— Черт! — Мария разозлилась на собственную излишнюю романтичность, которой прежде в себе не замечала, и на лондонских джентльменов за их безрассудную глупость. — Будь они прокляты, эти мужчины!
— Вот это да! — раздался голос из темноты. — Чем же они все вас прогневали?
Глава 2
Мария отпрянула к каменной стене, что была у нее за спиной.
— Кто здесь? — вскрикнула она, прижав руки к груди.
— Один из тех, кого вы только что проклинали.
Мария устремила взгляд в направлении голоса. После яркого освещения в танцевальном зале здесь было очень темно, но она смогла разглядеть только тень. Очень большую тень.
Тень начала двигаться, раздался глухой звук. Человек сидел на перилах, потом спрыгнул.
— Вам не кажется, что обвинение слишком огульное? — спросила тень.
— Что вы здесь делаете? — набравшись смелости, требовательно спросила Мария.
— Дышу ночным воздухом. — Судя по голосу, мужчину явно забавляло происходящее. Мария нахмурилась, она была рассержена, что он услышал слова, которые она никогда бы не сказала в чьем-либо присутствии. — А что вы здесь делаете?
От изумления Мария открыла рот.
— Как вы смеете! Я…
— Сердиты на всех мужчин, я знаю, нечаянно услышал.
— Вы должны были дать знать о своем присутствии!
— Вы не предоставили мне такой возможности, выпалив свою тираду в порыве страсти. Возможно, это вам следовало бы объявить о своем присутствии. Одному Богу известно, чему вы могли бы помешать здесь.
Мария изумленно посмотрела в его сторону. Она — дочь графа и не привыкла, чтобы с ней разговаривали так дерзко. При всем при том у нее появилось нелепое желание рассмеяться. Теперь, когда потрясение прошло, Мария понимала, что этот человек тоже испытал подобные чувства при ее неожиданном появлении на балконе в раздраженном состоянии.
— В таком случае мы квиты, сэр, — чопорно заявила Мария, пока не понимая, чего ей хочется: чтобы он извинился и ушел или все-таки остался.
Он рассмеялся низким хриплым голосом:
— Не совсем, но сейчас этого будет достаточно.
— Что это значит? — Мария широко распахнула глаза.
— Это значит, что я принимаю ваши извинения.
— Извинения? — Мария опять потеряла дар речи.
— И я принял их.
— Но это не было… Я не…
Он снова рассмеялся. В его смехе было нечто опасное, словно он сознательно провоцировал ее.
— А я в свою очередь приношу вам извинения за то, что прервал вашу тираду в адрес мужского пола. Так будет честно?
— Наверное, — немного поколебавшись, ответила Мария.
— Отлично.
Повисло молчание. Мария напрягала глаза, чтобы лучше рассмотреть человека, но здесь было слишком темно, чтобы хоть что-то увидеть. Луны не было, а штора не давала проникнуть сюда свету из танцевального зала. Единственное, что она поняла, так это что мужчина был высокого роста; его голос доносился откуда-то свысока. Голос был очень красивый, глубокий и ровный, но в нем проскальзывали какие-то загадочные нотки. Мария была уверена, что не встречалась с ним сегодня вечером, иначе непременно запомнила бы этот голос. Ей хотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще, но потом осознала, что стоит в темноте с незнакомцем. Однако этот незнакомец, кем бы он ни был, оказался самым интригующим мужчиной, которого она сегодня встретила.
— Теперь, когда мы обошлись без обид и прощений, не познакомиться ли нам друг с другом? — предложила Мария, чувствуя растущий интерес к этому человеку.
— Конечно, нет, — ответила тень. — Подобные ситуации предполагают сохранение анонимности. — Мария открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его в замешательстве. — Что заставило вас проклинать мужской пол?
В груди Марии опять забурлило разочарование, и она неосторожно уступила желанию излить свои чувства. В конце концов, он не знает, кто она. Может быть, если она поделится с кем-то своими чувствами, ей станет легче.
— Потому что все мужчины — скучные. — О Боже, она почувствовала облегчение, сказав это вслух. — Или глупые, жадные и самодовольные. Сегодня вечером мне не встретился ни один интересный мужчина.
— Ну-у, на подобных мероприятиях всегда присутствует определенный риск, — задумчиво сказал человек. — Тем не менее, существует огромное количество мужчин, которые не смогли прийти сегодня вечером; и, может быть, один из них соответствовал бы вашим требованиям.
