– Жаль, я так мало знаю о нем…
– Но ты мог бы помочь ему! Или выяснить, какую угрозу он может представлять.
– Он мне нравится. Не хотелось бы драться с ним, когда настанет пора уезжать. Если он вспомнит, кто я, то сочтет своим долгом остановить меня.
– Именно поэтому ты не хочешь с ним драться?
– Нет, потому что он проиграет. Ненавижу убивать без особой надобности.
Адмирал молча посмотрел на него и ответил:
– Я обещаю тебе, что этого не произойдет.
– Очень мило с вашей стороны.
– Эх… сложный ты человек, Ардмор.
– Кто только не говорил мне об этом! Вот только моя сестра так не считает. Мол, делайте все, как говорит Джеймс, он ведь такая прелесть. Правда, сама она еще ни разу не следовала собственному совету. Но ее решительность беспредельна – она заставит любого французского адмирала ретироваться в Гавр.
Локвуд расхохотался.
Джеймс никак не мог понять, почему Онория постоянно пребывает в его мыслях. Их последнее расставание было очень натянутым. Более того, она послала его к черту и велела оставаться там как можно дольше. Пока сам не умрет. Что ж, ее желание почти сбылось!
Джеймс нравился адмиралу и против своей воли испытывал взаимное чувство. Если Локвуд не захочет быть заодно с ним, придется его заставить. Как-нибудь помягче, разумеется, потому что в противном случае Диана тут же застрелит его.
– Похоже, надвигается шторм, – сказал адмирал, указывая на облака. – И довольно сильный. Надо помочь Джессапу задраить люки, а лейтенанта Джека сейчас лучше не трогать.
Он повернулся, маня Изабо. Девочка еще несколько раз покружилась в своем танце и, подбежав, схватила обоих мужчин за руки.
Джеймс с удовольствием держал маленькую детскую ладошку. Он посмотрел вниз – Изабо весело улыбалась ему. Тут ему снова вспомнился день, когда он застал в саду влюбленных родителей. Глупые люди, подумал он тогда. Но в то же время был счастлив. Джеймс ощущал разницу между проявлениями любви и вульгарностью. Изабо, видимо, тоже.
– Адмирал, – сказал Джеймс, когда они повернули обратно к саду, – а что у вас хранится в тех ящиках под землей?
Глава 8
Буря разыгралась, как только Диана уложила Изабо в постель. Вспышка молнии ярчайшим пламенем озарила комнату девочки. Почти сразу же послышались раскаты грома, заглушавшие испуганный визг Изабо.
Свирепый шторм всегда вызывал у Дианы и радость, и страх. В Лондоне редко увидишь такую молнию, как здесь, в беззащитном Хейвене. Ветер свистел под карнизами и в печных трубах. Весь дом скрипел – казалось, его сейчас унесет в море. Деревья царапались о крышу и окна, пытаясь утащить за собой черепицу и стекло.
Изабо разделяла чувства Дианы к такой погоде. Распахнув огромные глаза, она смотрела в окно, а когда сверкала молния, девочка быстро ныряла головой в подушку. Несколько секунд Изабо ждала в «укрытии», затем снова поднималась и продолжала смотреть. Кроме страха, в непогоду Диана ощущала резкое возбуждение – как при поцелуе с Джеймсом Ардмором.
К ее великому ужасу, Изабо в красках рассказала отцу обо всем, что увидела. Девочке это показалось крайне забавным. Отец посмотрел на Диану так встревоженно, что она чуть не умерла со стыда.
Слава Богу, в это время вошел Джессап, сообщая, что лейтенанту Джеку совсем плохо, и Диана поспешила на помощь пострадавшему. Она дала ему настой из ромашки и наложила на лоб влажную повязку. Это должно было облегчить его мучения, и теперь она лишь надеялась, что гром не потревожит его сон.
Послышались новые раскаты. Взвизгнув, Изабо снова уткнулась в подушку. Диана тоже пригнулась.
В коридоре послышались голоса. Первым был глубокий баритон Джеймса Ардмора.
– Все в порядке? – спросил он. Ее отец усмехнулся в ответ:
– Изабо боится молнии, Диана – грома. Ничего, это не смертельно.
– А… ну, спокойной ночи, адмирал, – мягко сказал Джеймс.
– И вам того же, капитан.
«Шли бы вы отсюда, господа! – сердито подумала Диана. – Дайте уж нам, женщинам, побояться немножко!»
Двери закрылись, наступила тишина. Удары грома продолжались еще около часа. Окончательно утомившись от игры в прятки с непогодой, Изабо успокоилась и, сложив ладошки под щеку, заснула. Диана, тоже обессилев, прилегла рядом.
Блеснула молния. Диана стала считать: один, два, три, четыре, пять… Прогремел гром, уже меньшей силы и дальше чем за милю отсюда. Дверь в комнату тихо приоткрылась. Диана лежала недвижно и слушала: шагая медленно и бесшумно, человек подошел к кровати.
