Через какое-то время зазвонил телефон. Я ответил. Рик сообщил, что договор подписан.
— Что случилось? — сменив тему, спросил он меня. — У тебя какой-то сдавленный голос.
— На меня только что напали.
— О, черт!
Я еще раз описал момент ограбления. Рик сопровождал мой рассказ сочувствующими восклицаниями. Но как только он понял, что я дееспособен, его тон утратил нотки беспокойства. Он тут же перевел беседу на тему, которая действительно интересовала его.
— Так ты сможешь вылететь в Штаты в воскресенье?
— Конечно. Я просто потрясен, вот и все.
— Ладно, тогда мне придется еще раз шокировать тебя. За месяц работы с рукописью, которая, по словам заказчика, уже написана, корпорация Райнхарта согласна заплатить тебе двести пятьдесят тысяч долларов плюс возместить расходы за билеты и гостиницу.
— Что?
Если бы я не сидел на софе, то просто упал бы на нее. Говорят, что каждый человек имеет свою цену. Четверть миллиона долларов за четыре недели работы! Эта сумма раз в десять превышала мою стоимость.
— Итого, пятьдесят тысяч долларов еженедельно в течение следующего месяца, — подытожил Рик. — Плюс бонус в пятьдесят штук, если ты сдашь работу вовремя. Они позаботятся о билетах на самолет и проезд до места назначения. Кроме того, тебя отметят как помощника Лэнга.
— На титульной странице?
— Не смеши меня! В разделе благодарностей. Но такая запись зачтется при заключении других заказов. Я лично присмотрю за этим. Хотя на период работы твое участие в проекте строго засекречено. Они настаивают на данном условии.
Было слышно, как он хохотнул, прикрыв ладонью телефон. Я представил его развалившимся в кресле.
— Да, мой друг, отныне перед тобой открывается мир больших возможностей.
Тут он был прав.
Глава 03
Рейс 109 Американских авиалиний отправлялся из Хитроу в Бостон в 10.30 воскресным утром. Райнхарт приобрел билет бизнес-класса и умчался в субботу вечером, увозя с собой контракт и договор о конфиденциальности. Мне пришлось подписать оба документа, пока курьер ожидал у дверей. Я доверял Рику, поэтому подмахнул контракт, даже не читая его. Договор о неразглашении касался только меня. Я быстро просмотрел его в холле. Сейчас он вспоминается мне почти забавным документом: «Я обязуюсь относиться ко всей конфиденциальной информации как к строго личным и не подлежащим оглашению данным. Я обязуюсь предпринимать все необходимые действия для сохранения этой информации от ее раскрытия и публикации третьей стороной или иной посторонней персоной… Я не буду использовать конфиденциальные сведения, оглашать их или способствовать оглашению посредством какого-либо лица в пользу третьей стороны… Обязуюсь, что не буду и не позволю другим персонам копировать и рассылать для каких-либо целей все или частичные конфиденциальные сведения без предварительного разрешения Владельца…» Я подписал договор уверенным росчерком.
Мне всегда нравились быстрые сборы и незамедлительные отъезды. В течение пяти минут я отправил свою лондонскую жизнь в кладовку. Все мои счета оплачивались банком. Мне не требовалось приостанавливать никаких доставок — ни молока, ни газет. Уборщица, которую я почти не видел, приходила дважды в неделю и вынимала почту из ящика в вестибюле. Я навел порядок на рабочем столе. Все заказы были выполнены. С соседями я не общался. Кэт, похоже, ушла — и, пожалуй, к лучшему. Большинство друзей давно отчалили в страну семейной жизни, с чьих дальних берегов ко мне не вернулся ни один из утомленных странников. Мои родители умерли. Родственников у меня не было. Я мог бы уйти в мир иной, и никто на белом свете не заметил бы этого. Багаж состоял из одного чемодана с недельной сменой белья, теплым свитером и запасной парой обуви. Я уложил в наплечную сумку свой ноутбук и диктофон с пачкой мини-дисков. Длительные командировки научили меня пользоваться прачечными в отелях. Все другие необходимые вещи можно было купить по прибытии.
Я провел весь вечер в кабинете, перелистывая книги об Адаме Лэнге и составляя список вопросов. Возможно, мои слова напомнят вам о Джекилле и Хайде, но, когда день потускнел — а на сортировочной станции зажглись фонари на высоких столбах и в небе замигали красные, зеленые и белые огни самолетов, направлявшихся к аэропорту, — я почувствовал, что начинаю забираться в шкуру Лэнга. Он был на несколько лет старше меня, но во всем остальном наши стартовые позиции имели разительное сходство. Прежде это ускользало от меня: единственный ребенок, родился в центральном графстве, воспитывался в местной средней школе, учеба в Кембридже, страсть к студенческой драме, полное отсутствие интереса к политике.
Я вернулся к фотографиям.
и рассказывали друг другу анекдоты на заднем сиденье битого «Фольксвагена». Но все же, в каком-то метафорическом смысле, я остался цыпленком, а он возвысился до должности премьер-министра. В этом месте мои чудодейственные силы сопереживания покинули меня, поскольку ни одно событие в его первые двадцать пять лет не объясняло этапов последующей жизни. Возможно, мне просто не хватило времени, чтобы понять его характер.
Я запер дверь на два поворота ключа, затем забрался в постель и всю ночь гонялся во сне за Лэнгом по лабиринту омытых дождем дорожек из красного кирпича. Помню, я сел в мини-кеб, и когда водитель повернулся, чтобы спросить меня о месте назначения, у него было печальное лицо Макэры.
к секции Американских авиалиний. Из всех бесплатных любезностей, доступных в зале ожидания, меня прельстили чашка кофе и спортивные новости утренних газет. Телевизор в углу транслировал спутниковый канал новостей. Его никто не смотрел. Я приготовил себе двойной эспрессо и только начал читать футбольный обзор в одном из таблоидов, как вдруг услышал слова:
. По прямому указанию Лэнга пленных передали в руки ЦРУ. Далее следовали велеречивые изъявления негодования от известного британского правозащитника и какого-то представителя пакистанского правительства. Фотомонтаж показал Адама Лэнга с цветочной гирляндой на шее во время дружественного визита в Пакистан, когда он был премьер-министром. Помощница Лэнга кратко заявила, что бывший премьер-министр ничего не знал о похищениях людей. Она отказалась от любых комментариев. Британское правительство упорно игнорировало требования адвокатов о расследовании данного преступления. На этих словах сюжет закончился, и программа переключилась на сводку погоды.
Я осмотрел зал ожидания. Никто из пассажиров не проявлял ни интереса, ни признаков возбуждения. Однако по какой-то причине у меня появилось ощущение, что по моему позвоночнику провели пакетиком льда. Я вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер Рика. Я не помнил, вернулся ли он в Америку или нет. Оказалось, что Рик находился в миле от меня и сидел в секции Британских авиалиний, ожидая Нью-Йоркского рейса.
— Ты видел утренние новости? — спросил я его.
В отличие от меня Рик был помешан на новостных программах.
— Сюжет о Лэнге? Конечно.