Тетя Тамара, конечно, не верила этому. Как только мистер Тиббет сказал, что услышал о плохом состоянии графа от Уильяма Крэшоу, Тамара сразу же заявила, что это все выдумки, ловушка, чтобы заманить Марианну в Фолкем-Хаус.
– Это безумие, – ворчала Тамара, когда они ожидали, пока слуга доложит Уильяму об их приходе. – Поверить не могу, что ты опять сюда пришла.
Марианна сама верила в это с трудом, но вслух об этом не сказала.
– Мистер Тиббет опасается за жизнь графа.
– Но мистер Тиббет был против того, чтобы ты шла сюда. Он даже и не видел Фолкема, поэтому не может поручиться за его состояние.
– Я говорила тебе, Уильям никогда не допустит мистера Тиббета к своему хозяину. Он мне говорил, что не доверяет пуританам.
Тамара фыркнула:
– А ты не должна доверять дворянам. Ты сделала глупость, когда впервые оказалась рядом с графом. Если бы не твоя маска, кто знает, что могло бы случиться?
Марианна виновато посмотрела на свои руки. Она помнила твердые длинные пальцы Фолкема, обхватившие ее запястья. Она не призналась тетке, как близка была она в ту ночь к разоблачению. Мог ли Уильям подстроить ловушку, сказав, что граф очень болен, или это была правда?
В любом случае Марианна оказалась в очень опасном положении. Если Фолкем действительно болен, то горожане могут подумать, что она намеренно мешает его выздоровлению.
Марианна взглянула на Тамару:
– Ты думала, что произойдет, если граф умрет?
Тамара замерла, выражение беспокойства не сходило с ее лица.
– Если дворянин с его титулом умрет после моего лечения, моя судьба решена, – мрачно проговорила Марианна. Горожане не посмеют защитить меня, а как только солдаты узнают, что Мина и леди Марианна – одно лицо, меня арестуют. Разве ты не понимаешь? Я должна помочь графу, иначе я заплачу за его смерть своей жизнью.
Тамара блеснула черными глазами:
– К ночи мы могли бы быть далеко отсюда.
– Я не могу бросить человека на верную смерть, – с жаром возразила Марианна. – Кроме того, даже если мы сбежим, на этот раз они будут охотиться за мной, пока не поймают. Меня оставили в покое только благодаря твоей хитрости.
Тамара ненадолго задумалась, затем, вероятно, осознав правоту племянницы, расправила плечи и сказала:
– По крайней мере я смогу защитить тебя от этого нахала Уильяма и его страшного хозяина, когда ты займешься своим делом.
– Для этого ты и здесь, не правда ли? – чуть насмешливо спросила Марианна.
Она вдруг представила себе, как Тамара срывает со стены одну из сабель и бросается на защиту чести своей племянницы.
Тем временем в доме происходило что-то непонятное. Если в зале царила атмосфера горя и уныния, то в других частях дома было весьма оживленно. На лестнице слышался топот ног, в дальней комнате что-то, фальшивя, насвистывал лакей. Через зал шумно проследовали три служанки, с нескрываемым любопытством смотревшие на Марианну и Тамару. Их, казалось, нисколько не волновало здоровье хозяина.
Прежде чем Марианна успела по-настоящему встревожиться, в зал вошел Уильям. От его худощавой гибкой фигуры веяло спокойной уверенностью.
– Так вы пришли, – подойдя, негромко сказал он, старательно избегая взгляда Марианны.
Нежелание Уильяма смотреть в глаза испугало ее. Неужели они пришли слишком поздно?!
– Он… он умер? – спросила Марианна.
Вздрогнув, Уильям посмотрел ей в лицо:
– О… о нет, с ним все хорошо… То есть его лихорадит. Сейчас он немного отдыхает, но… – Заметив Тамару, стоявшую позади Марианны, он умолк, а затем настороженно спросил: – Что вы здесь делаете?
– Я, конечно, пришла помочь племяннице, – ответила Тамара.
Марианна заметила, как потеплели глаза Уильяма при взгляде на ее тетку. Они смотрели друг на друга как-то по-особенному. Марианна вспомнила, что Уильям встретился с Тамарой в лавке аптекаря в ту ночь, когда был ранен граф.
Не спуская глаз с Тамары, Уильям взял Марианну за руку и потянул за собой.
– Пожалуйста, пройдите в комнаты хозяина. Вы знаете, где это, – тихо сказал он, кивнув в ту сторону, откуда пришел.
Когда Тамара шагнула вперед, намереваясь последовать за племянницей, он рукой остановил ее:
– А вы останетесь здесь.
Марианна оглянулась на Уильяма с подозрением:
– Почему она не может пойти со мной?
– Да, почему? – вмешалась Тамара, скрестив руки на своей пышной груди. – Куда Марианна, туда и я, сэр. Дайте мне пройти, если хотите, чтобы она вошла к графу.
Уильям перевел взгляд с одной женщины на другую.
