— Настасья Тимофеевна, здравствуйте!.. Да-да, у нас все отлично. Именно отлично… Ой, тут такие дела, вы бы знали!.. У меня нет времени, да и разговор совсем уж не телефонный… Настасья Тимофеевна, послушайте. Если вы сегодня чуть попозже ляжете спать, то около часа ночи я привезу вам Алину!.. Да!.. Ну конечно!.. Спокойно, спокойно, не плачьте, все уже хорошо. Идите, обрадуйте Владимира Александровича. Мы скоро увидимся! До свидания!
Он положил трубку и обернулся к Алине, во все глаза смотревшей на своего Банду, ничего не понимая и боясь поверить в то, что только что услышала.
— Саша, ты мне можешь наконец объяснить, что происходит? Что…
— Алинушка, мы едем домой. Через полчаса. Пошли, познакомлю тебя со Степаном Петровичем…
II
Огромный кабинет генерала Мазурина, казалось, уменьшился в размерах, когда в него вошли эти здоровенные парни в сопровождении полковника Котлярова. Высокие, статные, с еще не утерянной офицерской выправкой, они невольно вытянулись по стойке «смирно», когда генерал Мазурин, одетый по всей форме, поднялся из-за стола им навстречу.
— Виталий Викторович Мазурин, — представился он, первым протягивая им руку.
— Банда… То есть Александр Бондарович, — смутившись, ответил рукопожатием Сашка.
— Николай Самойленко, — пожал генералу руку Коля.
— Так вот ты какой, горный олень, — не очень удачно пошутил, процитировав бородатый анекдот, генерал, с откровенным интересом разглядывая Банду. — Ну что ж, хорош, хорош… Мы тут уже поговорили предварительно с полковником Котляровым, и я полностью одобрил его план, так что…
Мазурин не спешил. Он жестом указал на огромный кожаный диван и кресла, стоявшие у журнального столика в углу просторного кабинета.
— Садитесь. Поговорим.
Когда все расселись, Виталий Викторович неторопливо начал:
— Вот что. Полковник Котляров слегка поторопился. Через отдел кадров после… э-э… некоторых обстоятельств нам не удастся провести вашу кандидатуру в штат управления. По крайней мере, пока — до выполнения задания, которое мы собрались на вас возложить. Поэтому вам, Александр, сейчас не суждено стать офицером службы безопасности. Вы поработаете какое-то время по контракту в качестве нашего агента. Но, я подчеркиваю, — это временно.
— Ничего, Виталий Викторович, эту беду я переживу. Мне, может, вольной птицей, от устава не зависящей, еще и интереснее оставаться, — нашелся Банда, но сам с тревогой взглянул на Котлярова: не рушатся ли его обещания? Не перевернул ли Мазурин все планы?
— Я тоже так подумал, тем более что средства для проведения операции — деньги, необходимую аппаратуру, возможно, и оружие — мы вам выделим. Вы будете так или иначе работать с нами. Заключим, допустим, договор. Кажется, так у вас, на гражданке, выражаются? — он обратился теперь к Самойленко, и тот, не в силах преодолеть смущение, которое охватило его с первой минуты, как только он переступил порог этого знаменитого на весь мир мрачного здания, в ответ лишь согласно кивнул.
— К вам, Николай, у меня особая просьба, — продолжал между тем генерал. — Уж на вас никакими — ни экономическими, ни моральными — методами я воздействовать не могу. Я могу вас только просить. И просьба моя состоит в следующем — забыть на время о своей профессии. На время. Вам пока нельзя будет разглашать и публиковать какую-либо информацию об этом деле. Вот когда все закончится, тогда…
— Я все понимаю, — отозвался Самойленко, слегка обиженный недоверием. — Дело на самом деле серьезное…
— Вот именно. Но я имел в виду не только ваше молчание, — генерал закурил «Мальборо» и положил пачку на столик, жестом приглашая всех присутствующих последовать его примеру, — но и ваше… как бы это получше сформулировать… подчинение. Официальным исполнителем операции будет Бондарович, и только он имеет право принимать решения, проявлять инициативу. После согласования со Степаном Петровичем, конечно, — он кивнул на Котлярова, скромно присевшего на краешек дивана.
— Я понимаю, — снова согласно кивнул Самойленко.
— Ну и отлично, — генерал встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Да, Александр… Я приношу вам извинения за некоторые неприятности, которые мои сотрудники вам доставили…
— Я все понимаю, Виталий Викторович, — наг чал было Банда, — и не обижаюсь. На обиженных, как говорится, воду возят…
Но генерал, не дослушав, уже повернулся к столу, и Сашка лишь разочарованно пожал плечами.
