Согласно официальным сообщениям, мы продолжали вести упорные воздушные бои. В отличие от французского правительства, британцы проявили твердую решимость сражаться до конца, чего бы нам это ни стоило.
И все же мы должны были быть наготове.
Мы много говорили о тех вспышках и пришли к выводу, что это были сигналы, а значит, среди нас есть предатели, которые посылают донесения за пролив.
Чарли однажды пришел из школы с поцарапанным лицом и синяком под глазом.
Нянюшка Крэбтри накинулась на него.
— Опять дрался! — закричала она. — Тебя действительно как-нибудь прибьют, парень, а этого мне не хотелось бы. Что на этот раз?
Чарли набычился.
— Наткнулся на столб, — угрюмо ответил он.
— Не принимай меня за дурочку, — сказала нянюшка Крэбтри. — Ты дрался.
На ее лице было написано крайнее неодобрение, Чарли явно оказался в немилости, но продолжал дерзко и вызывающе смотреть на нянюшку Крэбтри, а это доводило ее до бешенства.
— Терпеть не могу, когда ребенок так смотрит. Ничего не говорит, только смотрит так, будто знает что-то, чего тебе, дурочке, никогда не понять. И еще, чего не могу терпеть, так это когда ребенок врет. Черт возьми, надо же — наткнулся на столб!
Бедный Чарли! Мне было жаль его. Как бы ни безразлично относились к нему родители, они продолжали оставаться родителями, и еще была тетя Лил, к которой он явно относился с некоторым уважением. А сейчас у него остался только брат, и меня глубоко тронуло, как бережно Чарли относится к нему. Мне нравился этот мальчик, и очень не нравилось, что он поссорился с нянюшкой Крэбтри.
Изредка я навещала миссис Парделл. Она так много сделала для нас, когда вернулась Дорабелла, и я знала, что мои визиты приятны ей, хотя она и старалась не показать этого.
Миссис Парделл была ярой патриоткой и беспрерывно вязала свитера и носки, которые посылала в армию, к тому же по несколько часов в неделю она работала в Красном Кресте.
Она налила мне стакан домашнего вина и рассказала о световых сигналах, которые подавали с берега в сторону моря.
— Мистер Льюит думает, что это была молния.
— Может быть, — согласилась она. — Но может быть, и нет.
— Если не молния, что тогда? Она поджала губы, затем проговорила:
— Ну, я полагаю, что-то было там, в море. Или подводная лодка или что-то вроде этого… что-то, чего нельзя было разглядеть с берега… И кто-то на берегу подавал сигналы.
— Вполне возможно.
— Они используют все средства, а в округе есть весьма подозрительные люди. Вам нужно иметь специальную охрану.
— Но… — начала было я.
— Например, у вас живет немецкая девушка. Надо быть очень осторожными.
— Но вы же не имеете в виду…
— Она немка. Вы не можете доверять никому из них. Маленькие Гитлеры, много маленьких Гитлеров.
— Гретхен! — воскликнула я. — Чепуха! Она ненавидит Гитлера и его режим. Он погубил ее семью.
— Ну что же, может, и так, но немец всегда остается немцем.
Я знала еще по прошлому, что уж если что засело в голове миссис Парделл, то выбить это невозможно. Меня сильно расстроили ее подозрения, я понимала, что не одна она так относилась к Гретхен. И поскольку сигналы, если это были они, подавались, как видели многие, из поместья Трегарлендов, то могли сказать, что в этом нет ничего удивительного, ведь там живет немка.
Затем я еще раз убедилась, как здесь относятся к Гретхен, когда мы шли по одной улице Полдауна: косые взгляды чуть не испепелили ее.
Все это было нелегко, и оставалось только надеяться, что Гретхен ничего не замечает. Но Росла всеобщая подозрительность, и люди могли подозревать кого угодно, тем более немку Гретхен.
Многое прояснил разговор с Бертом, которого я как-то увидела на ферме, где он выполнял какое-то задание Гордона. Оба мальчика любили работать на ферме, особенно ухаживать за животными.
В тот раз он выглядел как-то печально, вроде бы даже готовый заплакать.
Я поздоровалась:
— Привет, Берт. Что-нибудь случилось? Он замешкался на мгновение, затем сказал:
— Нянюшка Крэбтри больше не любит нас. Она нас выгонит?
— Бог мой, да нет же. Она никогда такого не сделает, она очень любит вас. В самом деле!
— Нет, она не любит Чарли. Чарли говорит, что она нас выгонит.
— Она никогда вас не выгонит. Мы не разрешим ей, да она и сама не захочет. Просто ей не нравится, когда дерутся, а Чарли не рассказал ей, почему подрался в этот раз…
— Чарли не считает, что ему нужно рассказывать что-то. Или было нужно?
— А что рассказывать?
