Слоан хотел сказать, что по документам именно он реальный хозяин земли, во всяком случае, чья эта собственность – вопрос спорный. Он рассчитывал, что она станет его настоящей женой. Все, чем он владел, будет принадлежать и ей. Материальная сторона дела уже не привлекала его, как раньше, а без Саманты обладание этой землей лишалось смысла. Ее травма или восстановила все чувства, или свела его с ума.
– Отсюда два часа езды верхом до поселка. Ты собираешься и в будущем жить так же далеко от людей? – Слоан сейчас имел дело с Самантой, какой она была полгода назад.
Она пожала плечами.
– Мне проще общаться с животными и растениями, чем с людьми. Как только к матери и сестрам вернется отец, я смогу заняться своим делом. – Она запнулась при этих словах и с откровенной тревогой посмотрела на него: – А как же ты? Я имею в виду, что, должно быть, живу с тобой в поселке. Ты что, переедешь сюда? Это не слишком далеко от людей – для врача?
Слоан чуть улыбнулся ее беспричинной тревоге.
– Я не практикующий врач, а в поселке – постоянный раздражитель. Они будут рады, если я поселюсь здесь с тобой. Не обещаю, правда, что смогу заниматься сельским хозяйством. Отсюда не так далеко до горных выработок и лесопилки. Я пригоню сюда кое-какой скот, если это не помешает. Ты позволишь мне жить тут с тобой?
Глаза Саманты расширились от изумления.
– Место жены – при муже. Конечно, мы будем жить вместе! Меня только немного беспокоит… – Она осеклась, пытаясь объяснить то, чего не знала и не могла понять.
– Не беспокойся, Саманта, все будет хорошо. Я сделаю для тебя все. Если память к тебе не вернется, мы спустимся в долину – к настоящему священнику и в настоящую церковь, перед всем приходом дадим друг другу клятву и начнем все сначала. А если память вернется, запомни то, что я сейчас скажу, потому что скажу я правду. Этот чертов взрыв, может быть, помутил твой разум, зато просветлил мой. Когда мы выберемся отсюда, я исправлю все, что делал не так, как следует.
Приятно, конечно, слышать такое. Впрочем, девушка была немало озадачена и даже напугана.
– Ты хочешь сказать, что у нас были какие-то неурядицы, перед тем как мы отыскали долину?
– Я винил тебя в том, в чем ты не была виновата, и винил себя в том, над чем не был властен. Я не слишком хороший человек, Саманта, по крайней мере долго был таким. Теперь, когда мы вместе, я все исправлю.
– Но ведь говорят: горбатого могила исправит, – усомнилась она.
– Конечно – если он действительно горбат. Я собираюсь изменить сам себя, Саманта, а не вселенную. Все вокруг думают обо мне то же, что и прежде, я должен разрешить неразрешенные проблемы. Мне понадобится время, но надеюсь, ты доверишься мне.
– А ты не преступник какой-нибудь? – спросила она озадаченно.
– Да нет! Просто дурак и гроза поселка, я же тебе говорил. Но ты дала мне несколько хороших уроков за эти полгода. Еще до вчерашнего дня все было не впрок, но теперь!..
Она сонно улыбнулась:
– Ну что ж, я очень рада. А ты меня чему-нибудь научил?
– О, это самый провокационный вопрос в моей жизни, – весело сказал он, но не улыбнулся в ответ на озорство, мелькнувшее в ее глазах. – Я многому научу тебя после того, как мы выйдем из церкви. А теперь тебе лучше поспать.
Слоан сидел у огня до тех пор, пока она не уснула. Это займет немалое время – исправить горбатого, подумал он. И зачем было заходить так далеко?
Он был напуган, чертовски напуган. Снова брать кого-то под свою защиту, нести за кого-то ответственность. С него хватит! Он боролся изо всех своих сил все эти шесть месяцев, да что там – в той или иной форме эта борьба длилась более десяти лет. И как бы то ни было, надо продолжать. К Саманте рано или поздно вернется память, и как знать, вдруг она отринет все эти соблазнительные планы и он вновь будет свободен?
Нет, он не хотел снова быть свободным, не хотел возвращаться в одинокую жизнь. Лучше уж лишиться разума, чем вернуться к тому, чем он был все последние годы.
Безопасный проход в каменном завале пробили к полудню следующего дня. Память к Саманте не вернулась, да и боль не оставила ее, но девушка настояла сесть верхом и ехать вместе с ним. Ее появление бурно приветствовали мужчины, стоявшие у выхода из долины, и она немного растерялась и даже испугалась, но Слоан, перехватив поводья у нее из рук, наклонился в седле и поцеловал ее в щеку. И Саманта успокоилась, несмотря на то что ее окружало множество чужих людей, которые знали о ней больше, чем она сама. Ладно, сейчас лучше ничего не объяснять. Толботт повел ее лошадь вниз по тропе, оставив людей далеко позади.
