– Я вот думаю, – энергично сообщил Чехов, быстро взглянув на меня через плечо. – Если насчет этой девахи, медсестры, твой длинный доктор не врал – интересно было бы узнать, кому она собиралась отнести историю болезни? Чуешь? Круг ее знакомств – вот где разгадка!
Глава 6
На следующее утро я решил навестить доктора Заболоцкого до того, как у него начнется прием. Больше никаких дел у меня в первой половине дня не было, а после обеда Юрий Николаевич пообещал отвезти меня в клинику на «Москвиче». Сам же он решил посвятить утро наведению справок о гражданине Краснове и неопознанных телах, обнаруженных в городе за последние два дня. Еще вчера мы не поленились и поинтересовались адресом, который Краснов указал в истории болезни. По этому адресу находилась дамская парикмахерская.
Было около девяти часов утра, когда я добрался до серого особняка на Петровском бульваре. Как и в первый раз, он произвел на меня впечатление не жилого дома, а музейного экспоната – такие тишина и спокойствие окружали его.
Впрочем, внутри дома, несмотря на ранний час, царило некоторое напряжение. Я ощутил это, как только мне открыли дверь.
– Что вам угодно? – вежливо, но неприветливо произнесла женщина средних лет, одетая в строгое черное платье – можно было подумать, что она собралась на похороны. – Прием у доктора с десяти.
– Прошу прощения, – сказал я. – Доктору я кое-что должен. Вы, наверное, его супруга?
Траурная женщина уничтожающе фыркнула и с раздражением произнесла:
– Супруга! И надо же такое придумать!
Откуда-то из глубины дома вдруг донесся еще один женский голос, высокий и напряженный:
– Я не позволю водить себя за нос! Не позволю! Ты можешь шляться со своими проститутками где угодно, но я не желаю, чтобы они совали нос в мой дом!
– Вот это супруга! – понизив голос, сообщила женщина в черном. Кажется, ее немного тешила драма, разыгрывающаяся за ее спиной. – Здесь как в анекдоте, когда муж возвращается из командировки, – только наоборот. У вас еще не пропало желание видеть доктора?
– Наоборот, – ответил я. – Может быть, мне удастся хоть немного скрасить ему жизнь…
– Тогда я доложу, – сказала женщина. – Может, они угомонятся.
Она повернулась и ушла в дом, захлопнув дверь перед моим носом. Около пяти минут я мог спокойно пофантазировать на темы игривого образа жизни почтенного доктора и обдумать философский вопрос о необходимости брака. Потом дверь неожиданно и решительно распахнулась снова, и на пороге появился сам доктор Заболоцкий.
– Вы ко мне? – отрывисто спросил он, пытаясь сосредоточить взгляд на моем лице.
В глазах его отражалось глубокое огорчение и подавленное бешенство. Однако внешне он держался весьма достойно. Одет доктор был уже в белый халат и застегнут на все пуговицы. Видимо, от семейных невзгод он прятался в своей профессиональной скорлупе. Я попытался отыскать на его лице хоть какие-то следы инкриминируемого ему грехопадения, но ничего не увидел, кроме гладко выбритых щек и маски авторитетного, никогда не ошибающегося эскулапа.
– Вообще-то у меня прием с десяти часов, – сказал Заболоцкий, но тут же, украдкой оглянувшись, добавил нетвердо: – Но если уж вы пришли…
– Собственно, я не на прием, – пояснил я. – Я приходил к вам три дня назад. С девушкой… По рекомендации Бориса Иосифовича… Мы остались должны вам сто долларов…
– Да-да-да! – с жаром воскликнул Заболоцкий. – Я уже вспомнил! И как у вас дела? Последовали моему совету?
– Да, Марина легла в клинику Миллера, – сказал я. – Завтра начнется лечение.
– Однако что же мы тут стоим! – спохватился Заболоцкий. – Прошу вас, заходите!
Мы прошли с ним в холл с высокими окнами. Я невольно огляделся по сторонам и посмотрел наверх, ожидая внезапного появления разгневанной супруги. Заболоцкий заметил мой взгляд и развел руками.
– У каждого свой ад, как заметил классик! – сокрушенно произнес он. – Правила хорошего тона требуют, чтобы к приходу гостей все скелеты были убраны в шкаф. Но вы заявились в неурочный час, и получился маленький прокол, за который я приношу извинения…
Эти слова дались ему с видимым усилием. Заболоцкий был не из тех людей, которые объясняются и извиняются. Мне следовало понимать эти объяснения как невысказанную просьбу – я должен был сделать вид, что приоткрывшийся занавес над семейной сценой прошел мимо моего внимания.
