– Может быть, это так и есть в остальных штатах, но здесь китаянки являются собственностью. Мистер Таггарт, ваш отец, купил Шу Линг на рынке.
– На рынке?
– Ну да.
– Боюсь, этого мне не понять… Но продолжай.
– Ужасное место, мисс Джесси! Китайских девушек привозят на кораблях и собирают на рынке. Потом торговец продает девушек тем, кто предложит больше денег. Благородный мистер Таггарт купил Шу Линг, и Шу Линг очень рада. Это хорошее место для Шу Линг. Некоторым девушкам не повезло.
– В жизни не слыхала ничего подобного! Шу Линг, ты свободный человек, ты принадлежишь только самой себе.
– Я принадлежу мистеру Джейку и мисс Джесси.
На секунду задумавшись, Джесси попросила:
– Позови ко мне Джейка… то есть мистера Джейка. А потом иди отдыхай.
Через несколько минут, на ходу заправляя рубашку, появился заспанный Джейк. Пригладив волосы, он присел на стул у кровати Джесси. Невозможно было не признать, что, даже небритый, он очень красив. Почему этот человек так влечет ее к себе? Вспомнив, как он целовал ее и что было потом, она засмущалась ужасно, но старалась не подать вида.
– Доброе утро, – сказал Джейк. На глаза ему попался стакан с соком. – А где твой завтрак? – И, обернувшись к Шу Линг, он рявкнул: – Я же велел тебе покормить ее!
– Все в порядке, Джейк. Шу Линг хотела принести мне еду, но я отказалась.
– Ты должна что-нибудь съесть. Может, будешь кофе с бисквитами? Шу Линг…
– Пожалуйста, попозже, ладно? – попросила Джесси.
Он держался так, будто между ними ничего не произошло, и она не знала, как к этому относиться – благодарить или расстраиваться… Шу Линг стояла в ногах кровати, опустив голову. Когда Джейк снова глянул на нее, она спросила:
– Можно, Шу Линг пойдет теперь, мистер Джейк?
– Да, Шу Линг, – ответила за него Джесси. – Иди спать.
– Хорошо, госпожа, – кивнула китаянка, но продолжала стоять, ожидая приказания господина.
Тот кивнул, и она поспешила из комнаты.
– Насколько я понимаю, Шу Линг является нашей с тобой рабыней, – с вызовом заявила Джесси.
Джейк удивленно глянул на нее.
– Да, твой отец купил ее контракт около года назад. Она невольница. Либо ее родители, либо муж, либо предыдущий владелец в Китае продали ее как крепостную, это обычная практика в Китае и здесь.
– Но это же варварство, Джейк! Ты хочешь сказать, что она работает бесплатно? – Возмущенная Джесси даже попробовала сесть.
Он заботливо подложил ей под спину подушки.
– О, я вижу, тебе полегчало, Бостон! – усмехнулся он. – Может, пойдешь проверять бухгалтерские книги?
– Нет, не пойду. – Она улыбнулась шутке. – Но ты ответь мне, пожалуйста.
– Шу Линг работает так же, как и другие девушки, и получает такую же плату, часть этих денег выплачивает за свой контракт. Генри она стоила шестьсот семьдесят долларов. Через несколько лет она будет свободна.
– Шестьсот долларов? – нахмурившись, переспросила Джесси. – На сколько лет у нее контракт?
– На десять. Обычное дело, между прочим. Не она одна в таком положении, китаянок здесь полно. А вообще, когда они заболевают или у них… – Джейк запнулся, почесал затылок и, глядя в сторону, продолжал: – Женские неприятности, что ли, или когда они беременеют, контракт продлевается. Многие китаянки не могут выкупить контракт до конца жизни. Тяжелая доля, что и говорить, а ведь некоторым из них всего одиннадцать-двенадцать лет.
– Какой ужас! – воскликнула Джесси, всплеснув руками.
– Генри знал, что Шу Линг была наложницей в Китае, иначе не стал бы приобретать ее для «Ангела». Твой отец также купил четырех девочек…
– Нет! Как ты смеешь говорить такое, Джейк Вестон?!
– Да подожди, дослушай. Он заплатил за них четыре тысячи долларов, а потом отправил их в Совет женщин Запада при методистской церкви, у них есть приличный приют.
Джесси вздохнула с облегчением, на глаза навернулись слезы. Как она могла усомниться в порядочности отца?..
– А что будет делать Шу Линг, когда выкупит контракт?
– Да что захочет, то и будет делать. Так они договорились с Генри.
– А этот рынок, о котором мне говорила Шу Линг, он что, до сих пор существует?
– Да, дело процветает.
– Господи, Джейк! В штате Вайоминг женщины уже три года как получили право голосовать, а здесь, в Калифорнии, их продают в рабство. И никто не пытается прекратить это?
– Накануне твоего приезда в «Ангел» заявились две представительницы Совета женщин Запада – Маргарет Калберстон и Дональдина Камерон. Они были полны решимости вызволить рабынь. Беднягу Руперта чуть удар не хватил, а Пэдди совершенно растерялся. С десятком подвыпивших старателей он бы справился запросто, но связываться с двумя напористыми дамочками с плакатами в руках – себе дороже.