– Они все меня знают, – прошептала она, когда тропа расширилась и он пристроился рядом.
– Не волнуйся. Я расскажу о каждом и покажу, когда они соберутся, и очень скоро ты будешь отлично знать их имена.
Она неопределенно кивнула и сжала его руку. Этот жест, возможно, весьма символичен для будущего, подумал Слоан. Они так и ехали, держась за руки, пока тропа не сузилась и не разлучила их.
Весь поселок высыпал им навстречу, когда они наконец приехали. Слоан с беспокойством смотрел, как Саманта соскользнула с лошади и устремилась к матери. Похоже, для нее не составило никакой проблемы вспомнить свою семью. Спешившись, Толботт увидел, как они обнимаются, целуются и возбужденно говорят обо всем сразу. Его губы тронула улыбка: если Саманта способна поддерживать непринужденный разговор, то какая разница – помнит она последние полгода или нет? Ее разум и так легко восстановит все возможные пробелы.
К горлу подступил комок, когда девушка обернулась, отыскала его глазами, потом подошла и обняла за талию, все еще рассказывая о путешествии, которого не помнила. Надо было ее поддержать, и Слоан, обняв жену, стал расцвечивать ее рассказ деталями, как если бы он давно общался с семьей Нили подобным образом. Элис смотрела на него во все глаза, но Слоана это не беспокоило. Бывали задачи и потруднее!
Все еще обнимая Саманту и как бы защищая ее, Слоан заявил:
– Пойду-ка уложу Саманту в постель. Она сильно ударилась головой, ей надо отдохнуть. Мы…
Он не успел закончить фразы. Какой-то всадник бешеным аллюром гнал свою лошадь снизу и бессвязно выкрикивал предостережения.
Джо тотчас скомандовал не успевшим расседлать коней мужчинам:
– Давайте вниз, ребята! Немедленно! Больше в поселок без конвоя никто не проберется!
Жители поселка недоуменно переглянулись. Джо, очевидно, не рассказывал им, что камнепад в долине был не случайным, и по собственной инициативе выслал на дорогу охрану. После того, что случилось с Самантой, Слоану не в чем было его упрекнуть. Отныне Джо хотел знать каждого, кто приезжал в поселок.
Узнать тех, кто на этот раз пожаловал сюда, оказалось несложно. Слоан даже застонал, увидев высокого мужчину, крепко сидящего на возбужденном жеребце и кипящего от возмущения при виде нацеленных на него стволов. Но второй всадник буквально заставил его затрепетать. Он сидел верхом, но отнюдь не на том прекрасном коне, на котором его выпроводили отсюда. Его сухощавая фигура стала еще суше, а прежняя гордая осанка сменилась какой-то сутулостью – то ли от болезни, то ли от усталости, – но у Слоана не было ни тени сомнения относительно личности мужчины.
Дикий визг двойняшек «Папа!» уведомил об этом каждого.
В сопровождении вооруженной охраны Слоана в поселок въехал Эммануэль Нили. Яростный гнев в его глазах совершенно не соответствовал его нетвердой посадке.
Слоан плотнее прижал к себе Саманту и стал ждать взрыва.
Глава 41
– Убери свои грязные руки от моей дочери, ты, развращенный лгун, ты, мерзкий… – Тирада резко оборвалась, когда Нили слез с коня и, пройдя сквозь вооруженный эскорт, оттолкнул Саманту от Слоана, схватив его за грудки.
Саманта закричала и перехватила руку отца. К ней разом вернулась память устрашающе непостижимыми фрагментами, но в одном она ни секунды не сомневалась: Слоан был ее мужем. Она решительно протиснулась между мужчинами.
– Папа, остановись! Если бы не Слоан, тебя бы сейчас здесь не было!
Подошла Элис Нили и встала рядом с мужем. Эммануэль обнял жену за плечи, одновременно приветствуя ее и ища поддержки. Он все еще бросал свирепые взгляды на Слоана поверх плеча Саманты.
– Меня привел сюда Хокинс, а не этот монстр порока! Брось его, Саманта. Он тебя опозорил, опозорил всю мою семью. И я собираюсь разрезать его на части – медленно, кусок за куском.
Саманта, задрожав, посмотрела на Слоана. Она не знала, что имеет в виду отец, но по выражению лица Толботта стало ясно, что он-то все понимает. Девушка ощущала беспокойство, будто у нее и не отшибало память. Он говорил, что совершил ошибки и готов их исправить… Теперь она все вспомнила: вспомнила пожар и то, что Слоан, рискуя жизнью, спас Джека; вспомнила эпидемию и то, как он обезумел, когда умер чужой малыш. Она вспомнила все! Щеки Саманты запылали от других воспоминаний, и он покаянно смотрел ей в глаза, заметив это.
– Все в порядке, Сэм, – прошептал он ей на ухо. – Не знаю, что ты вспомнила, но я все это улажу. Ты только ступай в отель и отдохни. Я скоро приду.