Сделала несколько шагов и почувствовала приступ удушья, словно темнота, рассеянная ранее по всей комнате, обернулась вокруг меня тугим коконом, а воздух сгустился до желе. Голова закружилась, в ушах зашумело. Я хотела позвать на помощь, но смогла издать лишь тихий сип.
И вдруг так же неожиданно меня «отпустило». Почувствовав, как путы ослабли, я вздохнула полной грудью. Что это было? Приступ клаустрофобии, которой я никогда не страдала? Или страх темноты? Нащупав рукой стену и придерживаясь за нее, я тихонечко пошла вперед. Или назад? Дверь непонятным образом захлопнулась, и теперь пришлось блуждать в полной темноте. Не поддаваться панике, не поддаваться! Но как это сделать, если память угодливо подсунула похожий эпизод из недавнего прошлого, когда я, перепуганная до полусмерти, металась в помещении фабрики в поисках выхода?
Выйти, скорей выйти отсюда! Казалось, что я уже сделала не один круг по комнате, пока, наконец, не нащупала дверную ручку. Ура!
Приоткрыв дверь, услышала голос Моники:
– …Я поговорю с Раулем, и если это правда…
– Моника, дорогая, это его дело, и вмешиваться ты не имеешь права.
– Я – подруга Рауля! И его отношения с Ракель развивались на моих глазах.
Я отдернула руку, будто под ладонью оказалась не металлическая ручка, а склизкая чешуя змеи.
– Я считала, что на этот раз уж он поставил точку в отношениях! – продолжала возмущаться девушка. И каждое ее слово впивалось в мое сердце иглами.
– Моника, он и поставил ее, – доброжелательным тоном попытался успокоить подругу Марк. До меня донесся тихий звон, будто размешивали ложкой сахар в чашке. Как долго Марк с Моникой будут пить кофе? Теперь выходить из «засады» мне было неудобно – это означало, что я услышала часть диалога.
– Рауль представил нам новую девушку, и этим дал понять, что его старым отношениям пришел конец.
– Ма-арк, он опять помирился с Ракель! Понимаешь? О-пять! За пять лет знаешь сколько раз так случалось? Они ссорились, расходились, казалось, «навсегда», а потом опять мирились. Марк, я знаю Рауля с детства, он мне как второй брат. Отличный парень! Но даже святой в конце концов устал бы от выходок Ракель. А Рауль все прощал. Что это – отсутствие гордости, слабость или такая сумасшедшая любовь у него к ней? Он увяз в отношениях с Ракель, как в паутине, они выпивали его настроение, его счастье, а он будто и не пытался выпутываться из них. Когда я однажды спросила Рауля, почему он не порвет с Ракель раз и навсегда, он ответил что-то про группу, рабочие отношения и обязательства… Знаю я эти обязательства!
– Моника, солнце, не горячись! Это дело Рауля, разберется сам…
– Я считаю, что по отношению к Анне он поступает нехорошо. Мне она понравилась. Но, главное, Рауль после встречи с ней очень изменился. Будто проснулся! Я вижу его другим. Даже его песни звучат не так, как раньше, лучше! Я порадовалась, что наконец-то он выпутался из сетей паучихи… И вдруг мне говорят, что он поддерживает с ней связь! Не знаю, чего ему не хватает в отношениях с Анной. Экстрима?
– И все же, Моника, не вмешивайся.
– Очень трудно не вмешаться, – девушка с грохотом поставила чашку на стол и с шумом отодвинула стул. – Ладно, Марк. Не смотри на меня так! Не буду. Пойдем наверх. Здесь как-то холодно…
Я дождалась, когда Моника отнесет на кухню чашки, закончит мыть их. И только после того, как услышала скрип закрывшейся двери, ведущей на лестницу, вышла.
Сегодня «не мой» день. Явно не мой. День, когда я дважды подслушиваю разговоры, расстреливающие мою любовь пулями сомнений, отравляющие сердце ядом ревности. Не взглянув в сторону кухни, где остались чашки с остывающим кофе, я открыла входную дверь и вышла на улицу.
Дождь закончился, но влажный ветер, приняв меня в объятия, залез с похотливыми ласками под свитер, выстудил грубую ткань джинсов. Я поежилась, сунула руки под мышки, попрыгала на месте и в неуверенности оглянулась на дверь. Вернуться? Встретиться с Раулем и его друзьями? Хотелось одиночества – горького, как полынь, расцарапывающего сердце кошачьими когтями, отправляющего позитивные мысли в нокаут одним ударом, наполняющего душу щемящей тоской. Я села на намокшие под дождем качели, обхватила руками холодные цепи и запрокинула лицо к черному полотну неба.
