Вспышка молнии за горой - Чарльз Буковски 13 стр.


Холодное было лето!

Жена говорит:

«Может,

Когда приедем домой,

Тебе немножко поплавать?»

Сегодня теплей,

Чем обычно.

«Конечно», – я отвечаю

И выкатываю со стоянки.

Она – отважная женщина,

Ведет себя так, словно

Все – как обычно.

Для меня наступило

Время расплаты

За былые беспутные годы.

Их было так много!

Счет пришел вовремя,

И кредитор принимает

Лишь одну,

Окончательную выплату.

Значит,

Можно вполне и поплавать.

Cold Summer

Расплата за преступление

В больнице палата стоит

Пятьсот пятьдесят долларов в сутки,

И это – только палата!

Самое странное,

Что при всем при том

В некоторых палатах

Содержатся заключенные.

Я видел – лежат,

Прикованные к кроватям,

Обычно – за щиколотку.

Пятьсот пятьдесят в сутки да плюс питанье -

Это ли не шикарная жизнь?

Первоклассная медицина

И два охранника

На посту.

И тут, значит, я со своим раком,

Брожу в халате

По коридорам и размышляю:

Если я выживу,

Мне придется годами

Выплачивать по больничным счетам,

А заключенным,

Черт побери,

Не надо платить ни цента!

Не то чтобы я совсем

Не сочувствовал этим ребятам,

Но стоит задуматься: если

Что-нибудь вроде

Пули в ягодице

Приносит столько внимания,

Медицинского и иного,

А потом из больницы

Даже счетов не придет -

Может, в свое время

Я род занятий

Выбрал неверно?

Crime Does Pay

Теряю вес

В половине шестого утра

Меня разбудил неприятный звук:

Что-то тяжелое и большое

По линолеуму катили.

Открылась дверь.

В палату, еще темную,

Ввалилось странное нечто.

Оно походило на крест огромный,

Но оказалось всего лишь весами.

«Вас надо взвесить», – мягко, но непреклонно

Сказала сестра,

Полная, чернокожая.

«Прямо сейчас?» – вопрошаю.

«Да, дорогуша. Давайте,

Встаньте-ка на весы…»

Я поднялся с постели.

До весов дотащился. Встал.

С равновесием были проблемы -

Я был болен и слаб.

Она, пытаясь определить мой вес,

Задвигала гирьками -

То туда, то сюда.

«Посмотрим… Посмотрим… Ну…»

Я собирался уже свалиться с весов,

Когда сестра наконец сказала:

«Сто восемьдесят пять фунтов».

На следующее утро

Это уже был медбрат -

Веселый, чуть пухлощекий парень.

Вкатил он весы. Я залез.

Он тоже не без труда

Задвигал гирьками взад и вперед,

Вес мой

Определить пытаясь.

«Я еле стою», – говорю.

«Еще минутку», – сказал он.

Я собирался уже свалиться, когда он сказал:

«Сто восемьдесят четыре».

Снова забравшись в постель,

Я стал ждать анализа крови -

Каждый день, ровно в шесть утра…

Что-то необходимо делать,

Подумал я.

Однажды я с этих весов

Свалюсь

И раскрою себе череп.

В общем, днем я отправился поговорить

Со старшей медсестрой.

Она внимательно слушала.

«Ну, хорошо, – сказала она наконец. -

Мы не станем

Вас взвешивать ежедневно.

Только три раза в неделю -

Понедельник,

Среда и суббота.

Я выразил ей благодарность.

«Я запишу все что надо в вашей карте», -

Сказала она.

Уж не знаю, что она там записала

В моей карте,

Только не взвешивали меня

Больше ни разу -

Ни в понедельник, ни в среду

И ни в субботу -

Вообще ни разу, а я

Пролежал в больнице

Еще

Целых два месяца.

По правде, я даже ни разу не слышал

Мерзкого звука весов,

Катящихся по коридору.

Наверно, они вообще перестали

Взвешивать пациентов -

Ну, может быть, иногда

Взвешивали друг друга…

Господи Боже, в конце концов

С этой проклятой штукой

Было так трудно работать!

Throwing My Weight Around

…и покатили койку

Стоя ко мне спиной, медсестра сказала:

«Необходимо удалить

Воздушные пузыри».

Я стал кашлять и кашлять,

Дрожать и дрожать,

Дергаться и метаться.

Дышать я не мог, лицо горело,

Но хуже всего было спине -

Черная, невыносимая боль

В самом низу позвоночника.

