Но похоже, кто-то встал на его дороге, думала Бесс, потому что его слишком толстые губы были сжаты от гнева, а его все еще красивое лицо почти никогда не покидало хмурое выражение. Сейчас был неподходящий момент для того, чтобы спросить мужа о том, что ей хотелось узнать. По его угрюмому виду было понятно, что случилось что-то плохое. Однако узнать все же нужно. Если она позволит ему и дальше предаваться этим размышлениям, в конце концов он начнет вымещать свой гнев на ней.
Бесс набралась храбрости и спросила:
– Почему мы все еще не переехали в Фолкем-Хаус? Ты сказал, что скоро переедем. Сказал, что теперь он принадлежит нам. Но мы провели здесь, в глуши, много недель, а ты ничего не сделал, чтобы перевезти наши вещи или…
Она не договорила. Питни резко повернулся. Его светло-голубые глаза побелели от гнева.
– Не говори мне об этом месте! – прорычал он.
Бесс испуганно замолчала. Но она не хотела остаться без ответа. Она должна знать.
– Что случилось? – робко спросила она. – Пожалуйста, Питни, скажи, что…
Муж ударил кулаком об стену:
– Черт побери, женщина! Ты выводишь меня из терпения! – Затем он взглянул на Бесс и с презрительной усмешкой добавил: – Ладно, я скажу тебе правду раз и навсегда, чтобы иметь хоть немного покоя. Ты все равно узнаешь об этом, поскольку мои усилия предотвратить это оказались бесполезными. Фолкем-Хаус потерян. Я не сумел сохранить его. Вот уже несколько недель он принадлежит другому.
Этот ответ Бесс и боялась услышать. Она уже пять месяцев носила своего первого ребенка и была потрясена, узнав, что они не вернутся в Фолкем-Хаус. Она так мечтала, что будет растить ребенка в своем любимом доме, в котором провела детство.
Она сглотнула, пытаясь сдержать слезы.
– Теперь Фолкем-Хаус принадлежит вашему племяннику, мадам. Более того, он отобрал и титул, и все земли. Благодаря твоему племяннику я больше не граф, а ты не графиня.
Услышав это, Бесс онемела. Ее племянник?! Но он умер во время войны вместе с ее дорогим братом. И только по этой причине земли перешли к Питни, ведь, кроме нее, не было наследников.
– Я не понимаю, – прошептала Бесс, теребя ткань своего модного платья.
Питни подошел к кровати, на краю которой она сидела. Его лицо пылало от гнева. Он заметил слезы жены, но это, казалось, еще сильнее разозлило его.
– Твоему племяннику удалось скрыться, когда солдаты убивали твоего драгоценного братца Ричарда. Каким-то образом Гаррет пробрался в Вустер и там присоединился к королю. Когда Карл сбежал, Гаррет сопровождал его. Как видишь, до недавнего времени твой племянник жил в изгнании. А теперь он вернулся и отобрал у нас Фолкем-Хаус.
Бесс с трудом могла поверить в то, о чем говорил муж, но знала, что лгать у него не было причины. Когда же до ее сознания дошел смысл сказанного мужем, она вся просияла от радости:
– Гаррет жив! Мой дорогой мальчик жив. Благодарю тебя, Господи, за это.
Питни криво усмехнулся:
– Да, можешь радоваться. Но разве тебе все равно, что он украл имение, которое должно принадлежать мне? Разве для тебя не имеет значения, что он отобрал и титул, и земли, и даже Фолкем-Хаус?
– Он всегда принадлежал ему, – ответила Бесс, осмелевшая от известия, что ее племянник жив. Она уже так привыкла думать, что у нее нет семьи, что теперь сам факт его существования придавал ей смелости. – Ведь он законный владелец.
Эти слова привели Питни в ярость.
– И ты можешь так говорить после всего, что я сделал, чтобы вернуть Фолкем-Хаус? Я делал это ради тебя, ради нас. Я думал, ты хочешь получить его любой ценой.
Бесс взглянула в лицо человека, которого привыкла презирать, и спокойно произнесла:
– Я хотела, чтобы он снова принадлежал моей семье. И сейчас так оно и есть. Для меня не имеет значения, что им владеет мой племянник, поскольку он – Лайон.
– Лайон! – злобно прошептал Питни. – Твое проклятое семейство причинило мне больше горя, чем сотня роялистов. Из-за твоего подлеца племянника я потерял все, включая Фолкем-Хаус!
Бесс понимала, что не следует раздражать мужа, но не могла остановиться:
– Прежде всего ты не должен был продавать его! Если бы не твоя жадность, он так и оставался бы в семье.
Питни занес руку, чтобы ударить жену, но она смело встретила его взгляд.
– Будь он проклят! – Тихо выругавшись, Питни опустил руку. – Теперь из-за него ты не желаешь слушаться меня. Но лучше выкиньте эту мысль из головы, мадам, это не принесет вам пользы. Ваш племянник не хочет иметь дела ни с одним из нас, так что, если вы собираетесь сбежать и укрыться у него, сначала подумайте. Как только он увидит вас, тут же убьет.
