— Она нам нужна, — продолжал настаивать Синклер.
Ройал не мог бы сказать, почему согласился: из-за горячего желания получить возмездие или из-за не менее жаркого влечения к Лили. Ему как последнему эгоисту хотелось побольше быть с ней — а таким образом он обеспечивал для себя эту возможность.
— Ладно. Но при первом же признаке опасности она из игры выходит.
— Я полностью с этим согласен, — отозвался Джек.
— Значит, решено, — заключил Синклер. — Нам всем предстоит многое сделать. Нужно нанять подходящих людей, которые будут нам помогать, — группу актеров, специализирующихся на таких вещах. Тут блещет Джек. Его очень уважают профессионалы, а его друзья ему преданы. Ты наберешь нам команду, Джек?
Тот кивнул:
— Это можно.
— Их надо как следует подготовить, а это значит — одеть достаточно хорошо, чтобы они смогли вращаться в тех же кругах, где Лумис обычно выискивает свои жертвы.
Воспоминание о том, что одной из жертв Лумиса был его собственный отец, заставило Ройала скрипнуть зубами.
— Я оплачу эти расходы и все другие, которые будут необходимы.
Бог свидетель: он не мог себе позволить эти траты, он и без того едва сводил концы с концами, однако хотел, чтобы Лумис был наказан.
— А еще нам нужны свои люди, которым можно доверять, — продолжил Синклер. — Эта часть — на вас, ваша светлость. Вы сможете найти таких людей?
Ройал вспомнил о Шерри — и ни на секунду не усомнился в том, что может во всем на него рассчитывать. А помимо виконта он имел счастье принадлежать к небольшому братству, называвшемуся братством «гребцов».
Сейчас их было шестеро — все близкие друзья и члены студенческого содружества. Как только закончатся холода, Ройал и остальные гребцы снова сядут в свои низкие гоночные лодки, теперь уже одноместные, и будут наслаждаться этим занятием. Они часто соревновались друг с другом, порой делая ставки, а порой просто получая удовольствие от гребли и состязания.
На этих людей Ройал мог рассчитывать — даже в таком опасном предприятии.
— Я могу найти нужных людей, — пообещал он. — Это не проблема.
Синклер молча кивнул.
— А что будете делать вы? — поинтересовался Ройал.
Синклер одарил его гордой и уверенной улыбкой:
— То, что умею делать лучше всего — буду выслеживать нашу добычу. Прежде чем начинать, надо узнать о Престоне Лумисе все: что он любит и что ему не нравится, как он тратит свои деньги, какие плотские утехи предпочитает — все до малейших деталей. А важнее всего узнать его пороки. Именно ими мы скорее всего и воспользуемся.
На Ройала эти слова произвели немалое впечатление. Было ясно, что Синклер — профессионал. Однако рано было рассчитывать на то, что у них действительно все получится.
— И последнее, — произнес Синклер. — Джек передал мне деловое предложение. Мы четко понимаем условия?
— Я даю деньги на то, что нам нужно, и обеспечиваю вам доступ к Лумису. Вы получаете двадцать пять процентов от того, что нам достанется.
Если, конечно, им вообще что-то достанется.
— Ну хорошо. Если все понимают свои задачи, то встретимся здесь в это же время ровно через неделю. Вам этого времени хватит?
Джек и Ройал кивнули.
— Как только у нас появятся нужные сведения, — завершил разговор Синклер, — мы сможем решить, какой подход использовать и в чем Лили будет полезнее всего.
Ройалу не понравилось то, как прозвучали эти слова, но он решил пока промолчать.
Синклер поднялся.
— Прошу меня извинить. К сожалению, у меня назначена еще одна встреча. Увидимся снова через неделю.
Чарлз Синклер повернулся и зашагал к двери, ведущей в общий зал. Как только он вышел, Ройал повернулся к Лили:
— Мне это не нравится. Если с вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу.
Лили посмотрела прямо ему в глаза.
— Правда? — тихо переспросила она.
В неярком свете свечи ее кожа казалась полупрозрачной, губы напоминали нежные лепестки розы.
— Да, — ответил он так же тихо, не в силах оторваться от ее чудесных глаз.
— С Лили все будет в порядке, — заверил Ройала Джек. — Мы оба о ней позаботимся.
Ройал отвел взгляд от Лили и молча кивнул:
— Тогда еще раз спасибо за вашу помощь. Увижусь с вами обоими через неделю. — Он встал и не оглядываясь зашагал к выходу.
Бал Уэстморов оказался поистине чудесным. Джослин поразили пышные букеты белых хризантем в громадных вазах, поставленных вдоль зеркальных стен. Помещение напоминало сказочный замок: на одной стене была фреска, в многоярусных канделябрах горели сотни свечей. С лепных плафонов на потолке свисали хрустальные газовые лампы, которые мягко освещали женщин в элегантных шелковых и атласных нарядах и мужчин в темных вечерних костюмах.
Джослин выбрала шелковое платье сливового цвета с фижмами более светлого оттенка, и была чудо как хороша. Ее окружила небольшая группа поклонников, в которую входили виконт Уэллсли и несколько его приятелей, в том числе потрясающе красивый мужчина по имени Джонатан Сэвидж.
Маменька предупредила Джослин, что темноволосый, очень смуглый и чуть пугающий Сэвидж не относится к представителям высшей аристократии. В обычное время Джослин не проявила бы никакого интереса к такому человеку, но тем не менее этот мужчина ее заинтриговал.
Краем глаза Джослин заметила еще одну группу мужчин, увлеченных каким-то разговором. Один из них выделялся среди остальных — это был Кристофер Баркли. Нельзя было не восхищаться его уверенными движениями, красивым голосом и глазами… Джослин чуть не задохнулась, когда заметила, что он наблюдает за ней, так же как она — за ним.
Почему-то ее сердце забилось быстрее. Она не смогла отвести взгляда, а когда на его губах мелькнула понимающая улыбка, щеки Джослин залил яркий румянец.
Этот самодовольный взгляд вызвал в ней острое возмущение. Как он смеет смотреть на нее вот так! Словно у него есть на нее какие-то права — и всего лишь из-за того, что он ее поцеловал! Он адвокат-барристер, который только пытается создать себе имя, и определенно не из тех, кто бы мог ее заинтересовать!
Джослин решительно перевела взгляд на окружавших ее мужчин и так улыбнулась Сэвиджу, что тот вынужден был пригласить ее на танец. Под звуки вальса он закружил ее по залу, и Джослин сразу же убедилась, что он великолепно танцует. Она ослепительно улыбнулась своему кавалеру, когда они оказались рядом с Кристофером Баркли, и с удовлетворением отметила, что у того погасла столь досадившая ей самоуверенная улыбка.
Баркли мрачно нахмурился, и Джослин мысленно похвалила себя. «Так ему и надо!» — подумала она. Этого мужчину нельзя считать равным ей. Как только она станет герцогиней, то будет делать вид, что вообще с ним незнакома.
Джослин отдалась танцам, сменив десяток кавалеров. При этом она каждый раз бросала на Кристофера торжествующий взгляд, от чего, похоже, его ровные зубы сжимались все плотнее.
Потом эта игра начала надоедать Джослин, и она сказала маменьке, что пойдет в дамскую комнату, а сама свернула в пустой салон дальше по коридору и выскользнула на террасу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Стараясь не выходить из тени и оставаться вне поля зрения тех, кто находился в бальном зале, она прошла к балюстраде и стала смотреть на парк. Она наслаждалась пением сверчков и освежающим ночным ветерком, когда ей на талию легли чьи-то руки и прямо за спиной она ощутила сильное мужское тело. Протестующий вскрик, вырвавшийся из ее горла, замер, как только к ее ключице прикоснулись теплые губы.
— Так тебе нравится танцевать, да?
Мужской аромат Кристофера кружил ей голову. Сильное тело держало ее в плену, прижимая к балюстраде. Ей следовало бы возмутиться такой вольностью, таким невероятным нахальством — следовало повернуться и дать ему пощечину, а она беспомощно замерла, позволяя ему целовать ее шею.
— Я по тебе скучал, — тихо проговорил Кристофер, поворачивая Джослин лицом к себе и заключая в объятия. — Я сотни раз вспоминал наш поцелуй.
А потом он приник к ее губам и начал целовать — и она могла только приникнуть к нему и обвить руками его шею.
У Джослин вырвался тихий стон. Желание затопило ее. Если бы Кристофер не держал ее, она, наверное, не устояла бы на ногах.
— Похоже, тебе тоже нравится целоваться, — проговорил он. — Ничего удивительного. Ты такая страстная женщина!
Джослин снова застонала.
— Ты прекрасная и горячая, — сказал он, снова впиваясь ей в губы. Этот поцелуй продлился так долго, что у нее даже начала кружиться голова. — А еще ты избалованная и эгоистичная. Такую женщину мужчине надо крепко держать в руках.
Затуманенный разум Джослин прояснился в достаточной мере, чтобы она поняла: ее оскорбляют.
— Как ты смеешь говорить такое! Мне следовало бы дать тебе пощечину за нахальство!
Кристофер тихо рассмеялся:
— Но ты этого не сделаешь, так ведь? Потому что не уверена, что я не отвечу такой же пощечиной.
Боже! Это была правда. Кристофер Баркли был совершенно непредсказуем: вспыльчивый и в то же время прекрасно владеющий собой.
Он наклонил голову и снова ее поцеловал, на этот раз нежно, смягчая свои слова.