Я вынула письмо из кармана и вложила в его протянутую руку.
— Что вы хотите от меня?
— Вы хороший друг капитана Брента. Меня сотрясала дрожь.
— Что?..
— У вас есть доступ в его дом. Вам надо всего лишь принести маленькую металлическую шкатулку, которую вы там найдете. Сегодня среда. В пятницу в это же время вы доставите ее сюда, и ваш мальчик вернется к вам.
— Я ничего не знаю об этой шкатулке… где она находится? И какие гарантии, что я получу моего сына?
— Вам остается только верить.
— Как я могу верить людям, которые похищают детей?!
— С вашим ребенком ничего не случится, если вы сделаете то, что я прошу.
— Где шкатулка… где?
— На Риверсайд, в тайнике. У вас есть два дня.
— Капитан Брент не позволит взять такую вещь.
— Он не узнает об этом.
— Его денщик…
— Там никого не будет. Никаких осложнений. У вас имеется ключ, а они оба будут отсутствовать еще около недели. Послушайте, миссис Трегарленд, разве такая малая услуга не стоит жизни вашего сына?
Я не знала, что ответить. Я просто поняла, что это похищение было совершено не ради денег. Меня втянули в сети шпионажа и интриг… в ту жизнь, которая до сих пор мне казалась нереальной. Но мы жили в очень странное время. Как можно спокойнее я сказала:
— И как я узнаю, что это именно та шкатулка, которая вам нужна?
— Она около шести дюймов в длину и четыре в высоту. Вы легко узнаете ее, я дам вам рисунок. Но имейте в виду, вас никто не должен видеть. Идите туда днем, чтобы не заметили света фонаря.
Так вот кто те взломщики, которых видел Чарли!
Да, я попала в ловушку. Оставалось только найти этот ящик.
— Дайте мне рисунок, — попросила я. Рука в черной перчатке протянула мне листок. Я взяла бумагу и положила в карман.
— Вам ясно, — сказал человек в маске, — что от вас зависит жизнь вашего ребенка? В это же время в пятницу. И опять я предупреждаю: не пытайтесь обмануть нас. Ведь вы не хотите, чтобы ваш ребенок умер, миссис Трегарленд?
Я повернулась и выбежала из дома. Просто непонятно, как мне удалось добраться до Трегарленда. И никто не узнал, что я где-то была.
Весь вечер я не находила себе места. Никто не приставал ко мне, все понимали мое состояние.
Гордон и мы с Виолеттой ужинали в тишине. Старый мистер Трегарленд был у себя. Мы решили не сообщать ему о похищении Тристана, Гордон сказал, что для него это будет огромным потрясением.
Разошлись мы рано. В общем-то, нам нечего было делать. Телефон стоял в комнате Гордона, и, если нужно, он подойдет.
Но я уже знала, что звонка не будет. Я в халате сидела в кресле и смотрела в окно, но видела за ним лишь уединенный дом со скрипящей дверью… и жуткий мрак и ужас, который испытала там.
Да, мне нужно найти эту шкатулку. Завтра. Ясно, что она представляла большую ценность для врага. И если я сделаю так, то стану помощницей шпионов.
Как же мне поступить? Но в противном случае они убьют Тристана.
Нельзя ходить в тот дом. Нельзя портить жизнь Бренту.
Как я была счастлива месяц назад. В это мрачное время я полюбила, полюбила всей душой мужчину, который любил меня.
Да, все так неопределенно, никто не знает, что принесет завтрашний день, но мы любим, мы счастливы и свободны. Неужели все это было сном?
Теперь я поняла, что Брент занимается очень опасной работой. Естественно, он мне о ней не рассказывал. А я оказалась замешанной в его дела, сама не знаю как, и мой ребенок попал в беду. Если я не отдам ящик в пятницу, эти люди убьют Тристана. А если я проговорюсь кому-нибудь, убьют и меня.
Я не хотела умирать. И жить, если что-то случиться с Тристаном, я бы не смогла. Я должна сделать то, что они хотят. Но как? Как могу я украсть у Джеймса? Тем более, важное не только для него, но и для страны.
Никогда еще жизнь не ставила меня перед таким страшным выбором.
Открылась дверь, и вошла, одетая в халат, Виолетта. С присущей ей прямотой она спросила:
— Что случилось?
Она почувствовала, что со мной произошло что-то еще более ужасное, нежели похищение Тристана.
— Да, случилось! — истерически закричала я. — Кто-то украл Тристана, и я схожу с ума от беспокойства.
— То же самое творится со всеми нами. Но я знаю, что произошло еще что-то… сегодня вечером. Ну же, Дорабелла, тебе ведь есть что рассказать мне.
Я задумалась. Нет, Виолетта меня остановит. Я знаю, что не права, но мой сын…
Я молчала. Она принесла стул и села рядом со мной.