У Бесс задрожала нижняя губа, но она старалась побороть охвативший ее страх.
– Почему он должен ненавидеть меня? Он же не может обвинить меня в получении наследства, когда его здесь не было. И он не претендовал на него. Мы даже не знали, что он жив!
Тут Питни повернул голову и с торжеством посмотрел на жену.
– Мы не знали, не правда ли? – неуверенно спросила она. Питни ухмыльнулся в ответ. – О Боже! – беспомощно произнесла Бесс, почувствовав, как от боли у нее сжалось сердце. – Ты знал! Ты знал, что он жив, и не сказал мне!
Ее родного племянника намеренно бросили, а она ничего об этом не знала.
Питни протянул руку к ее бледному лицу и, приподняв его, провел большим пальцем по ее все еще красивым губам.
– Сначала я не знал, – равнодушным тоном объяснил он. – Но потом пришли письма из Франции, от Гаррета. Он просил меня сохранить его земли до его возвращения. Гордость не позволяла ему просить денег, но я знал, что он нуждался в них. – Взгляд Питни наполнился ненавистью. – Я-то думал, что он умер вместе с родителями. Думал, что мне наконец принадлежит весь мир. Титул, земли – у меня было все. И вдруг все пошло прахом…
– Почему ты не сказал мне о письмах? – тихо спросила Бесс.
– Чтобы слушать, как ты скулишь о том, что надо вернуть Гаррету дом? Сам Кромвель хотел сделать меня… министром. И это только благодаря моему титулу. Ему хотелось привлечь дворянство на свою сторону. И будь здесь этот роялистский щенок, я бы потерял свой шанс, это точно.
– Поэтому ты отказался вернуть Гаррета сюда, – в задумчивости проговорила Бесс. Она вдруг представила себе, что бы сделал ее алчный муж, узнав, что ему придется лишиться титула. – А как ты объяснил ему это? Как ты объяснил, что не хочешь его возвращения, потому что это нарушит твои планы?
Питни с удивлением посмотрел на жену:
– Объяснил? Уж не думаешь ли ты, что я что-нибудь рассказал Гаррету? Дура, я не ответил на его письма. Он прислал их пять, и каждое следующее было отчаяннее предыдущего. Все письма я порвал.
– Нет! – в ужасе прошептала Бесс.
– Да! – с вызовом произнес Питни. – Я был уверен, что если выжду достаточное время, твой племянник умрет с голоду там, во Франции, вместе с другими изгнанниками. Прошло некоторое время, а от него не было никаких известий. Я решил, что он умер. Но нет! Твой любимый племянничек вернулся в Англию и все отобрал у меня. Я думал, что роялисты не вернутся никогда!
Бесс отвернулась от мужа. Тихое отчаяние охватило ее. Племянник и Фолкем-Хаус теперь потеряны для нее. Муж позаботился об этом. Она помнила Гаррета десятилетним мальчиком. Он отличался сообразительностью и самоуверенностью и этим напоминал ей брата.
Что сделали с Гарретом годы скитаний? Как он выжил? Она слышала, что изгнанники в те годы не всегда имели еду на столе. Как-то раз Питни сказал, что даже король живет в нищете. Что уж говорить о Гаррете. Каково ему было на чужбине без денег и без родителей? Гаррет, конечно, винит в своих злоключениях и ее. Как же иначе? Простит ли он когда-нибудь, что она отказалась от него?
Гаррету было тринадцать, когда Бесс видела его в последний раз. Он достаточно хорошо знал ее мужа, знал, какой это жестокий человек. Конечно, он не забыл это. Он поверит ей, когда она скажет, что ничего не знала. Он поможет ей вырваться из этого несчастливого брака. Она наконец сможет покинуть Питни и не бояться его мести.
Питни с подозрением посмотрел на жену, затем запустил руку в ее темные волосы и повернул голову так, что она вынуждена была смотреть ему в лицо.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе лучше забыть о бегстве к племяннику. Я убью вас обоих, если ты сбежишь. Ты знаешь, я способен это сделать.
– Ненавижу тебя! – воскликнула Бесс.
– Ненавидишь? – Питни дернул жену за волосы с такой силой, что она вскрикнула. Свободной рукой он дотянулся до воротника ее платья, расстегнул его и, просунув руку вовнутрь, крепко ухватил ее за грудь. Бесс с трудом сдержала отвращение к нему. – Можешь сколько угодно ненавидеть меня, но ты все равно принадлежишь мне, моя благородная женушка. Если ты собираешься сбежать к своему племяннику, то помни: твоя жизнь в моих руках.
Питни с силой стиснул грудь, но Бесс не закричала от боли, не желая этим доставить ему удовольствие.
– Мне все равно, что будет со мной, – с пылающими от гнева глазами сказала она. – А у тебя не хватит смелости убить Гаррета.
Питни криво усмехнулся. Его рука продолжала шарить у жены под сорочкой, пока не добралась до ее живота.