Она поднялась и пошла впереди, то и дело оглядываясь, словно желая убедиться, что я следую за ней. Мы достигли той части дома, где находилась злосчастная лестница и остановились на самом ее верху. Я сразу поняла, что имела в виду Майра. Лестница была темной и словно растворялась в скоплении теней. Свет попадал на нее из единственного крохотного оконца, и даже посреди дня его не хватало. Возможно, дело было в том что саму лестницу окутывали мрачные воспоминания и к тому же мы знали – не так давно здесь нашел свою смерть человек.
– Ну вот, мне кажется, – сказала Майра, – что вы меня теперь понимаете.
– Я только что подумала, как мало здесь света.
– Дело не только в этом.
– Вы вспоминаете о том, что здесь произошло.
– Давайте сходим и посмотрим на маленький дом, – предложила Майра. – Я всегда это делаю, когда бываю здесь. Мне очень нравится видеть дом, какой он есть, пусть даже маленький.
Когда мы подошли, она вдруг остановилась и в ужасе воскликнула:
– Смотрите!
Я видела маленькую резную фигурку у подножья лестницы. Мне показалось, что Майра сейчас упадет в обморок, и я подхватила ее.
– Это же всего-навсего обработанный кусок дерева, – сказала я.
– Кто положил сюда эту фигурку?
– Может быть, вернемся к вам в комнату? Вас действительно потрясла эта игрушка.
Майра позволила мне увести ее оттуда. Она дрожала как осиновый лист на ветру. Я уложила ее на диван посидела рядом. Майра держала мою руку, и я не сомневалась – она хочет что-то сказать, но не может заставить себя произнести нужные слова.
– Останьтесь со мной, – попросила она. – Не возвращайтесь сегодня вечером в школу. Проведите здесь ночь – свободных комнат достаточно. Останьтесь.
Я была поражена.
– Но… – начала я.
– Прошу вас, прошу. Умоляю вас. Это так важно для меня.
– Почему, Майра?
– Я чувствую… – Она казалась чрезвычайно возбужденной, ее глаза просили красноречивее слов. Она боится чего-то, подумала я. Я должна поддержать ее. Если я уйду и что-то случится…
Мысленно я снова перебрала все, пытаясь понять что же не так с этим жилищем… лестницей… маленьким домом? Майра пыталась – и, вероятно, ей это удалось – заставить меня почувствовать, что в доме вырвались на свободу злые силы.
Я не могла оставить Майру.
– Я пошлю записку Лилиас и сообщу, что остаюсь у вас на ночь.
– О, как я вам благодарна. Неужели вы вняли моим мольбам? Позвоните в колокольчик. Прошу вас.
Я позвонила, и появилась женщина.
– Любан, приготовьте комнату, – сказала Майра. – На этом этаже, пожалуйста. Мисс Грей остается на ночь.
Любан была стройной, довольно молодой женщиной; кожа ее цветом напоминала черное дерево, а в больших темных глаза, казалось, навеки застыла печаль. Я вспомнила, что она – мать того глухонемого мальчугана, которого я видела во время предыдущего посещения дома Лестранжей, и предположила, что эта печаль может иметь связь с бедой, поразившей ее сына.
– Я должна немедленно отправить записку Лилиас, сказала я.
Майра дала мне перо и бумагу. Я присела и написала:
«Дорогая Лилиас,
Майра попросила меня остаться с нею на ночь. Она нехорошо себя чувствует, и, по-моему, я смогу оказаться ей полезной. Надеюсь, все будет в порядке.
Диана».
Любан взяла записку и заверила, что ее отошлют сразу же.
Я все еще не могла свыкнуться с положением, в котором очутилась. Только получив ответ от Лилиас, я сообразила, что ничего особенного во всем этом, вероятно, нет.
«Конечно, все будет в порядке, – писала она. – Сочувствую Майре. Передай ей мои наилучшие пожелания. Лилиас».
Как обычно, Лилиас и в это дело привнесла спокойную рассудительность.
Тем не менее ночь, проведенная в Рибек-хаусе, выдалась неспокойной. Мы пообедали в комнате Майры, поскольку, сославшись на самочувствие, она попросила об исключении из правил. Роже к нам присоединился. Казалось, он очень обрадовался, увидев меня здесь.
– Просто замечательно, – сказал он, – что вы так любезно согласились остаться с Майрой. Я уверен, Майра, что ты в высшей мере признательна… э-э… Диане.
Почему он как бы запнулся перед тем, как произнести мое имя? Словно знал, что оно – не мое настоящее.
Майра подтвердила, что она признательна и счастлива видеть меня рядом.
– А что это за слабость? – спросил Роже с глубокой обеспокоенностью.
– Ничего страшного. Наверно, я перегрелась. Я еще не привыкла к здешней жаре.
– Ты не думаешь, что следовало бы обратиться к доктору?
