— Шайлер? — спросил он, не поднимая головы.
— У меня происшествие, — сказала девушка, осторожно прикрывая за собою дверь.
Теперь, когда она наконец-то нашла Джека, все сдерживаемые чувства вырвались наружу. Шайлер била дрожь, она была так перепугана, что даже не обратила внимания на то, что Джек уловил ее присутствие, не глядя. Широко распахнутые глаза девушки были полны страха. Не задумываясь, она подбежала к Джеку и села рядом. Он обнял ее, словно стараясь защитить.
— Что случилось?
— Я сегодня была на фотосессии, а потом шла по улице одна, и… я… я не могу вспомнить…
Девушка с трудом продиралась через слова. Через образы. Они были выжжены в ее мозгу, но в то же время у Шайлер было такое ощущение, словно она пытается дотянуться до них, ухватить их. Она держалась за краешек воспоминаний. С ней едва не произошло нечто ужасное. Но что именно? Какими словами можно передать случившееся и почему память изменяет ей?
— На меня напали, — выдавила Шайлер через силу.
— Что?! — Джек выругался и встряхнул ее за плечи, потом притянул к себе. — Кто? Рассказывай!
— Я не помню. Оно ушло. Но оно было… очень сильное, я не могла его остановить. Красные-красные глаза… зубы… оно собиралось укусить меня… здесь, — произнесла девушка, указав себе на шею. — Я чувствовала его зубы у себя в жилах… но посмотри, у меня ведь нету укусов? Я не понимаю.
Джек нахмурился. Он заключил ее в объятия.
— Я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что важное.
Шайлер кивнула.
— Кто-то охотится на нас. Кто-то охотится на Голубую кровь, — негромко произнес юноша. — Прежде я сомневался, но теперь уверен в этом.
— В каком смысле — охотится на нас? Ты ничего не перепутал? Это же нас все должны бояться!
Джек покачал головой.
— Я понимаю, что это звучит бессмысленно.
— Потому, что Комитет говорит, что нас невозможно уби…
— Именно! — перебил ее Джек. — Они всегда твердят нам, что мы живем вечно, что мы бессмертны и неуязвимы, ничто не способно убить нас.
Шайлер кивнула.
— Ну да, об этом я тебе и говорю.
— И они правы. Я пытался.
— Что ты пытался?
— Я выскакивал наперерез поезду. Я резал себя. Это я прошлой осенью упал из окна библиотеки.
Шайлер вспомнила слух о том, что какой-то парень якобы спрыгнул с балкона третьего этажа и приземлился во внутреннем дворе. Но она в это не верила. Невозможно спрыгнуть с высоты в пятьдесят футов и остаться в живых, да еще и уйти на своих ногах.
— Зачем?
— Чтобы проверить, действительно ли они говорят нам правду.
— Но ты мог умереть!
— Нет. Не мог. Комитет прав. По крайней мере, в этом.
— Тем вечером… ну тогда, возле «Квартала сто двадцать два», тебя действительно сбило такси?
Джек кивнул.
— Но мне это не причинило никакого вреда.
— Ага. — Шайлер кивнула.
Так значит, она действительно видела, как он упал под колеса автомобиля. Он должен был умереть. Но появился на тротуаре, целый и невредимый. Она тогда подумала, что просто устала к вечеру и ее подвело зрение. Но это было на самом деле. Она действительно именно это и видела.
— Шайлер, послушай меня. Ничто не может причинить нам вреда… кроме…
— Кроме чего?
— Я не знаю! — Джек в бессилии стиснул кулаки. — Но что-то есть. Комитет что-то скрывает от нас.
Джек объяснил, что перед первой встречей старшие члены Комитета решили, что не станут поспешно говорить об опасности. Что вместо того, чтобы предупредить всех, лучше будет пока оставить новичков в неведении. Довольно и того, что им нужно сперва свыкнуться с мыслью о полученных в наследство особых качествах. Незачем поднимать тревогу на пустом месте. Только вот он им не поверил. Он знал, что они что-то скрывают.
— Они что-то утаивают. Думаю, это нечто такое, что происходило в прошлом, что-то из нашей истории. Нечто, имеющее отношение к Плимуту, и произошло это, когда мы только-только поселились здесь. Я пытался докопаться до этого, но оно словно заблокировано от меня. Когда я начинаю об этом думать, то вспоминаю всего одно лишь слово. Послание, прибитое к дереву на пустом поле. И в нем — одно-единственное слово: Кроатан.
— А что это такое?
Кроатан. Шайлер передернуло от одного лишь звучания этого слова.
— Понятия не имею. — Джек покачал головой. — Ума не приложу, что это такое. Это может быть все, что угодно. Не знаю, может быть, это какое-то место. Но я думаю, это имеет какое-то отношение к тому, о чем нам не хотят говорить, к тому, у чего хватает силы убивать Голубую кровь.
— Но откуда ты знаешь? Почему ты так в этом уверен? — с тревогой спросила девушка.
— Потому что, как я тебе и говорил, Эгги Карондоле была убита, — отозвался Джек, пристально глядя в темно-синие глаза Шайлер.
Шайлер помолчала мгновение.
— И что?
— Эгги была вампиром.
Шайлер ахнула. Ну, конечно же! Вот почему она так переживала на похоронах! Она каким-то образом чувствовала, что Эгги — одна из них.
— Она никогда больше не вернется. Она умерла. Ее кровь выпили полностью. Ее воспоминания, ее жизни, ее душа — все погибло. Все было выпито, как мы выпиваем Красную кровь, — печально произнес Джек. — Все уничтожено.
Шайлер в ужасе уставилась на него. Это не может быть правдой!
— И она была не первая. Такое уже случалось прежде.
ГЛАВА 27
Ну и что там с сухим льдом? Почему все словно на скверном выступлении фокусника? Блисс шуганула каких-то первокурсников, норовивших прихватить со стола по несколько сумочек, и начала кружить по комнате. Она чувствовала подступающую панику. К тому же никак не могла отыскать Дилана. Единственный парень, которого ей хотелось видеть, и его-то и нет!
Блисс плюхнулась на кожаный диван и устремила взгляд в коридор, ведущий к комнате для массажа. Тут она заметила за ледяной скульптурой две фигуры. Та, что повыше, показалась ей знакомой: потертые кожаные рукава, бахрома белого шелкового шарфа, это же…
— Дилан! — позвала Блисс.
Мими обернулась. Эх, надо было увести его в ванную или даже в более уединенный уголок! Она быстро убрала клыки и изобразила ослепительную улыбку.
— Блисс, дорогая! Вот ты где! — сказала она.
Дилан повернулся к ней. Глаза у него были стеклянные и невидящие.
— Что вы делаете? — спросила Блисс у Мими.
Мими пожала плечами.
— Ничего. Просто разговариваем.
Блисс вытащила Дилана из темного угла на свет и осмотрела его шею. Ничего. Отлично. Она гневно взглянула на Мими и увела юношу.
— Чем вы там с ней занимались? — сердито спросила Блисс у Дилана.
Дилан пожал плечами. Он даже не осознавал, что стоял там с Мими Форс. Он был не в себе, словно его заколдовали. Он моргнул и посмотрел на Блисс.
— Где ты была? — спросил Дилан.
Голос его внезапно сделался нормальным.
— Искала тебя, — отозвалась Блисс.
Дилан улыбнулся.
— Пойдем, я тебе покажу свою комнату, — сказала Блисс.
На фоне ее спальни Дилан смотрелся странно. Как будто он был чересчур мужчиной, чересчур большим, чересчур… реальным. Он ухмыльнулся при виде ее белой кровати принцессы, с пушистым цветочным покрывалом, при виде бледно-зеленого ковра, розовых обоев, белого плетеного шкафа, четырехэтажного кукольного домика и ламп у туалетного столика, позволяющих менять направление освещения.
— Да-да, знаю, обстановка немного девчоночья, — признала Блисс.
— Немного? — поддразнивающе произнес Дилан.
— Это не я. Это все моя мачеха. Ей до сих пор кажется, будто мне лет двенадцать.
Дилан ухмыльнулся. Он осторожно прикрыл дверь и выключил яркий верхний свет.
Блисс вдруг занервничала.
— Извини, я на минутку, — сказала она и нырнула в ванную, чтобы перевести дыхание.
Это происходило с ней впервые, и девушка немного побаивалась. Она собиралась сделать это… Это… Церемонию Оскулор, которая свяжет их кровью… она собиралась свершить над ним священное целование, но он об этом еще не знал. По-видимому, ты просто начинаешь это делать, и они — люди — начинают извиваться в экстазе, и все будут потные и разгоряченные, а потом она почувствует себя хорошо, как никогда ранее.