А они? Смогут ли они выжить здесь, если окажется, что это необитаемый остров? И если их не отыщут скоро, неужели придется жить жизнью робинзонов? Справится ли она, ведь на помощь Дэвида пока рассчитывать не приходится. Впрочем, никуда не денешься, придется постараться, ведь жить-то хочется.
Хотя Даньелл твердо решила воспринимать Дэвида Нортона не как мужчину, а просто как товарища по несчастью, невозможно было не обращать внимания на тепло и тяжесть его тела, на его надрывающую сердце растерянность. И всем своим существом она тянулась к нему, желая окружить его нежностью и заботой. Еще вчера подобные чувства с ее стороны были немыслимы. Неужели потеря памяти настолько его изменила? Сделала другим человеком? Вероятно, пережитое потрясение разбило тот ледяной панцирь, в который он себя одел.
Они приблизились к излому береговой линии, где Даньелл еще не была.
– Постойте, – хрипло проговорил он.
Даньелл тут же остановилась и обеспокоенно взглянула на него. Его лицо было бледным и покрытым испариной.
– Хотите немножко посидеть? – спросила она.
– Только где-нибудь в тени, если можно.
Даньелл огляделась. На краю пляжа росло какое-то дерево с широкими листьями, дававшими благодатную тень.
– Сможете дойти вон до того дерева? – показала она рукой.
– Попробую.
Когда они наконец вошли в тень широкой кроны, последние силы покинули Дэвида. Он тяжело опустился на землю и прикрыл глаза. Грудь его вздымалась под рубашкой, дыхание было тяжелым.
Даньелл тоже присела, переводя дух. Она тоже чувствовала, что вот-вот свалится с ног от усталости, голода и жажды.
Ты не имеешь права раскисать! – строго приказала она себе. Сейчас от тебя зависит не только твоя собственная жизнь, но и жизнь другого человека. Немного собравшись с силами, она решительно поднялась.
– Вы пока отдохните, а я пойду поищу воду, – сказала она.
– Если вы дадите мне несколько минут, я пойду с вами.
– Нет-нет, это ни к чему. Я вполне справлюсь сама, а вам надо отдохнуть и набраться сил.
– Вы собираетесь идти одна?
– А почему бы и нет? Ведь если бы вас не прибило течением к тому же берегу, что и меня, я бы вообще была тут одна, так что не о чем беспокоиться.
Сказав это, Даньелл почувствовала, как в животе у нее похолодело. А ведь и правда, если бы не Дэвид, она была бы здесь одна-одинешенька. Хоть он сейчас и не помощник, но все-таки рядом живой человек.
Поглядев на него, она убедилась, что идти дальше он явно не сможет.
– Вы пока немножко вздремните, а я пойду погляжу, что там дальше, за поворотом.
Он не стал больше спорить и послушно закрыл глаза. Дыхание его выровнялось, и не прошло и пары минут, как он уснул.
Не в силах устоять перед искушением, Даньелл присела возле него и залюбовалась им. Как-то так случилось, что до сих пор она почти никогда не заглядывалась на мужчин. Единственный мужчина, в которого она была влюблена – или думала, что влюблена, – это ее бывший муж. Правда, своим поведением он очень скоро превратил это чувство в неприязнь, а потом и в презрение. С тех пор она избегала мужчин. В юности, в колледже, у нее было несколько несерьезных увлечений, но после неудачного замужества она с головой ушла в работу. Возможно, неудача сделала ее чересчур осторожной, она боялась снова обжечься.
И только Дэвид Нортон, сам того не желая и не подозревая, пробил ее защитную броню, которой она себя окружила. Даже в этих сложных, невероятных обстоятельствах, в которых они оказались, Даньелл не могла не чувствовать неотразимого магнетизма этого человека.
У него необыкновенно красивое лицо, правда красота эта, на ее взгляд, чересчур строга и сурова. Твердая линия подбородка говорит о решительном, волевом характере, крупный, с чуть заметной горбинкой нос – о силе духа и целеустремленности, серебристые глаза, сейчас скрытые веками с черными ресницами, светятся умом. А какие волосы! Ее так и тянуло погрузиться в них пальцами.
Оторвав взгляд от его лица, Даньелл оглядела его широкие плечи, крепкий торс, узкую талию и длинные мускулистые ноги. Тело его было сильным, тренированным.
Даньелл облизала пересохшие губы и покачала головой. Что это она, в самом деле?! Сидит тут и любуется мужчиной, когда нужно как можно скорее отыскать пресную воду.
Поднявшись, она почувствовала, как закружилась голова. Постояв, она дождалась, когда головокружение пройдет, и отправилась на поиски воды.
Когда Даньелл вернулась, солнце было уже в зените. Дэвид все еще спал, повернувшись на бок и подложив руку под голову. Ей показалось, что ему стало лучше: лицо было не таким бледным и испарины видно не было.
– Дэвид, – тихо позвала она его. Когда он не проснулся, она повторила погромче: – Дэвид.
