Не было видно рек и ручьев, зато поражали великолепием каменные колонны и скалы, площадки и замки, соборы и арки, каменные гребни, долины и холмы, упирающиеся в горизонт.
Над этим величественным пейзажем плыли облака: ослепительно белые мешались с темно-синими и свинцовыми. Где-то в недосягаемой дали угадывались молнии и грозы, однако порывы ветра не доносили в эти края даже дождинки.
— Мы сюда направляемся? — шепотом спросила Ева.
Рено смотрел на открывшийся пейзаж и думал, что видит кости земли, прорывавшие тонкую оболочку жизни. Здесь не было широких зеленеющих долин, манящих к себе уставшего путника, не было следов повозок или огней, которые указывали бы на человеческое жилье.
Это было странное место. Казалось, камнем застыло бушующее, устремленное к небу пламя. И над всей этой первозданностью сухой ветер гонял облака, которые никогда не проливались дождем, и пламя становилось негасимым, неподвижным, вечным.
— Я не пошел бы туда без нужды, — признался Рено. — Я оставил бы эти глупости для своего брата Рейфа.
Ева кивнула и высказала свое мнение:
— Это по-своему красиво, но какой-то дикой красотой.
— Солнце тоже красиво, но можно ослепнуть, если смотреть на него.
Рено поцеловал Еву в затылок. Его сердце забилось чаще и сильнее, когда он уловил ответную реакцию девушки на эту легкую ласку.
— Мне удивительно, что ты находишь это красивым, — сказал Рено. — Ведь тебе не нравился вид голых скал.
— Вначале. Но затем это перестало наводить на меня жуть… Особенно после того, как люди Слейтера открыли огонь, — добавила она. — Видно, эти пули произвели сдвиг в моем мозгу.
Рено весело рассмеялся и на мгновение обнял Еву. Ему пришлось напомнить себе обо всех причинах, по которым он не должен сейчас позволить своей руке задержаться на ее груди, чтобы все-таки убрать руку.
— Мы сэкономили миль пятьдесят, а то и больше, пройдя этим маршрутом, — проговорил Рено. — Но все равно нас ожидает чертовски трудный и долгий путь.
— Вода нам встретится?
— Роднички, лужи в выбоинах, сезонные ручьи. — Рено пожал плечами. — Этого должно хватить, если будем действовать разумно.
— И если ты согласишься поить лошадей из шляпы? — предположила Ева.
При этом Ева улыбнулась, вспомнив, как она выливала воду из канистр в шляпу, потому что лошади не могли пробраться в узкую щель и подойти к источнику.
Рено поцеловал Еву в уголок рта и произнес.
— Радуйся, что мы едем на мустангах. Меньше них пьют разве что койоты.
Ева откровенно сочувственным взглядом смотрела на рот Рено. Увидев полуоткрытые девичьи губы, которые, пусть неосознанно, приглашали к поцелую, Рено отвернулся, не доверяя себе.
Седло было тесным для двоих, и ее бедра коснулись внутренней стороны бедер Рено. Его длинные пальцы скользнули по округлым ягодицам, наслаждаясь упругостью молодой плоти. Он крепко прижал Еву к себе и тут же отпустил, прошептав слово, которое, он надеялся, Ева не услышала.
Рено быстро соскочил с лошади. Он стоял так близко, что Ева почти касалась его ногой. Ей показалось, что она заметила кое-что, но тут же усомнилась. Не может же человек так быстро возбудиться!
Однако, снова взглянув украдкой, Ева убедилась, что не ошиблась. Когда-то подобное зрелище могло смутить ее. Сейчас же в ней родилось и разлилось по всему телу тепло. Ей вспомнились ласки Рено.
— Негодница, ты соблазняешь человека, — сказал он грудным голосом.
— Соблазняю?
— Именно!
— Я всего лишь сижу, — возразила она.
— И смотришь на меня так, будто прикидываешь, какой я на вкус с маслом и кленовым сиропом, — растягивая слова, пророкотал Рено.
Ева вспыхнула, однако не смогла сдержать смеха. Она все еще продолжала смеяться, когда Рено стащил ее с седла и поцеловал так, что у нее закружилась голова.
— А мне нравится, когда ты так смотришь на меня! — прошептал он у самого рта. — Мне это чертовски нравится.
Он поднял Еву на руки и подсадил в седло.
— Садись, gata. Нам предстоит очень долгий путь.
— Я не думала дразнить тебя, — возразила она.
Рено сел на лошадь и коротко кивнул.
— А может быть, мы могли бы… — голос Евы замер, но затем, не обращая внимания на румянец на щеках, она быстро закончила: — Ты мучаешься, я вполне здорова, так почему бы нам сейчас не…
Рено подъехал вплотную к Еве.