— А теперь рассказывай. Я заколебалась:
— Наверное, мы скоро получим письмо. Они потребуют денег. Надо сказать старику, он богатый и заплатит за возвращение Тристана домой.
— Дорабелла, тебе еще известно что-то, о чем ты не хочешь говорить.
— У меня украли ребенка.
— Да, но есть что-то еще. Давай выкладывай. Ты же знаешь, что все равно расскажешь.
Я беззвучно заплакала, и она обняла меня:
— Вдвоем всегда легче.
Сестра была права. Как часто она помогала мне выкручиваться из самых, казалось бы, безвыходных положений.
— Если я расскажу тебе…
По напряженному дыханию сестры я поняла, что зашла уже слишком далеко и возврата назад нет.
— Да, — подсказала она, — если ты расскажешь мне…
— Ты не будешь ничего предпринимать без моего согласия. Обещаешь?
— Обещаю.
— Я очень подружилась с капитаном Брентом.
— Знаю.
— Знаешь?
— Моя дорогая Дорабелла, так это всем ясно. Твои продолжительные поездки в город. То, как вы смотрели друг на друга. Я не слепая, особенно когда что-то касается тебя.
— Я получила от них письмо.
— От кого?
— От похитителей.
— Когда? Где оно? Почему ты не сказала? Я объяснила, как попало ко мне письмо.
— Как же оно оказалось на столике? Но продолжай, что же там было написано?
Я рассказала. — И где оно сейчас?
— Они отобрали его, когда я пришла туда. Теперь уж я выложила все.
— Как все ужасно, Дорабелла.
— Мне нужно вернуть Тристана целым и невредимым.
— Никогда бы не подумала, что такое возможно! Какого черты ты ввязалась в это дело!
— Понимаешь, я должна найти шкатулку и отдать им. Я должна вернуть Тристана.
— Безусловно, шкатулка представляет для них огромную ценность, если они пустились во все тяжкие. Тем более ты не должна делать этого.
— Должна.
Она медленно произнесла:
— Значит, люди, которых видел Чарли… наверное, они искали этот ящик.
— Думаю, так.
— Очень опасные люди. Враги. Именно враги. Они не могут повторить вылазку, поскольку полиция следит за домом. Я всегда считала, что капитан Брент не только беспокоится о здоровье раненых. Должно быть, он работает на секретную службу, и шкатулка как-то связана с этим, а раз они не могут еще раз взломать дверь, то рассчитывают на твою дружбу с Джеймсом.
— Как они могли узнать…
— Такова их профессия. За тобой, вероятно, следили.
— О, Виолетта! Как я рада, что рассказала тебе. Что мне теперь делать, как спасти Тристана?
— Доверять этим людям нельзя.
— Я вынуждена. Мне нужно вернуть ребенка.
— Но, Дорабелла, это же предательство! Шкатулка явно очень ценная. Откуда ты знаешь, что, если украдешь ее, не погубишь тысячи людей?
— Но что станет с Тристаном?
— Мерзавцы, они весьма сообразительны.
— Надо сделать так: я отдаю им шкатулку, они возвращают Тристана.
— Нет гарантий, что они вернут его тебе. Ты не можешь так поступать, Дорабелла. Гордон, капитан Брент — они придумают, как лучше это сделать. Тристан будет в большей безопасности. Джеймс поймет.
Голова у меня шла кругом. Господи, какая же я дура, зачем я рассказала обо всем Виолетте!
Некоторое время мы молчали. Виолетта стиснула мою руку, она знала, о чем я думала.
— Вместе мы всегда преодолевали трудности. Одна голова хорошо, а две лучше.
Я кивнула.
— Я знаю, что надо делать.
— Что?
— Одни не справимся. Они могут не отдать Тристана, что бы ты ни сделала.
— Я вынуждена доверять им. Что еще я могу сделать?
— Доверять таким людям? Мы так мало знаем о них. Надо рассказать Гордону о том, что случилось.
— Гордону?
— У него есть контакт с армией, он сможет предупредить Брента. Шкатулка очень нужна похитителям, они готовы на все. Будь разумной, Дорабелла. Тебе легче будет вернуть Тристана, если этим займутся профессионалы.
— Нет. Я должна сделать то, что они требуют.
— И поступишь неправильно.
— Откуда ты знаешь?
— Интуитивно. Никому не стоит связываться с такими людьми. Они шпионы.
— Во что же я влезла, Виолетта? Почему со мной вечно что-то происходит?
Она помолчала и задумчиво сказала:
— Как я думаю, люди, живущие не по правилам, всегда могут оказаться в весьма затруднительном положении. Может быть, поэтому у нас есть правила поведения. Но неважно. Мы должны найти выход.