Он напрасно беспокоился. Люди зачастую склонны преувеличивать интерес окружающих к собственной персоне. Окружающих волнуют в первую очередь свои дела. Я давно догадывался, что богатые тоже плачут, и по большому счету мне не было никакого дела до их слез.
Заболоцкий ввел меня в кабинет и с видимым облегчением затворил за собой дверь.
Я медленно полез в карман за бумажником. Косметолог рассеянно взял у меня из рук стодолларовую купюру и бросил ее в ящик письменного стола.
– Благодарю вас! – произнес он механически и с некоторым нетерпением посмотрел на меня. – У вас есть ко мне еще какие-то вопросы?
– Откровенно говоря, есть один вопрос, Анатолий Александрович! – сказал я, усаживаясь в кресло. – У меня, собственно, нет никакого права его задавать, поэтому мне приходится рассчитывать только на вашу добрую волю…
Заболоцкий изобразил на лице внимание.
– Я вас слушаю, – произнес он.
– Знаете, я встретил в больнице одного человека, – как можно простодушнее начал я. – И он показался мне знакомым. Раньше я занимался боксом, и, понимаете, кажется, я встречался с этим человеком на ринге… Пока я собирался с мыслями, этот человек выписался из больницы. Ну и, как это часто бывает, теперь мне захотелось во что бы то ни стало встретиться с ним! Воспоминания молодости…
Заболоцкий едва заметно улыбнулся.
– Простите, я не совсем понимаю, какое отношение к вашим воспоминаниям имею я? – с вежливым недоумением спросил он.
– Дело в том, что вы направляли его в клинику, – пояснил я. – Мне показывали его историю, там ваше направление… Вот я и подумал, может быть, у вас есть адрес этого человека? Вы, наверное, ведете журнал приема?
– Журнал я, разумеется, веду, – терпеливо сказал Заболоцкий. – Только я опять не понимаю – раз вы смотрели историю, то должны знать адрес. В истории же все это указано!
– Это верно! Но произошла смешная вещь. – Я неестественно рассмеялся. – Тот адрес, который указан в истории, оказался ошибочным. По нему расположена дамская парикмахерская! Так я подумал, может быть, в вашем журнале есть правильный адрес?
Заболоцкий пожал плечами.
– Может быть, – согласился он. – Но ведь вы понимаете, что у меня нет возможности проверять правильность тех сведений, что сообщают о себе пациенты?
– Да, естественно, – согласился я. – Просто я надеюсь – а вдруг повезет?
– Ну что ж… Надежды, как говорится, юношей питают, – без выражения произнес Заболоцкий и достал из шкафа пухлый фолиант. – Вы, конечно, помните фамилию?
– Разумеется! Зовут его Григорий Краснов…
– Краснов, Краснов… – пробормотал косметолог, перелистывая свой талмуд. – Когда поступил – не помните?
– Около недели назад, – быстро подсказал я.
– Около недели… – задумчиво повторил Заболоцкий. – Так, так… Ну, вот ваш Краснов! – Он поднял на меня глаза. – Будьте любезны взглянуть!
Я поднялся, подошел к столу и через плечо Анатолия Александровича заглянул в журнал. Запись абсолютно ничем не отличалась от записи в истории болезни.
Говорят, что отрицательный результат – это тоже результат. Но на моем лице отразилось разочарование, которое заметил и Заболоцкий.
– Опять парикмахерская? – сочувственно спросил он.
– Она самая! – в сердцах выругался я.
– Не огорчайтесь! – сказал Заболоцкий. – Если эта встреча так важна для вас, не все еще потеряно. Возможно, этот человек когда-нибудь опять придет ко мне на прием, и я дам вам знать. Оставьте свой телефончик.
– У меня только рабочий телефон, – ответил я. – Но сейчас я в отпуске.
– Но ведь когда-то вы выйдете из отпуска, – улыбнулся Анатолий Александрович.
– Боюсь, к тому времени у меня все перегорит, – тоже с улыбкой сказал я.
Заболоцкий закрыл журнал и отодвинул его на край стола.
– Сожалею, что ничем не могу больше помочь, – сказал он. – Кстати, какой доктор ведет вашу подругу?
– Его фамилия Маслов, – ответил я.
– А, знаю, – кивнул Заболоцкий. – Он молод, но дело знает превосходно. Думаю, вы останетесь довольны. И все-таки покажитесь после окончания курса лечения. Просто профессиональное любопытство, понимаете? Разумеется, никакой платы за визит.
– Как-нибудь выберемся, – пообещал я.
Анатолий Александрович проводил меня до дверей. По пути мы оба болезненно прислушивались, не обрушится ли сверху голос разгневанной супруги. Во всяком случае, у меня создалось именно такое впечатление. Однако пронесло – Заболоцкий воспрянул духом, и улыбка опять появилась на его лице.