Сэр Эдвард героически погиб в битве при Кадисе. От него почти ничего не осталось, что можно было бы привезти домой, в фамильный склеп. Мать Эдварда во всем винила Диану.
Тут мысли снова вернули ее в сад, дыхание участилось. Она поселилась с Изабо на отцовском острове, чтобы прогнать все эти воспоминания.
– Что такое? – спросил Джеймс необычным для него мягким голосом.
Ее глаза вспыхнули. Он напряженно смотрел, и она не смогла больше держать все в себе.
– Джеймс, я ненавидела его, – прошептала она. – Очень сильно.
Она ожидала ироническую реплику в ответ или встречный вопрос, о ком шла речь.
– Я знаю, – тихо ответил Джеймс, еще раз проведя рукой по ее волосам.
Их взгляды встретились. В эту минуту она поняла, что он действительно знал, как она была разгневана и беспомощна. Было так приятно чувствовать тепло его нежных пальцев и настолько невозможным казалось представить, что еще вчера они бросались друг на друга. Она была готова весь день простоять рядом с ним на коленях, здесь, в саду, пока он гладил бы ее по волосам и смотрел так спокойно и оценивающе. Но повизгивание Изабо и голос лейтенанта Джека не дали этому сбыться.
Глава 6
Когда Джеймс убрал руку, Диана глубоко вздохнула – расстроенно и в то же время с облегчением. Он повернулся в тот момент, когда Изабо вбежала в сад, неся в руках целую гору ракушек.
– Ма-а… – взвизгнула она и широко улыбнулась Джеймсу. – Шо-о…
Этим звуком она звала его.
– Давай-ка посмотрим, солнышко, – заботливо сказала Диана.
Тут, тяжело дыша, показался Джек. Он был очень доволен.
– Мы, кажется, весь остров обошли. Она отыскала столько интересного!
Изабо уселась и высыпала на землю свои сокровища. Диана тоже наклонилась, пытаясь сохранить невозмутимость.
Девочка начала раскладывать ракушки по кучкам: плоские устричные раковины – в одну, витые – во вторую, рифленые – в третью. У Изабо было несколько коллекций ракушек, которые аккуратно хранились в обитых ящиках в соответствии с размером и типом. Она частенько открывала эти ящики и разглядывала каждую ракушку отдельно, со скрупулезностью члена Королевской академии.
Диана однажды попыталась научить дочь делать симпатичные безделушки из ракушек, но Изабо эта идея не понравилась. Она хотела, чтобы они оставались в том же виде, как были найдены.
Тут Изабо взяла самую крупную витую ракушку и, неся ее в обеих руках, протянула Джеймсу:
– На-а…
Диана посмотрела на Джеймса. Он, обомлев, вытянул руку.
– Спасибо тебе, Изабо.
– Вот так. – Диана сжала руку в кулак и дотронулась им до головы. – Это ее знак «спасибо».
Джеймс согнул испачканные пальцы и прижал кулак к груди.
– Спасибо.
Изабо улыбнулась. Один из верхних зубов у нее уже рос.
– А это что значит? – Лейтенант Джек скрестил запястья и, дотронувшись ими до груди, развел в разные стороны. – Вы обе все время повторяете этот жест.
Девочка хихикнула, а Диана покрылась густым румянцем.
– Это значит – «я люблю тебя».
– Ах, вот как! – Джек усмехнулся.
Рассеянно вытряхнув песок из подаренной ракушки, Джеймс поднялся на ноги, и довольная Изабо поскакала обратно к матери. Он долго разглядывал ракушку, будто был пленен ее красотой. Подняв голову, Джеймс заметил на себе пристальный взгляд Дианы.
Ее сердце забилось чаще. Какие у него зеленые глаза! Она ощутила покалывание в затвердевших сосках.
Тут Джек, опомнившись, воскликнул:
– Ардмор, так мы идем в пещеры?!
Джеймс взглянул на него, потом, еще раз возбуждающе посмотрев на Диану, повернулся и жестом поманил Джека за собой.
– Леди Уэрдинг, – сказал лейтенант, вежливо кланяясь. Затем последовал за Джеймсом по тропе к маленьким воротам.
Диана снова встала на четвереньки и, воткнув лопату в землю, продолжила борьбу с непослушными сорняками. Сидевшая рядом Изабо что-то мурлыкала себе под нос.
В этот раз Джеймс уже быстрее шел по этой дороге. Теперь он знал путь, – кроме того, теплое воспоминание о том, как Диана бросилась в его объятия, ускоряло шаг. Она была для него загадкой. Он чувствовал в ней не только желание, но и сильный страх. Она состояла как будто из множества слоев, которые он хотел поскорее счистить и узнать, что под ними прячется.
Напряжение было очевидным: мышцы ее рук и спины сжались, едва она заметила его появление. Неотразимо смотрелись растрепанные ветром кудри, спадавшие с плеч; корсет был расстегнут сверху, и лишь неимоверная сила воли не дала ему тронуть остальные пуговицы. Он бы продолжил сладостный соблазн, не появись Изабо с лейтенантом.
