– Ее сестра была танцовщицей в Египте, – перевела Динах. – Танец тянул к себе маленькую Амину, она копировала до мелочей движения и жесты сестры, часто тренировалась перед зеркалом. С ее недостатком почти невозможно найти работу, но при красивом лице и фигуре... Короче, она договорилась с музыкантом... Однажды ей пришлось замещать заболевшую танцовщицу. Восхищенные зрители ничего не заметили. Просто надо было внимательно следить за манипуляциями музыкантов. Мало-помалу она стала лучшей танцовщицей Кувейта, не слыша и не понимая ни единой музыкальной ноты.
Под арками Фахд аль-Салем-стрит Малко старался идти позади женщин, чтобы их не смущать. Впрочем, он ни у кого не вызывал подозрений: просто признательный иностранец желает сделать подарок своей любовнице. Огромный магазин был битком набит кувейтцами, которые глазели на модели парижских мастеров. Для кувейтской богачки позор – надеть два раза одно и то же платье!
Очень скоро Амину и Динах почти невозможно было разглядеть под ворохом платьев, кофточек и шаровар. Не веря собственному счастью, Амина время от времени бросала встревоженные взгляды на Малко. Теперь она простила ему все! Девушка вышла из примерочной в черной кружевной кофточке, которая трещала по всем швам под напором ее высокой груди. В полном отчаянии она позвала продавщицу, чтобы та разыскала размер побольше.
Продавщица рассыпалась в извинениях, говоря, что эта модель, к сожалению, единственная и других нет. Амина решила купить кофточку и положила ее на кучу уже отобранных платьев, после чего вновь до самых глаз завернулась в черное покрывало. Они шествовали назад под теми же арками, и Малко подумал, не наступило ли время отчитываться перед бухгалтерией ЦРУ за обновленный гардероб глухонемой кувейтской танцовщицы.
– Мне бы хотелось вас обеих пригласить пообедать со мной в «Шератоне», – предложил он.
Динах перевела. Амина принялась что-то лихорадочно показывать на пальцах. Оказывается, танцовщица еще никогда не была в «Шератоне» с мужчиной и не осмеливается туда пойти.
– Тогда в пиццерию «Хилтона».
Поколебавшись, девушка согласилась, и машина, отстояв положенное время в послеполуденных пробках, забивавших центр города, направилась в «Хилтон».
* * *
Амина поглощала спагетти, как настоящая неаполитанка, останавливаясь лишь для того, чтобы благодарно улыбнуться князю и «проговорить» на пальцах несколько слов Динах. Малко решил, что почва достаточно подготовлена, и наклонился к переводчице.
– Когда я первый раз увидел ее в ночном клубе, с ней был какой-то пожилой усатый человек. Это ее жених?
Перевод. Смущенная улыбка. Быстрые движения пальцев.
– Нет, это друг моего жениха. Для меня он слишком стар.
Малко ломал голову, как, по возможности незаметней, развязать язык скрытной танцовщице. Кока-кола здесь, конечно, плохой помощник.
– Смогу ли я еще раз увидеться с Аминой?
Перевод. Полный ужаса взгляд.
– Ее друг ревнив, как сто иракцев.
– Он должен на ней жениться. С его стороны неосмотрительно оставлять в одиночестве столь прекрасную невесту.
Девушка уже вязала на пальцах ответ:
– Жених никак не может на ней жениться сейчас: у него нет работы, кроме того, он занят какими-то военными делами. Но он обещал, что женится, как только они победят Израиль и можно будет уехать в Палестину.
Князь внутренне ликовал, однако было еще рано торжествовать победу – самое трудное впереди. Самым небрежным тоном он спросил:
– А друг ее жениха – тоже палестинец?
– Да, – перевела Динах, – это очень известный журналист Салем Бакр. Сейчас он как раз основывает новую газету. Если это получится, то жениху Амины, может, дадут работу.
Малко с трудом сдерживал волнение. Имя журналиста огненными буквами было вписано в его мозгу.
В машине Амина снова стала благодарить Малко за платья и сообщила, что с удовольствием бы танцевала для него в ночном клубе «Фоэниция». Тот пообещал воспользоваться приглашением. На прощание девушка сильно сжала руку щедрому иностранцу, он проводил взглядом увешанную пакетами фигурку, скрывающуюся в подъезде облупленного, покрытого грязными разводами здания.
С этого момента начиналась самая ответственная работа. Палестинцы уже продемонстрировали, что готовы на бесчисленные убийства ради обеспечения своего заговора.
* * *
Ричард Грин нервно скреб бородку. Его глубоко посаженные серые глаза беспокойно перебегали с места на место. Питаясь лишь черным кофе без сахара, он разбухал, словно шар, что приводило американца в самое мрачное состояние духа. В воздухе висела тревога: до приезда Киссинджера оставалось тринадцать дней. Грин взял со стола бумажку.