— Почему он дрался. Он думал, что это не правильно.
— Что неправильно?
— Рассказывать. Он говорит, что некоторые вещи надо держать в себе. — Берт замолчал, затем прямо посмотрел на меня. Наконец он решился: — Ладно. Есть один мальчик, который сказал, что в нашем доме живет предатель. Она немецкая шпионка и посылает донесения врагу.
— Так… — еле слышно пробормотала я.
— Ну, Чарли сказал, что это все вранье, не так ли? В нашем доме нет предателей. Ну и тот парень заехал ему в глаз.
— Понятно. Вот почему подрались!
— Но Чарли так дело не оставил, — хихикнул Берт. — Он задал ему такую взбучку! И снова задаст, если тот вздумает что-то сказать о ком-либо в нашем доме.
— Понятно, Берт. Думаю, что мне нужно рассказать обо всем нянюшке Крэбтри.
— Чарли это не понравится. Он задаст мне за то, что я проболтался.
— Думаю, все будет в порядке. Чарли поступил правильно. Я иду к нянюшке и уверена, что ей тоже понравится, что он защищал нас… очень понравится. Не надо, чтобы Чарли чувствовал себя несчастным.
Берт помолчал и сказал:
— Ладно, мисс. Вам лучше знать.
Я сразу же пошла к нянюшке Крэбтри.
— Няня, я знаю, почему подрался Чарли.
— Этот молодой петушок? Я сказала ему, что у нас с ним нет ничего общего.
— Но ты изменишь свое мнение, когда услышишь, что я скажу. Какой-то мальчишка заявил, что Гретхен шпионка и что она подает сигналы в сторону моря. Чарли не мог стерпеть такое, он не любит, когда кто-то дурно отзывается о нашем доме.
Лицо Крэбтри расплылось в счастливой улыбке:
— И он именно из-за этого подрался? Глупый парнишка. Почему он не рассказал мне?
— Он считает, что тебе бы не понравилось все это.
— Ну что мне с ним делать?!
— Это был благородный поступок.
— И что только творится у них в головах? Боже ты мой! Пожалуй, я приготовлю ему что-нибудь вкусненькое, угощу его какими-нибудь сластями, вот так.
Я крепко обняла ее. Нянюшка любила сласти, и они представляли для нее большую ценность.
Так был прощен Чарли.
— Я так рада, — сказала я. — Это доказывает, что малыш считает Трегарленд своим домом.
— Да уж, здесь получше, чем там, в том доме, где они жили с родителями. И тетей Лил. Не нравится она мне.
— У него есть потребность защищать нас. Значит, он считает нас своими.
Однажды в поместье Джерминов появился гость. Я собирала цветы в саду и услышала, как подъехал автомобиль. Я пошла посмотреть, кто приехал.
Из машины вышел высокий приятный мужчина в форме капитана.
— Могу ли я увидеть миссис Джермин? — сказал он. — Меня зовут Брент.
— Входите, пожалуйста.
Я проводила его в гостиную на первом этаже и попросила одну из служанок сказать миссис Джермин, что у нас гость.
— Милое место, — произнес капитан. — Очень удобное для выздоравливающих раненых. Я, в сущности, и приехал сюда, чтобы посмотреть, как идут дела.
— У нас уже были представители властей и больницы, когда мы только начинали.
— Да, я знаю. И мы все приятно удивлены, что вы занялись таким благородным делом. Я простой армейский врач, ну, а звание капитана… В общем, я хотел бы, чтобы вы позволили мне бывать здесь и видеться с теми, кто у вас долечивается. Многие из них, хотя и выглядят уже здоровыми, перенесли страшные испытания и требуют особого внимания.
Появилась миссис Джермин. Они пожали друг другу руки.
— Я из медицинского управления. Мое имя Джеймс Брент. Я уже говорил мисс…
— Денвер, — подсказала я. Он улыбнулся:
— Мисс Денвер, что мы должны провести наблюдение за некоторыми больными. Они прошли через ужасные страдания, и мы хотим быть Уверенными, что с ними все в порядке. Надеюсь, что вы не станете возражать, если я буду вас навещать время от времени.
— Конечно, приходите в любое время, — сказала миссис Джермин. — Мы восхищаемся тем, что вы делаете. Несколько недель реабилитации — вот что им нужно.
Миссис Джермин заулыбалась от удовольствия:
— Ну, это такая малость в наше время.
— Из малого происходит большое. Я уже говорил мисс Денвер, что у вас очень милый дом. Идеальное место для отдыха тех, кто в нем нуждается. Полагаю, что вы все время живете здесь, миссис Джермин?
— О да. Это родовой дом. Он достался мне, когда я выходила замуж. Семья Джерминов жила здесь около трехсот лет. Сейчас дом принадлежит моему внуку. Он…