Джесси улыбнулась, представив, как Пэдди выпихивает на улицу солидных матрон.
– Их приход меня удивил, – продолжал Джейк. – Думаю, узнали о смерти Генри и всполошились, решив, что я буду иначе относиться к проблеме китаянок. А может, услыхали, что у нас есть китаянка, и возомнили, что ее нужно вызволять. Я привел к ним Шу Линг и сказал, что она свободна и может уйти с этими дамами. Они уже собирались ее заграбастать, но она закричала и убежала наверх. Дамам пришлось ретироваться.
– А по мне, так эти дамы, как ты их называешь, хотели сделать доброе дело, а вот продажа женщин – настоящее варварство.
– Это продолжается много лет, Джесси. Пойми, закон не позволяет белой женщине… ну, в общем, спать с китайцем, тем более выходить за него замуж. На Западе семьдесят пять тысяч китайцев и всего пять тысяч китаянок, большинство из них – проститутки.
– Я встречала китайцев с негритянками.
– Им можно брать в жены представительниц других рас, но только не белой.
– Я хочу отдать Шу Линг ее контракт, Джейк.
– Да хоть сожги его. Он внизу в сейфе, написан по-китайски, с отпечатком пальца Шу Линг. А теперь я пойду побреюсь, можно?
Джесси улыбнулась. Джейк иногда напоминал ей отца – за внешней жесткостью и грубоватостью скрывается доброе отношение к людям.
Джейк на минуту задержался на пороге.
– Надеюсь, тебе и правда лучше?
– Да, вполне, спасибо.
Тут он заметил, что Джесси переоделась в свою ночную рубашку, а рубашка Ла Порта валяется, скомканная, в ногах кровати. Джейк помрачнел.
– Насчет вчерашней ночи… – начал он. – Тебе нездоровилось, и ты была очень расстроена, а я ужасно переволновался за тебя. Хотел утешить… Нехорошо, конечно, но так уж получилось… Ну, в общем, мне пора идти работать.
Джесси закусила губу.
– Джейк… Я хочу поблагодарить тебя за Шу Линг.
– Не стоит. Генри отдал бы контракт по первому ее требованию. Но тут есть некоторые тонкости. У китайцев свои понятия о долге. Если ты отдашь ей контракт, она захочет отблагодарить тебя добром за добро.
– Ну и хорошо, пускай.
– Да, пускай. Она может очень пригодиться тебе, Джесс.
– Если сама захочет, Джейк.
– Определенно захочет, – усмехнулся Джейк и уже потянулся к дверной ручке, но что-то вспомнил и, повернувшись, сказал: – Между прочим, там Лови хочет повидаться с тобой. У нее для тебя подарок от Ла Порта – новая книга Марка Твена. Вообще, зная Ла Порта, я удивляюсь, что он не прислал тебе кружевное нижнее белье.
И, впустив Лови, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. «Да он, кажется, ревнует!» – подумала Джесси, впрочем, не слишком уверенно. Просто он не любит Ла Порта… Но тут ей вспомнился торжествующий взгляд, которым одарил француза Джейк, унося ее с яхты… Должно быть, она все-таки права.
– Ну вот, дорогая, – Лови протянула Джесси книгу, перевязанную розовой шелковой ленточкой. – Рене заходил утром и ужасно расстроился, когда я сказала, что вы спите.
– Я его должница, Лови. Он же спас нас с Пэдди. А как там Пэдди, кстати?
– Великолепно. Доедает на кухне яичницу из дюжины яиц с ветчиной, – рассмеялась Лови. – Может, вам тоже принести поесть?
– Спасибо, не надо. Я, пожалуй, выпью кофе с парой бисквитов, а потом почитаю немного. Если мистер Ла Порт заедет, пришли его ко мне, Лови.
Ток Лойхонг сидел в резном кресле перед окном, наблюдая, как солнце заливает ярким светом окрестности, потом перевел взгляд на человека, стоявшего перед ним на коленях. Это портовый кули, грузчик с «Мемфис Клауд», он только что рассказал Ток Лою о столкновении с «Калли Сью» и красном шелковом шнуре, обнаруженном на штурвале.
Ток Лой обратился к кули:
– Если узнаешь еще что-нибудь про это, приходи ко мне. Я вознагражу тебя за усердие, и ты прославишь своих предков. Если я не узнаю новости первым, ты отправишься к праотцам.
– Да, господин, – пробормотал испуганный китаец.
– Отпустите его, – приказал Ток Лой своим стражам.
Грузчик поспешно ушел, шлепая сандалиями, и в комнате воцарилась тишина. Ее нарушало только постукивание пальцев по деревянному подлокотнику, верный знак того, что Ток Лой злится.
Снова кто-то хочет навлечь гнев белых дьяволов на голову китайского тонга Гум Сан. Одно к одному: мало того, что принят закон, упорядочивающий плотность населения в городе, который, естественно, ударит по густонаселенным китайским кварталам, мало того, что выпущен указ о короткой стрижке всех до одного мужчин в целях санитарии, а значит, китайцы со своими косичками пострадают первыми, так теперь еще подозрения в причастности к убийствам белых.