Джеймс хотел ее. Такого глубокого, плотского желания он уже давно не испытывал. Эта женщина была создана для любви. Она испытывала к нему те же чувства, но боялась их.
Когда Изабо вырастет, она станет такой же обольстительной, как ее мать. Сегодня она, искрометно улыбаясь, подарила ему диковинную витую ракушку. Именно ему, Джеймсу, а не Джеку или даже своей маме. Он положил эту вещицу в карман, и она немного согревала его.
– Кажется, ты ей нравишься, Ардмор, – послышался за спиной довольный голос Джека. Тяжело дыша, лейтенант шел следом, спускаясь вниз и снова взбираясь по заросшей тропе.
– Изабо? По-моему, ей… чуть рановато.
Джек усмехнулся:
– Я имел в виду очаровательную леди Уэрдинг.
Джеймс остановился перед нишей в скале, которая вела к пещерам.
– Да, она действительно очаровательна.
Глаза Джека заблестели.
– Ага! Чувство вернулось! Вас обоих сюда забросило. Берегись, как бы голова в петле не оказалась.
Джеймс вздрогнул:
– Что?
– Не успеешь оглянуться, как будешь женат. Благо если тебе сообщить не забудут. Но ведь прелестная леди Уэрдинг заслуживает этого, правда?
Он даже погрустнел.
Джеймс прислонился к скале, скрестив руки на груди. Его всегда расстраивали подобные мужские разговоры.
– А ты что, влюбился в нее?
Джек отвел взгляд, удивленный тем, что задел-Джеймса. Он мог хоть каждый день играть с Дианой на пляже, и это не значило бы ничего серьезного. Джеймс, в свою очередь, вел более серьезную игру. Впрочем, как и всегда. С другой стороны, Джек был англичанином и, кроме того, моряком – это говорило в его пользу. Возможно, память к нему больше не вернется. Он мог жениться на Диане и остаться здесь. Ее отец благословит их. Будет полная семейная идиллия.
Джек снова повернулся. Его серые глаза смотрели холодно и настороженно.
– Я мог бы сходить с ума по Диане Уэрдинг. Господи, да и любой на моем месте! Только не ты, Ардмор. – Он помолчал, потом с легким испугом в голосе добавил: – Я мог бы стать этим «любым».
– Ты мог быть лейтенантом на английском фрегате, – сухо ответил Джеймс. – Им ты и являешься.
Джек стал задумчиво рассматривать поросль суккулентов на камне.
– Мое имя есть в адмиралтействе, в судовом манифесте. Я – второй или третий лейтенант. Или, возможно, я был отличным офицером и стал первым лейтенантом. Но кто этот человек? У меня есть семья, жена? Кто-нибудь ждет моего возвращения? Или, может быть, радуется, что я мертв?
– Ты узнаешь, – пообещал Джеймс. Бушевавшие внизу волны разбились о скалу, затем отступили.
– Клерк посмотрит в манифест и скажет тебе твое имя и где ты живешь, – продолжил он. – И ты все узнаешь.
– Но что мне станет известно? Такой ли я жизнерадостный, каким кажусь? Я счастлив, что помню, как завязывать шнурки и управлять судном! А вдруг я ужасный человек…
– Думаю, ты такой же, как все. Теплая постель – прекрасно, холодный завтрак – мерзость.
Джек плотно сжал губы.
– Хватит успокаивать меня! Тебе не понять, каково это – жить в неведении. Быть может, я влюблен в красивую, прекрасную женщину… или в мужчину, черт возьми! Я ничего не знаю.
Пенная волна снова ударилась о скалы. Начинался прилив.
Тут Джеймс сказал:
– Слушай, если все-таки в мужчину, не мог бы ты отойти от меня чуть подальше?
Джек нахмурил брови, затем рассмеялся:
– Сложный ты человек, Ардмор. Американцы все такие бесчувственные?
– Большинство, я думаю.
– Это хорошо, потому что меня не надо жалеть, мне нужен пинок под зад. За это тебе спасибо.
– Ну что, идем дальше?
Джек кивнул. Хватаясь за камни, они ловко преодолели оставшийся путь к пляжу.
Джеймс не думал дожить до того дня, когда станет сочувствовать лейтенанту королевского флота. Все они были ублюдками, насколько он знал. Британские фрегаты бороздили моря с чрезмерной самонадеянностью, сметая все на своем пути. Они преграждали морской путь законным торговцам и закрывали острова Вест-Индии, не давая американцам возить туда свои товары. Они сопровождали в Азию огромные корабли Ост-Индской компании не только для охраны, но и с целью сохранить за Британией всю восточную торговлю.
Английские фрегаты шныряли во всех уголках планеты, и если капитаны были в дурном настроении, они издевались над беззащитными американскими кораблями, которых и так было немного. Британский же флот состоял из сотен кораблей, постоянно причинявших вред. Они были хуже пиратов, и Джеймс считал своим долгом щелкать самодовольных английских капитанов по носу при каждом удобном случае.