Следующее, что помню -

Громко завыли гудки

И они покатили койку -

Пять или шесть медсестер.

На мне была кислородная маска,

Трубочки в ноздри вонзались,

И я опять мог дышать…

Меня вкатили в большую палату напротив

Комнаты отдыха медсестер,

Все было как в кино. Меня прицепили к машине,

По экрану которой плясали тонкие

Голубые линии.

«Вам нужен еще кислород?» -

Спросила одна из сестер.

«Попробуем обойтись».

Все пошло хорошо.

«Во сколько мне обойдется

Эта палата?» – спросил я.

«Не беспокойтесь,

Лишнего мы не возьмем».

Чуть позже они явились

С переносным аппаратом

И сделали мне рентген.

«И как же долго мне находиться

В этой палате?»

«До утра, если кто-нибудь в ней

Не будет нуждаться еще сильнее».

Потом примчалась жена.

«Господи, я захожу в твою палату,

А там – пусто! Ни койки нет, ничего!

Почему ты здесь?»

«Еще не определили».

«Но ведь должна быть причина!»

«Это уж точно».

В общем, я не был мертв. Рядом сидела жена,

Смотрела, как по экрану пляшут

Тонкие линии,

А я смотрел, как медсестры

На звонки отвечают

И читают в блокнотах записи.

По правде, мне было

Скорее приятно и почти любопытно,

Хотя в палате не было телевизора

И я не сумел посмотреть

Турнир сумо

По восемнадцатому каналу.

Назавтра мне доктора

Сообщили, что не имеют понятья,

Чем вызвано было случившееся.

Медсестры взялись за мою койку

И покатили ее назад -

В старую палату

С маленьким окошком,

Верным моим унитазом

И маленьким изображеньем Христа,

Что они прибили к стене

На третий

Мой день в больнице.

They Rolled the Bed out of There

Ползком

Улицы расплываются перед глазами.

Я теперь улыбаюсь редко. Цепляюсь

За дрожащие белые стены.

Я уже вижу финиш,

А стойла полны

Молодыми, горячими

Скакунами.

Толпа кричит – быстрее, быстрее!

А я

Кутаюсь в старый

Зеленый халат -

Прожженный насквозь облученьем мужик,

Болтающийся

В петле мечты.

Желаете что-нибудь миру сказать,

Сэр?

Нет, не желаю.

Хотели б начать все сначала?

Нет, не хотел бы.

Научились чему-нибудь

На этом горьком опыте? Не научился.

Совет молодым поэтам?

Учитесь «нет» говорить.

Я и впрямь совсем ничего не знаю.

Больница кружится, словно волчок,

Швыряя сестер

По всему зданию.

Дважды меня уже пронесло.

Настал раз третий.

Медленная смерть -

Это чистая смерть,

Ты вкушаешь ее день за днем,

По глоточку.

Странно, что люди другие

По-прежнему живы-здоровы -

Яростно и (или) тупо

Исполняют свой долг,

Толпятся

На улицах и в домах…

Счастливые

Несчастливцы!

Я на койке лежу пластом.

Жаль жену -

Ей приходится с этим жить.

Она сильна И добра.

Она повторяет:

«С тобой все будет в порядке!»

И эти слова повторяют

Кит синий, и сонные молодые врачи-практиканты

Из отделений сердечно-сосудистой

И пластической хирургии,

И даже незатейливо темная

Полночь…

Я с ними встречусь еще -

В лесу

Гигантской гориллы.

Crawl

Вообще ничего

Когда я был молод, беспокоился непрестанно,

Чем заплатить за квартиру. Теперь же кто-то намерен

Выселить меня отсюда – навечно.

И этот домовладелец не станет

Слушать моих оправданий -

Дескать, на той неделе я заплачу.

Мне прислали уже извещенье, меня

Ожидает последнее выселенье.

Но, как и раньше, я продолжаю -

Совершаю прогулки,

Читаю газеты, гляжу на стены -

И думаю, думаю об одном:

Как же дошло до такого?

В глаза мне смотрит бесчувствие,

Не помогают ни книги,

Ни даже стихи.

Не помогает ничто и никто.

Есть только я. Одиноко сижу.

Жду. Дышу. Размышляю.

Здесь даже не с чего быть храбрым.

Здесь нет вообще ничего.

Nothing Here

Моя последняя зима

Я понимаю – эту последняя бурю

Мир воспримет как сущий пустяк -

Есть столько более важных вещей, о которых

Назад Дальше