— Конечно, в лондонском обществе намного больше джентльменов, чем присутствует здесь сегодня вечером, — вздохнула Мария. — Но моя мать… — Мария остановилась. — Моя мать уверяла меня, что пришедшие сюда — самые изысканные представители английского общества.
— Да, это — проблема: если самые изысканные — такие невыносимые, то насколько хуже должны быть остальные?
Мария кивнула. Этого она боялась больше всего, хотя и не высказывала своих опасений вслух.
— Но возможно, в этом есть и ваша вина. Может быть, вы оказываете такое влияние на окружающих, что в вашем присутствии нормальные здравомыслящие мужчины превращаются в заикающихся идиотов, — продолжала тень.
Мария фыркнула. Она не страдала самовлюбленностью, но при этом четко знала свои преимущества. Она получила превосходное воспитание, играла на фортепьяно, танцевала, вышивала. Кроме того, хорошо держалась в седле, говорила на французском, немного — на немецком и имела очень красивый почерк.
Но Мария была отнюдь не глупой и прекрасно понимала, что джентльменов в танцевальном зале не интересовали, к примеру, ее навыки в вышивании. То, что в ней привлекало этих людей, не имело к ней никакого отношения. Марии это было противно.
— В таком случае они еще глупее, чем я думаю. — Мария сложила руки на груди и вздернула подбородок. — Что это за мужчина, который превращается в несущего чушь болвана в присутствии молодой девушки?
— Таких больше, чем вы думаете, — пробормотал незнакомец.
— В таком случае они только себе хуже делают. Они смотрят на меня как на какую-то вещь, как на приз, который надо выиграть. А я не просто дочь своего отца, я вижу, что каждый из них думает, глядя на меня. «Какой выгодной парой она будет», — передразнила женихов Мария, понизив голос. О Господи, она доверилась абсолютно незнакомому человеку. Мать, если бы узнала это, была бы просто шокирована. Но Марии было все равно, хотя, наверное, она сказала достаточно для того, чтобы он понял, кто она такая.
— Какое это, должно быть, ужасное испытание — быть дочерью богатого и привилегированного человека. Тебя упорно добиваются, и ты никогда не знаешь истинной причины — почему? — Незнакомец в тени печально покачал головой. Или ей это показалось? Мария не знала, радоваться или огорчаться, что он все понимает. Но возможно, все молодые леди высшего общества страдают от этого. Может быть, у него есть сестра, которая одинока. Она посмотрела в его сторону из-под опущенных ресниц. Может быть, он даже женился на такой леди.
— В таких случаях может помочь только одно, — продолжал незнакомец.
— Правда? — В голосе Марии звучали удивление и надежда. — И что же это?
— Снимите свою обувь. Мария удивленно открыла рот.
— Каким образом это может помочь?
— Во-первых, вы почувствуете себя намного лучше; прохладный ветерок отлично освежает. Во-вторых, я уже сделал это и снял свои туфли, что является непростительно оскорбительным. И если я смогу убедить вас сделать то же самое, то не буду чувствовать себя таким виноватым.
Мария посмотрела вниз, хотя ничего не видела там.
— А зачем вы сняли свою обувь?
— Туфли жмут. — Он вздохнул. — Ужасно. Без них я чувствую себя намного лучше. Вы думаете, почему я прячусь здесь на балконе? Здесь… — И прежде чем Мария успела запротестовать, незнакомец обхватил ее за талию и поднял вверх.
— Ой, нет! — Она взвизгнула, когда он посадил ее на балюстраду. — Я упаду!
— Не упадете. Она достаточно широкая. — Мария услышана веселые нотки в его голосе и убрала руки с его плеч. Она даже не поняла, когда успела вцепиться в них. Он был прав: каменная балюстрада оказалась очень широкой, Мария была вне опасности.
— Ваши туфельки, мисс. — Мария ничего не успела сделать, как он взял ее за лодыжку, о Боже, и сбросил туфельку.
— Прекратите! — выдохнула она. — Не нужно!
— Поздно. Я уже сделал это. — Незнакомец отпустил ее ногу, пальцы скользнули по чулку. С такой же сознательной осторожностью он взял другую ногу, снял туфельку, и она упала на пол балкона. Мария промолчала. Было во всем этом что-то глубоко личное, но, в конце концов, это всего лишь ее туфли. Потом он отпустил ее ногу — и все. Послышались шуршание и приглушенный шлепок. Он опустился рядом с ней на балюстраду, и его голос доносился теперь слева. — Только не говорите мне, что уже не почувствовали облегчение.
Мария пошевелила пальцами, она до сих пор ощущала его прикосновение к своей лодыжке.