– О, нет-нет.
– Ты принимала лекарство?
– Да.
– Ну хорошо, время покажет. Если такое состояние будет у тебя повторяться, я намерен настоять на твоей встрече с доктором. – Роже улыбнулся мне. – Мы возьмем ее под свою опеку, верно, Диана?
– Я уверена, Майра вскоре поправится.
Оставшись ночью одна в своей комнате, я припомнила все сказанное за вечер. Роже Лестранж казался любящим супругом, но, как всегда, полного доверия у меня к нему не было. Я не могла понять, почему он замешкался, произнося мое имя. В самом деле складывалось впечатление, что он знает – это имя не настоящее.
Мне нужно было поговорить с Лилиас. Она быстро рассеяла бы мои сомнения. Но Лилиас не было здесь, я лежала в чужой постели в доме, который казался Майре зловещим.
В течение этой беспокойной ночи я несколько раз ловила себя на мысли, что меня затянуло во что-то таинственное, возможно даже опасное, но что это такое – понять я не могла.
Проснувшись поутру, я не сразу осознала, где нахожусь. Я в изумлении уселась на кровати; и только взглянув на незнакомую мебель в голландском стиле, поняла, что я в Рибек-хаусе, и вспомнила все, что здесь происходило.
Спустя некоторое время с кувшином горячей воды вошла Любан.
– Миссис Лестранж этой ночью болела, – сообщила она своим меланхолическим певучим голосом. – Очень болела. Мистер Лестранж, он очень волновался.
– Боже мой! Ей стало лучше?
– Да-да, теперь лучше.
После ее ухода я умылась и оделась. Бедная Майра! Похоже, она чересчур чувствительна. Мне было нелегко порвать с Англией и начать жить в другой стране; ее донельзя потрясла та маленькая фигурка в игрушечном доме. Я пыталась понять, кто положил туда эту куколку и зачем. Должна ли она была изображать Маргарет? Наверно – да, потому что лежала у подножья лестницы. Кто-то очень зло пошутил. Неужели, думала я, к этому приложил свою руку Пауль.
Я спустилась вниз. К завтраку уже накрыли, но за столом никого не было. Я вышла на веранду и с нее спустилась в сад. И вновь меня поразила его буйная красота. Ранним утром сад показался мне особенно пленительным. Солнце пока еще грело вполсилы, все вокруг источало свежесть, одуряюще пахли цветы, воздух гудел от бесчисленных насекомых.
И тут из дома появился Роже Лестранж.
– Доброе утро, – сказал он. – Вы проявили огромную любезность, оставшись на ночь.
– Я чувствую себя виноватой перед Лилиас.
– Лилиас вполне самостоятельная женщина.
– Я знаю. Как Майра? Кто-то из слуг обмолвился, что ночью ей было нехорошо.
– Спасибо, к утру ей полегчало. А кто вам сказал про ее самочувствие?
– Служанка, которая принесла мне горячую воду. Ее, кажется, зовут Любан.
– Должно быть, она слышала слова миссис Прост. Любан не живет в доме. С мужем и семьей она ютится в одной из хижин.
– Я знаю. Ходила туда и видела.
– Понятно. Ночью пришлось позвать миссис Прост. Майра меня донельзя встревожила.
– Ей было по-настоящему плохо?
– Не уверен. Я мало смыслю в болезнях. Она… я имею в виду Майру… меня просто обеспокоила. А что вы об этом думаете?
– Я думаю, ей нужно время привыкнуть к новому месту. Что ни говори, она очень долго жила в сельской глуши, а здесь все иначе. Дайте срок – и все образуется.
– Вы в самом деле так считаете? – В его голосе звучало облегчение. – Прежде я ни разу не видел ее нездоровой. У нее случаются головные боли – но тут она выглядела больной не на шутку. Я просто испугался. Решил послать за доктором, но она попросила не делать этого. А потом ей стало лучше. Что-нибудь съела неподходящее.
– Вполне может быть. Жара устраивает плохие шутки с людьми, не привычными к ней. Будем надеяться, скоро она совсем оправится.
– А я все еще в сомнении – может быть, стоит все-таки пригласить доктора.
– Я бы посмотрела, как она будет себя чувствовать.
– Вы умеете успокаивать, Ди… Диана.
– Я рада этому. На нее могла угнетающе подействовать та фигурка в игрушечном доме.
– Фигурка? Какая фигурка?
– Резная. Мне думается, она изображает женщину.
– В игрушечном доме?
– Да. Я видела ее тоже. Майра показывала мне дом, и эта фигурка лежала там.
– На что же она похожа?
– Она довольно неумело сделана.
– Местная работа?
– Наверно, она лежала у подножья лестницы. Не спиральной, а другой.
На его лицо набежала тень.
– Кто же, черт возьми, мог положить ее туда? – пробормотал он.