— Есть причина.
Спокойный тон Рено никак не соответствовал тому, что кричали его зеленые глаза.
— Слейтер? — с горечью предположила Ева.
Рено покачал головой.
— Я думаю, что пройдет не меньше двух дней, прежде чем Горбатый Медведь вновь выйдет на наш след. Шаман считает так же, а он знает страну лучше, чем все испанцы и отец Кэла, вместе взятые.
— Тогда почему же нам не заняться тем, чем нам обоим хочется?
Превозмогая желание, Рено улыбнулся, глядя на пунцовые щеки засмущавшейся Евы.
— А потому, моя сладкая девочка, что когда я возьму тебя в следующий раз, то не отпущу до тех пор, пока у нас обоих останется хоть капля сил.
Ева сидела, положив подбородок на колени и обняв руками ноги. Перед ней расстилались бескрайние дали.
Рено отправился на разведку ущелья, о котором говорил шаман. По его словам, ущелье должно вывести к старинному испанскому маршруту. Если дорога не сулит особых препятствий, они могут продолжить путь при лунном свете. В противном случае они устроят сухой бивак здесь, у края плато.
На западе солнце собиралось коснуться линии горизонта. Внизу, в отдалении, длинные густые тени выползали из-за каменных глыб и скал. Они вытягивались, двигались, и пейзаж менялся, словно узор в калейдоскопе.
Услышав позади шаги, Ева, не оборачиваясь, узнала Рено. Неповторимый ритм его шагов вошел в ее жизнь и стал частью ее самой, как и сладостные воспоминания об укромном источнике и радужном водопаде.
— О чем задумалась? — полюбопытствовал Рено.
Ева улыбнулась, продолжая наблюдать за игрой теней и закатных лучей.
— Я все удивляюсь, — сказала она, — как возник весь этот лабиринт и как он не похож на все, что я видела.
— У меня были такие же мысли, когда я увидел это впервые. Я встретил одного палеонтолога лет восемь тому назад…
— Это кто такой? — прервала его Ева.
— Палеонтолог?
Она кивнула.
— За этим хитрым словом скрывается человек, который разыскивает старые-престарые кости… Настолько старые, что они окаменели…
Ева недоверчиво переспросила:
— Каменные кости?
— Их называют «окаменелости».
— А откуда берутся эти кости?
— Это кости животных, которые жили в незапамятные времена.
Откуда-то пришло смутное воспоминание, вынесенное из того времени, когда она училась в сиротском приюте.
— Это вроде чудовищного ящера? — спросила она.
Рено удивленно посмотрел на нее.
— Да.
Ева уткнулась подбородком в колени.
— Я думала, что старшие ребята разыгрывают меня, но один из них показал мне снимок в книге, — говорила она, погружаясь в далекие воспоминания. — Это был скелет ящера, стоящего на задних лапах. Он был выше церковной колокольни. Я хотела прочитать книгу, но кто-то украл ее у меня.
— У меня есть эта книга, — сказал Рено. — На ранчо Вилли и Кэла, вместе с пятьюдесятью другими.
— И в них рассказывается, как все это образовалось? — спросила Ева, жестом указывая на бескрайний каменный лабиринт.
— Ты видела когда-нибудь, как река подмывает берег, пока он не рухнет, а после этого река начинает течь по новому руслу?
— Конечно. Наводнения делают это еще быстрее.
— А теперь представь, что река течет не по земле, а по камню, и ее притоки и ручейки подтачивают камень, каменные берега постепенно изнашиваются, ущелья все больше расширяются…
— Так было и здесь?
Рено кивнул.
— На это потребовалось очень много времени, — сказала Ева.
— Больше, чем кто-нибудь, кроме бога, может себе представить, — согласился Рено.
Покой и тишину нарушало легкое дуновение ветра.
— Где-то здесь лежат кости таких диковинных животных, каких, казалось бы, и быть не может, — продолжал Рено. — Песчаные дюны превратились в скалы и скрыли следы зверей, которые жили за тысячи и тысячи лет до появления человека.
— Рай, — прошептала Ева. — Или преисподняя.
— Что?
— Я не могу решить, то ли это райская область, то ли соблазнительная разновидность ада, — ответила она.
Рено как-то странно улыбнулся.
— Дай мне знать, когда решишь. Я тоже часто мучился над этим вопросом.
В течение некоторого времени Ева и Рено в молчании наблюдали, как меняются узоры света и теней и отдаленные плоские холмы становятся похожими на корабли, бросившие якоря в темном море.
— Просто невероятно. — Голос Евы замер, и вновь воцарилась тишина.