Раскачиваясь, я думала о том, что опять ошибочно поверила в вечность любви, хоть и знала, какой бы гранитной она ни казалась изначально, может настать день, когда один поступок или слово сотрут ее в пыль.
Так уже было.
Мне стали понятны и просьба Чави вернуть в группу Ракель, и проигнорированный Раулем мой вопрос.
Опять ложь. Она разрушила мой брак. Из-за нее я чуть не потеряла Рауля. Из-за нее теряла его вновь.
А был ли он когда моим?.. Несколько летних дней, что мы провели вместе… Неделя, которую Рауль прогостил у меня в Москве. Десять дней моих в Испании… Да ежедневные разговоры по скайпу… Вот и весь «багаж»! Не тянет даже на чемодан, так, на дамскую сумочку…
Какое будущее может быть у отношений на расстоянии? Самолеты-аэропорты, время, ускользающее сквозь пальцы песком, горячие встречи, неловкие улыбки сквозь слезы при прощании. Я полюблю и возненавижу аэропорты, они станут моими спасителями и мучителями одновременно. Каждый раз при расставании мы будем оставлять там частички своих сердец – до тех пор, пока не изорвем их на лоскуты. Как долго мы так протянем?
Он первый начнет забывать меня. Его музыкальная карьера пойдет в гору, количество влюбленных девушек, истерично исписывающих виртуальную стену в его блоге признаниями, будет расти. Восторги поклонниц прольются на его сердце, изодранное разлуками со мной, живой водой. Тогда как мое они будут разъедать, оставляя незаживающие раны. Даже если бы не Ракель, даже если бы не ложь, сможем ли мы выдержать испытание километрами, краткостью встреч, бременем славы, которая рано или поздно придет к Раулю? Он еще не стал «звездой», но его блог уже ломится от восторженных восклицаний девушек. Что же будет, когда популярность группы Рауля наберет обороты? Смогу ли я равнодушно смотреть на нарезающих хищные круги вокруг моего любимого человека фанаток? Не поддастся ли Рауль новым соблазнам? Как знать…
Атака сомнений. Они, словно охотники, долго выслеживали жертву, сидели в засаде, и вот, увидев, что я неосторожно поранилась о чужие слова, набросились на меня с топорами и кольями. Рвали, били, резали, кололи. Сомнения…
Я уносилась выше и выше в небо. И все стремительней и стремительней летела вниз. Тело превращалось в невесомую птицу, сердце тяжелело, напитываясь ядом сомнений.
Не знаю, сколько времени я так раскачивалась, не замечая холода. Но когда наконец-то остановилась и собралась вернуться в тепло, на пороге дома показался Рауль.
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, замирая в желтом пятне света, падавшем из освещенного коридора.
Сердце при виде Рауля сжалось, как ожидающий удара бездомный пес. Красивый, талантливый… Он не будет принадлежать ни мне, ни себе, он отдастся успеху, толпам поклонниц, концертным графикам. А мне хотелось семьи – обычной семьи с воскресными прогулками по парку, со вкусными ужинами и любимыми фильмами, которые бы мы смотрели вместе, укрывшись одним пледом. Мне хотелось общего прошлого, совместного настоящего и одних на двоих планов на будущее. Мне хотелось забыть о разлуках, холодной постели, которую согревают лишь мои воспоминания, хотелось присутствия любимого постоянно, ежедневно, ежечасно. И не виртуального, воплотившегося в голос по телефону или переписку через Интернет, а реального. Никакие письма и звонки не заменят одного объятия.
– Анна? – окликнул Рауль. Я открыла рот, чтобы ответить ему что-нибудь беззаботное, но не смогла произнести ни звука, понимая, что, если что-то скажу, заплачу.
Рауль молча спустился с крыльца и присел на другие качели.
– Что-то случилось?
Я покачала головой.
– Тогда пошли в дом, пока ты окончательно не замерзла и не заболела.
И я опять покачала головой, не в силах даже попросить его уйти.
– Тебя так расстроили слова Чави? – продолжал допытываться Рауль.
– Нет, – выдавила я.
– Тогда в чем дело? – голос его посуровел. Повернув к Раулю голову, я увидела, что он поежился от холода, но продолжал, как и я, сидеть на мокрых качелях рядом со мной.
– Я не вижу будущего у наших отношений, – без всякого перехода брякнула я, отворачиваясь.
– О чем ты? – отрывисто спросил он. – Ты… меня не любишь?
– Рауль, дело не в том, люблю ли тебя я, – горько усмехнулась я. – Дело в том, любишь ли меня ты. Или все еще продолжаешь испытывать прежние чувства к своей бывшей девушке.
– Не понимаю, Анна!
– Прекрасно понимаешь! Ты ведь помирился с Ракель?
Затянувшаяся пауза дала мне куда более красноречивый ответ, чем слова.