– Вы его не увидите, – сказал он, обращаясь к Тамаре и становясь между ней и Марианной. – Я не допущу, чтобы вы его сглазили и ему стало бы хуже.
Когда Тамара, хмыкнув, рванулась вперед, Уильям схватил ее за плечи:
– И так уже плохо то, что ваша племянница мог ла бы убить его. Вместе вы наверняка сможете убить его. Нет, я буду держать вас здесь и послежу, чтобы девушка «случайно» не навредила ему.
– Послушай, ты, зловредный негодяй, ты не смеешь говорить так о моей племяннице… – гневно произнесла Тамара.
Но Марианна не разделяла возмущения тетки, ибо слова Уильяма встревожили ее. Она пошла вперед, полная решимости узнать, почему ее лечение не помогло графу.
– Ничего, тетя, – оглянувшись, произнесла Марианна, направляясь в хозяйские апартаменты. – Побудь здесь. Да и что больной человек может мне сделать?
Марианна торопливо прошла по сводчатым коридорам и, приблизившись к апартаментам графа, на минуту остановилась. Что ожидает ее за этой дверью? Если граф при смерти, сумеет ли спасти его? Она должна, ибо от этого, может быть, зависит ее жизнь и жизнь ее тетки.
Замирая от страха, Марианна толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в освещенную мягким светом комнату. В недоумении она застыла на пороге. Постель была пуста. Но где же граф? Не перенесли ли его в другое место? Придя в волнение от этих мыслей, Марианна намеревалась уже уйти, чтобы расспросить Уильяма, как вдруг услышала у себя за спиной звук открывающейся двери. Она мгновенно обернулась и оказалась лицом к лицу с графом Фолкемом.
Он, одетый в жилет, белую рубашку голландского полотна и темно-синие штаны, стоял, небрежно прислонясь к двери и опираясь на здоровую ногу. Граф выглядел немного бледным, но, глядя на него, нельзя было сказать, что он страдает от лихорадки.
– Как хорошо, что вы пришли, – тихо проговорил Фолкем. Его серые глаза неотрывно смотрели на маску, как будто он видел сквозь нее. Неожиданно улыбка появилась на его лице.
Увидев графа живым и здоровым, Марианна пришла в ярость:
– Значит, моя тетя была права и ваши «призывы о помощи» – обман! Как вы смеете?! Как вы смеете пугать меня тем, что я довела вас до смертного порога, а сами при этом живы и здоровы?!
Улыбка на лице графа стала еще шире.
– Вы беспокоились обо мне?
– Я беспокоилась, что ваш человек может бросить меня в тюрьму за то, что я убила его хозяина. Вот о чем я беспокоилась. Вы – подлый мерзавец! – гневно воскликнула Марианна. – Что заставило вас распространять такую ложь? Или вы просто ненавидите цыган? Неужели вам так противно прикосновение цыганки?
Граф отошел от двери, и Марианна заметила, как он поморщился, ступив на больную ногу.
– Честно говоря, я предполагал поблагодарить вас, – холодно проговорил он.
– Погубив мою репутацию… распространяя злостную ложь и слухи для того, чтобы горожане шарахались от меня? Какая же это благодарность?
Глаза графа темнели и темнели, пока не стали цвета стали. Он решительно шагнул к Марианне:
– Уилл пытался разыскать вас, но никто не захотел сказать ему, где вы живете. Даже создалось впечатление, что никто не хочет подтвердить, что вы существуете. И это единственный способ, который я смог придумать, чтобы привести вас сюда, дабы выразить свою благодарность. Скажите мне, кто-нибудь в Лидгейте обвинил вас? Кто-нибудь обидел вас из-за моей маленькой хитрости?
Ответ был готов сорваться с губ Марианны, но она не спешила. Кто-нибудь обидел ее? Нет. Ее страхи разжигались ее же тревогой и ее отчаянным положением, а не чьими-то словами. Конечно, мистер Тиббет беспокоился, что она может нечаянно навредить графу и тогда за ней явятся солдаты, но он, несомненно, не обвинил бы ее в том, что она сделала это нарочно. Все же у нее было достаточно оснований для страхов, и ее возмущало, что граф отнесся к этому с таким пренебрежением.
– Никто в Лидгейте не обвиняет меня… пока, – ответила Марианна, – но здесь часто относятся к цыганам с подозрением, и ваша «хитрость» не улучшила положение, в этом я уверена.
Фолкем нахмурился. Его лицо неожиданно напомнило Марианне когда-то увиденную ею картину, на которой мстительный Сатана хмуро смотрел на Создателя. Содрогнувшись, она плотнее запахнула накидку, только теперь сообразив, как опасно оставаться с графом наедине.
Он как будто не заметил ее жеста, но подошел ближе.
– Я приношу извинения за неудобства, которые могла причинить моя уловка. Но как можно обвинять меня за то, что я хотел найти женщину, которая спасла мне ногу? Что я хотел еще раз каким-то образом вознаградить ее? Если желаете, вы можете добавить мой последний… э… необдуманный поступок к моему долгу перед вами. Долгу, который мне не терпится уплатить.