– Вот, Салем Бакр, палестинец, активист. С помощью ливийских денег собирается основать газету. Живет в Кувейте пятнадцать лет, весьма уважаемый господин. Этим делом без помощи Чаржаха заниматься будет очень трудно.
– Если мы обо всем поставим в известность шейха, он начнет действовать с грацией слона в посудной лавке. Мы, конечно, можем как свидетели обвинить Бакра в попытке убить Мариетту, но ведь он все станет отрицать...
– Но что мы можем сделать без Чаржаха?
– Продолжать расследование через Амину. Ведь ее любовник знает Бакра, и вполне возможно, что принадлежит к его группе. Когда мы представим Чаржаху список подозреваемых, он вынужден будет действовать! – закончил Малко.
Американец в полном расстройстве чувств развалился в кресле.
– Ну да, конечно, зачем же эмиру позориться? Но ведь не может же он начать борьбу с Палестинским фронтом. Особенно теперь, когда они еще ничего не совершили. Мы обязаны прийти к нему с фактами, с доказательствами, а мы пока не знаем ни их деятелей, ни характера приготовлений.
Малко и сам это понимал.
– Подождем до завтрашнего вечера, – предложил он. – Если ничего не выйдет с Аминой, надо будет браться за Чаржаха.
Толстое лицо Ричарда Грина скривилось, медленные темпы расследования его раздражали.
– На этом проклятом деле я наберу еще два кило! Надо выкрасть Салема Бакра и заставить его говорить!
Малко поднялся, едва сдерживая улыбку.
– Таблетки явно действуют на вас угнетающе.
Он по-прежнему рассчитывал на Амину. Если ее любовник состоит в заговоре и это будет доказано, еще один важный шаг в расследовании сделан.
* * *
Ночной клуб «Фоэниция» выглядел по-прежнему мрачно и даже зловеще. Благодаря присутствию Динах Малко выглядел представительнее других хмурых и суровых посетителей заведения, не исключая, конечно, и обязательных японцев. Было одиннадцать часов, и, несмотря на все старания музыкантов, раздирающих уши своей музыкой, клиенты исчезали один за другим. Амины еще не было, и Малко спросил официанта:
– Сегодня разве нет спектакля?
– Что вы! Танцовщица сейчас придет!
Малко принялся за третий стакан пепси-колы, пускаясь с Динах в обсуждение необыкновенной стыдливости женщин Саудовской Аравии. Впрочем, через полчаса, одурев от скверно исполняемой поп-музыки, он подошел к стойке. Возле лестницы устроились три новых посетителя – молодые люди в европейской одежде. На вопрос об Амине хозяин горестно улыбнулся:
– Она больна и сегодня прийти не может.
Совершенно обескураженный Малко вернулся к Динах. Столь внезапное отсутствие было весьма подозрительным. К тому же объявили об этом в самый последний момент. Он бы, конечно, мог отправиться к ней домой, но это рискованно. Самое благоразумное – уехать и лечь спать. Динах буквально падала от усталости. Подзывая официанта, он внезапно сообразил, что когда они с Динах выйдут отсюда, в зале останутся только эти молодые люди. Странные люди с отложными воротничками, коротко обрезанными волосами и могучими руками! Их стаканы полны, из них не выпито ни капли. Абсолютно не в стиле ночного клуба!
Малко машинально ощупал ствол вложенного за пояс пистолета, он вспомнил слова Ричарда Грина: «Фоэниция» – настоящая штаб-квартира палестинцев". Сердце начинало биться все сильней и сильней. Теперь он был совершенно уверен, что Амина отсутствует не случайно и что болезнь тут ни при чем. И наконец Малко понял, что сейчас он подвергается смертельной опасности. Вспомнилось, с какой звериной жестокостью палестинцы расправились с принцем Саидом.
Краешком глаза наблюдая за арабами, Малко подозвал официанта. Тот представил счет. Князь опустил на поднос пять динаров и поднялся.
– Пошли, – сказал он Динах, – нам пора спать.
В ту же секунду трое арабов поднялись тоже, словно подброшенные невидимой пружиной. Они не глядели в сторону Малко и не улыбались. Пиджаки распирались мощными плечами атлетов. Малко попытался себя успокоить, считая, что ему вредит чрезмерная впечатлительность, и, поднявшись на первую ступеньку, оглянулся. Мужчины шли за ним, молчаливые и угрожающие. Ждут, наверное, чтобы поднялся наверх, чтобы вырвать сердце, как принцу Саиду. У выхода он поднял голову и отпрянул: перед ним стояли два молодых араба с каменными лицами и руками в карманах. Динах испустила крик ужаса.
Глава 8
– Не бойтесь! – крикнул Малко.