Она продолжала спокойно лежать, вдыхая его запах – теплый аромат мускуса и мыла. После приключения в пещере ему пришлось постараться, чтобы к ужину привести себя в порядок. Диане это было доподлинно известно: дверь в его комнату была не заперта, и она смогла беспрепятственно любоваться красивым телом, мышцами с бронзовым оттенком и упругими ягодицами. Они были бледнее, чем все остальное. А потом… Джеймс исчез из поля зрения.
Эта картина оставалась в памяти не только за ужином. Способна ли женщина так сильно хотеть мужчину? Должен ли его образ так долго терзать ее воображение? Стоит ли жалеть о том, что не вошла в комнату, когда он мылся? Весь в пене, мокрый, он бы обнял ее, промочив до нитки, и поцеловал. Она хотела этого всей душой и телом.
Матрас накренился. Джеймс лег на кровать, вытянувшись за ее спиной. Сильная рука обняла за талию, пронизывая теплом тонкую ночную рубашку. Он устроился, плотно прижав Диану к себе. Она чувствовала мягкий бархатный халат, одолженный Джеймсу ее отцом; их непокрытые ноги соприкасались. Привстав, он укрыл одеялами себя, Диану и Изабо.
Девочка повернулась и сонно взглянула на него. Затем вяло улыбнулась, помахала ему рукой и опять засопела. Ее дыхание выровнялось и утихло.
Диана ощущала невидимую силу, приникавшую в нее. Он положил руку ей на живот, и от ладони исходило необычайное тепло и без всяких ласк. Губы нежно прикасались к ее волосам, дыхание согревало. Так, без сна, они пролежали довольно долго, в то время как Изабо уже крепко спала. Несмотря на усталость, Диана не могла сомкнуть глаз.
Вдали тихо сверкнула молния.
Джеймс встал с постели – так мягко и беззвучно, что матрас почти не дрогнул. Он взял Диану за руку, призывая следовать за ним. Из кровати она выбралась менее грациозно, чем Джеймс, но Изабо это не помешало. Утомленная бурей, девочка не шелохнулась, даже когда Диана осторожно укрыла и поцеловала ее. Джеймс провел Диану к двери, и они вместе вышли из комнаты.
Дом был окутан мраком, но луна ярко светила с прояснившегося неба в незашторенные окна. Джеймс прижал Диану к стене, удерживая сильными руками. На ее губах застыл вопрос, но поцелуем он перебил возможную реплику. Ей безумно нравилось целовать его. Он нежно ласкал ее губы языком. В этот раз никаких грубых шуток и обольщения. Только долгий теплый поцелуй любви.
Он развязал ленточку, стягивавшую ее рубашку под шеей, и шероховатая ладонь скользнула внутрь разреза.
Это все, что ей было нужно: только Джеймс и его сила. Да, утром будет время задуматься о себе, отце, Изабо и своем затуманенном разуме. А сейчас Диана могла просто наслаждаться.
Он целовал ее так, будто всю жизнь стремился к этому. Губами ласкал ее шею, и она с легким вздохом запрокинула голову назад. Джеймс делал сейчас то, о чем она так мечтала в ранней молодости, будучи замужем. Эдвард с насмешкой отнесся к ее доверчивости, потом на два месяца ушел в море, а Диана мучилась, гадая, что сделала не так.
Когда Эдвард вернулся, она, истосковавшись, снова попыталась наладить с ним отношения, но его реакция опять была издевательской. В восемнадцать лет Диана считала себя виноватой в том, что муж не хотел ее. Свекровь постоянно твердила, что замужество быстро состарит молоденькую леди.
Запустив пальцы в длинные волосы Джеймса, она поспешила отбросить тяжелые воспоминания. Когда желание мужчины и женщины взаимно, подумала она, все должно происходить… как сейчас.
Она не стала говорить, что Изабо очень понравилось сделанное днем открытие, и она спросила Диану, когда они с Джеймсом поженятся. Скорее всего от такой информации он бы тут же вылетел из дома, запрыгнул в имевшуюся лодку и скрылся в морской дали.
Его мощный жезл уперся ей в живот. Джеймс не пытался скрыть своих желаний. Причин для усмирения страсти у него, видимо, вообще никогда не существовало. Диана хотела казаться бесчувственной – ведь для него сейчас все было банально: увидел женщину, захотел ее, поцеловал. И ничего больше.
Нет, старания были тщетны. Его поцелуи разжигали по всему телу негасимое пламя; руки, державшие в объятиях, поражали своей силой.
Он медленно поднял голову и погладил ее по щеке.
– Джеймс… – прошептала Диана.
Приложив палец к ее губам, он наклонился и еще раз поцеловал ее. Затем за руку повел в ее комнату. Он открыл дверь, и они вошли внутрь. В камине тускло горел огонь, свечи не были зажжены.
Диана остановилась посреди ковра, сглотнув ком в горле. В полной тишине он приблизился к ней и снова начал целовать, держа за руки. Диана решительно отступила: