем до вечера, может статься, ты переменишь свое мнение о нем.
– Пока все равно другого варианта нет.
– Тебя в гостиницу или пообедаем?
– Я не хочу есть. Вези в гостиницу.
– Как тебе наш отель «Интурист»? – переменил он тему.
– Вполне прилично.
Денис снова покосился на Алину, ибо в ее характеристике гостиницы уловил нотки смирения с обстоятельствами.
– Тебя что-то не устраивает? – поинтересовался он. – Я ведь предлагал пожить у меня, где тебе не нахамит горничная, потому что ее нет.
– Не беспокойся, меня все устраивает, – заверила Алина. – Денис, ты забыл, что я русская. А русского человека не испугает никакая горничная, метрдотель, или портье. Не испугает отсутствие воды, канализации и прочих благ цивилизации.
– Как скажешь. Я только предложил. Тогда до половины седьмого?
– Да.
Он вышел открыть ей дверцу и, обходя машину, про себя усмехнулся. Поначалу его шокировало поведение Алины. Ну, все знают, что даме следует открывать дверцу, но ведь никто этого не делает. Дама сама спешит покинуть автомобиль, чтобы – не дай бог! – ее приятель не сделал лишнего движения. Вот и забыли мужчины о такой мелочи, как дверца автомобиля. Однако Алина сидела в машине до тех пор, пока Денис не вспоминал, чего она ждет. За две с половиной недели он привык открывать и закрывать дверцу авто.
Она поднялась на лифте, вошла в номер, бросила сумочку в кресло, а сама упала на кровать во второй комнате. Упала и замерла с открытыми глазами. Над ней навис не потолок, а вина. Это щемящее чувство, преследующее ее по пятам. Чем больше Алина находилась здесь, тем чаще ее охватывала вина. Пока без причин.
2
В семь Макар Дергунов в сопровождении Дергунова-два вошел в зал ресторана, где ему не приходилось бывать ни разу. Он гладко выбрился, погладил рубашку и даже повязал галстук. Лоска не приобрел, тем не менее остался доволен своей наружностью. Макар остановился у входа, сунул руки в карманы старых джинсов, приподнял подбородок и натянул нижнюю губу на верхнюю, прищурив глаза. Поза означала: видал я вас всех... и так далее. Вопреки его ожиданиям большинство столиков было занято, так что Макару пришлось внимательно изучать зал в поисках утренней незнакомки. А с бодуна разве запомнишь? Он немного стух, так как не ожидал, что пригласившая его дама не придет на свидание. Макар второй раз, более пристально, изучил зал, выручил его Дергунов-второй:
– Она за столиком в дальнем левом углу. С ней Колотов.
– Вижу, – хмыкнул Макар и вразвалочку направился в угол.
– Ни черта ты не видел, – уличил его Дергунов-два, следуя за ним.
Макар правда ее не запомнил, что непростительно человеку, занимавшемуся в недалеком прошлом сыском. Поэтому, приближаясь к столику, засомневался: она это или не она? Слишком хороша, слишком шикарна, слишком... Больше у него не нашлось сравнений, хотя они и вертелись в уме, просто он не припомнил их. Наверное, от волнения. Да, Макар разволновался. Потому что, только идя по гладкому паркету ресторана к странной женщине, рискнувшей прийти к нему одной и кинувшей на опохмелку две купюры в иностранной валюте, он вдруг подумал: зачем она это сделала? Есть в этом нечто, вызывающее любопытство. По мере приближения к столику, он отметил, что она оживилась, когда его увидела. Разумеется, не вспорхнула с места, не раскудахталась, приветствуя гостя, но всего-то подняла светлые глаза и в лице ее промелькнула надежда – вот и все оживление. Очевидно, Макар действительно ей нужен.
– Добрый вечер, Макар, – сказал Колотов, привстав и протянув руку. – Садись.
– Ну что, присядем? – спросил Макар у своего второго «я».
– Падай, – ответил Дергунов-два. – Я постою.
Незнакомка перевела недоуменный взгляд на Колотова, но тот воспринял бормотание Макара как само собой разумеющееся, сказал:
– Разреши, Макар, представить. Это Алина Дюбери, она приехала из Бельгии.
– Очень приятно, – пожал плечами Макар, давая понять, что ему глубоко безразлично, откуда прибыла Алина. Он спросил Дергунова-два, который оперся рукой о спинку его стула и рассматривал незнакомку с иностранной фамилией с огромным интересом: – Чего ей от меня нужно?
Но ответил не Дергунов-второй, а Колотов:
– Немного терпения, Макар. Что будешь пить?
– Сначала дело, – коротко сказал он, приподняв ладони.
– Ну, тогда дело вот в чем. Алина не может найти родную сестру. Она не была здесь десять лет, приехала к сестре, а ее нет. Никто не знает, где она живет.
– Это не по моей части, – насупился Макар, так как дело гроша ломаного не стоит, побеспокоили его зря. А раз зря, стало быть, бабки отнимут. Нет, он мог бы ударить кулаком в грудь, мол, я справлюсь, хотя дело трудное и т.д. Но, считая своим достоинством порядочность, сказал правду: – Обратитесь в специальные службы, ее отыщут по прописке через компьютерную сеть. К счастью, прописку у нас никто не отменял.
Собственно, на этом можно было закончить свидание, но захотелось выпить, тем более что официант принес вино и коньяк, поставил на стол закуски. Только теперь никто не предлагал ему выпить. Алина утонула в печали, Колотов закурил сигарету, поглядывая на Макара с укором. Кажется, пора и честь знать, ибо просто так, из добрых чувств, его поить вряд ли станут.
– Не торопись, – тихо предупредил Дергунов-два, когда Макар решился встать и попрощаться. – Они не все сказали.
– Молчание не есть недосказанность, молчание есть конец, – ответил он.
– Что вы сказали? – встрепенулась Алина.
– Так, мысли вслух, – не смутился Макар.
– Макар иногда разговаривает сам с собой, – пояснил ей Колотов, наливая даме вино, а себе и Дергунову коньяк. – Впрочем, диалоги с самим собой ведут многие люди, но скрывают это, как недостойный факт, ведущий в дом умалишенных.
– Слышь, – обратился Макар к Дергунову-два, – он намекает, что я псих.
– Ты и есть псих, – подтвердил тот шепотом, будто его кто-то кроме Макара способен увидеть и услышать. – Потому что горький пьяница.
– Вы неправильно поняли Дениса, – вступилась за друга Алина. – Он не хотел вас обидеть, а если обидел, простите его. Денис мне рекомендовал вас как лучшего сыщика...
– В прошлом, мадам, – хмыкнул Макар и алчно уставился на желанную рюмку.
– Это неважно, – сказала она, не в меру разволновавшись, отчего раскраснелась. – Мы две с половиной недели разыскиваем мою сестру, но у нас ничего не вышло. Мне почему-то кажется, что с ней стряслась беда. Мои ощущения ни на чем не основаны... разве только одно из писем дает право подозревать... Пожалуйста, помогите мне. Вы – моя последняя надежда.
– Мадам, людей ищут годами, если они пропадают. Две недели это малый срок для поисков и положительного результата.
Он снова посмотрел на рюмку и проглотил слюну, раздосадованный тем, что налить налили, а выпить не предлагают. А если без предложения? Рука непроизвольно потянулась к рюмке.