Он вздрогнул, но глаза остались закрытыми.
– Дэвид, проснитесь!
Его веки приподнялись, потом снова опустились.
Даньелл легонько дотронулась до его руки.
– Пожалуйста, проснитесь. Я отыскала пресную воду. Это не очень далеко, но вам придется пойти туда самому, потому что мне не в чем принести воды.
Он открыл глаза и долго смотрел на нее, ничего не говоря. Наконец сел и хрипло пробормотал:
– Извините, я кажется, отключился.
– Не извиняйтесь. Вам это было необходимо. Вы ранены, к тому же измотаны. Вы едва держались на ногах.
Дэвид осторожно пощупал подсыхавшую рану на голове.
– В первое мгновение мне показалось, что все это мне приснилось: и вы, и этот берег… Я по-прежнему ничего не помню.
У Даньелл защемило сердце. Она-то надеялась, что после сна память к нему вернется, но этого не случилось. Она постаралась скрыть свое смятение за нарочито бодрым тоном.
– Ну, по крайней мере выглядите вы значительно лучше. Сон пошел вам на пользу.
Он окинул ее медленным взглядом, и, несмотря на слабость, в его глазах промелькнул чисто мужской интерес. Или ей только показалось?
– Вы тоже, по-моему, выглядите лучше.
Она улыбнулась.
– Я нашла источник и небольшое озеро, напилась и искупалась.
– Никого больше не встретили?
– Нет, к сожалению.
Лицо его опечалилось, он взглянул на небо, потом перевел взгляд на море.
– Видимо, мы здесь застряли, Даньелл.
– Да. Остается лишь надеяться, что ненадолго. Кстати, друзья называют меня Дани.
– Интересно, а как называют меня? – Он страдальчески поморщился. – Господи, я даже не помню своего имени!
Сердце Даньелл сжалось от сострадания. Захотелось обнять и утешить его, но она сдержалась. Это совсем ни к чему.
– Не переживайте так, – попыталась она его успокоить. – Рано или поздно память вернется к вам и вы все вспомните. А сейчас, может быть, вы уже сможете сходить со мной к роднику. Попьете воды – и вам станет намного лучше, вот увидите.
– Да, пожалуй теперь я смогу дойти.
Он расшнуровал и снял единственную туфлю, затем поднялся, держась за ствол дерева.
– Голова все еще кружится? – участливо спросила она.
– Да, немного. Но уже терпимо. Пошли.
– Хотите опереться на меня?
На его красивом лице промелькнуло упрямое выражение.
– Нет, я сам.
Даньелл тихонько вздохнула. Значит, ему и в самом деле лучше.
– Но если вам понадобится помощь, не стесняйтесь, говорите, хорошо? В этом нет ничего постыдного, ведь вы ранены.
– Спасибо, вы очень добрая девушка, – пробормотал он и отвел глаза.
Неужели смутился? Смущенный Дэвид Нортон? Невероятно. Да, он действительно сильно изменился.
– Просто я рада, что оказалась здесь не одна, – улыбнулась она. – Должна признаться вам, я ужасная трусиха. Предстоящая ночь приводит меня в ужас.
– Почему? Боитесь темноты?
– В обычных обстоятельствах нет, но здесь… Вдруг тут водятся дикие звери или змеи? Я страшно боюсь змей.
– Погодите-ка минутку. – Дэвид остановился, сунул руку в карман брюк и вынул какой-то предмет, который оказался складным ножиком. Его рукоятка была сделана из серебра и украшена финифтью. Вещица была дорогая и изящная.
С удивлением взирая на тонкое лезвие, Дэвид произнес.
– Интересно, зачем я носил его с собой?
– Не знаю, – отозвалась Даньелл. – Но в нашем положении этот ножик будет весьма кстати. Не бог весть какой, но все-таки инструмент.
– Да, вы правы. – Он проверил второй карман, но больше ничего не нашел. – Ну что ж, за неимением лучшего и это сойдет. Хотя не могу представить, с какой целью я носил в кармане этот дамский ножичек. Это как-то странно, не правда ли?
– Да ничего странного тут нет, – возразила Даньелл. – Может, вы имели обыкновение забывать ключи и пользовались этим ножом, чтобы отпирать двери, – пошутила она.
Дэвид оставался серьезным.
– Возможно.
Тут Даньелл осенило, что, вероятно, его беспокоит, как бы она не сочла его недостаточно мужественным. Неужели хочет произвести на нее впечатление? Однако не стоит делать поспешных выводов, осадила она себя. Если она считает его невероятно привлекательным, то это отнюдь не значит, что и он думает о ней то же самое. И даже если он завзятый сердцеед и не оставляет без внимания ни одной мало-мальски смазливой женщины, то это тоже не означает, что она ему нравится. Вчера на яхте он совершенно ясно дал понять, что она его нисколько не интересует. Едва ли его отношение к ней изменилось только из-за того, что он повредил голову.