Втроем они вышли из кабинета Мазурина и направились к Котлярову…
* * *
— Знакомьтесь — Сергей Бобровский, выпускник нашего училища, лейтенант. Он будет работать с вами, — Степан Петрович представил ребятам невысокого худенького паренька в очках с металлической оправой. — Не подумайте, что это проявление недоверия, так сказать, надзор за вами. Он — парень толковый, отличный специалист по спецсвязи и спецсредствам, которые вам придется активно использовать во время выполнения задания.
— Да я ничего и не подумал, Степан Петрович, — отозвался Банда и по-дружески протянул руку новому напарнику:
— Александр Бондарович Можно звать меня и просто Бандой, не обижусь.
— Сергей, — скромно улыбнулся тот в ответ, и Сашке понравилась его открытая улыбка.
— Ну вот и ладно, — по привычке довольно потер руки полковник Котляров, — вот и познакомились. Сергею в операции поручено обеспечивать связь с центром, анализировать ситуацию и использовать специальные средства и аппаратуру, о которой вы, может, и не слыхали никогда, но которая вам может весьма пригодиться. Кстати, вам, Николай, доступ к этим средствам будет ограничен, но вы, надеюсь, не обидитесь — ведь у нас могут оставаться какие-то секреты от журналистов. Верно я говорю?
— Конечно.
— Так, — Котляров достал из ящика стола пачку каких-то документов и протянул их Банде. — Садись и расписывайся. Во-первых, вот тебе паспорт на имя гражданина Украины Бондаренко Александра Сергеевича. Улавливаешь — Банда, Сашка… Все сходится. Так, расписывайся… Во-вторых, вот тебе свидетельство об окончании — только не смейся! — Сарненского медучилища. Там его сроду не было, поэтому однокурсников можешь не бояться встретить. Могли бы тебя и врачом оформить, но ты у нас больше костолом, чем костоправ, а? — он рассмеялся, и всех развеселила удачная шутка полковника. Ребята ободряюще похлопали Банду по плечу.
— Ладно, буду медбратом, — согласился и Сашка, выводя свою подпись в ведомости.
— Теперь следующее, — полковник. Котляров внимательно посмотрел на Банду и приказал. — А ну-ка, сдать оружие, которое висит у тебя под левой подмышкой!
— А что, заметно? — недоуменно отозвался Банда, вытаскивая пистолет Макарова.
— Не очень. Вот, ставь подпись в ведомости сдачи ПМ… Так, а теперь расписывайся в ведомости на получение, здесь за наш ПМ, здесь — за МП-5 и…
— А это что такое?
— Сейчас увидишь, — с этими словами Степан Петрович вытащил из нижнего ящика стола пистолет-пулемет, каких прежде Банда ни разу не видел, — маленький, короткий, он тем не менее даже внешне, казалось, демонстрировал свою мощь, ничуть не меньшую, чем у того же «Узи», которым Банда имел честь когда-то пользоваться.
— Здорово, — невольно вырвалось у парня. Он с удовольствием крутил в руках эту страшную игрушку, рассматривая ее со всех сторон.
— Не то слово. Лучшее оружие всех спецслужб мира. Специалисты считают, что он превосходит и «Узи», и «Беретту», и уж, конечно, наши системы, — Котляров тем временем вытащил из стола боеприпасы к обоим видам оружия. — Тем более, что действовать вам, возможно, придется на территориях других государств, и пусть вас лучше не узнают по вашему оружию. Так… Вот тебе патроны. Магазин к этой игрушке — на тридцать патронов. Даю четыре магазина и три коробки по сто патронов. И коробку — к «Макарову». Расписывайся в получении боеприпасов.
— Есть.
— Вот эта штука — глушитель к автомату. За нее тоже расписывайся, ценная штучка.
— Хорошо.
— Так, теперь — диппаспорт. Ты — советник Министерства иностранных дел Российской Федерации. Это даст тебе возможность пройти с кейсом мимо любых погранпостов без таможенного досмотра. В кейсе, сам понимаешь, возможно, будет лежать вот эта твоя игрушка, а также некоторые вещи из арсенала лейтенанта Бобровского. Он, кстати, свое оборудование уже получил, так что завтра приступаете к занятиям по его изучению. Ты, Александр, хоть поверхностно, но должен будешь с ним ознакомиться, понять, зачем и в каких случаях чем пользоваться.
— Так точно, — Банда отвечал по-военному. Он был очень сосредоточен и серьезен, хорошо понимая важность задания, на которое в очередной раз посылала его страна.
Котляров заметил это и, желая слегка разрядить серьезность момента, весело сообщил: